Копье Пустыни - Бретт Питер - Страница 42

– Ваш чинский язык нелегко выучить, тем более что приходится заниматься с хаффитом, когда тебя нет. – Он сердито посмотрел вслед Аббану. – Полюбуйся на него! Одевается как женщина.

– Не видел, чтобы женщины так одевались, – заметил Пар’чин.

– Найти тебе жену? Поднимешь покрывало – увидишь.

Джардир не раз пытался подобрать Пар’чину невесту, чтобы привязать его к Красии и держать при себе, как велела Инэвера.

«Однажды тебе придется его убить», – прозвучал в голове ее голос, но Джардир не хотел ему верить. Если женить землепашца, тот перестанет быть чином и возродится даль’шарумом. Возможно, такой «смерти» будет достаточно, чтобы пророчество исполнилось.

– Вряд ли дама позволит красийской женщине выйти за чина без роду-племени, – возразил Пар’чин.

Джардир отмахнулся:

– Чепуха. Брат, мы вместе проливали кровь в Лабиринте. Если я приму тебя в свое племя, даже сам андрах не посмеет возразить!

– Мне еще рано жениться, – ответил Пар’чин.

Джардир нахмурился. Сколь близки они ни были, землепашец продолжал его удивлять. Даль’шарумы сражались на подушках так же страстно, как на поле боя. Не похоже, чтобы Пар’чин предпочитал мужское общество, но битвы явно интересовали его больше, чем законные трофеи любого, кто живет от рассвета до рассвета.

– Как скажешь, но смотри не затягивай, иначе мужчины решат, что ты пуш’тинг!

Пуш’тингами называли «фальшивых женщин». Связи между мужчинами не порицались Эверамом, но пуш’тинги полностью сторонились женщин и лишали свое племя будущих поколений – тяжкий грех, с точки зрения красийцев.

– Давно ли ты приехал, друг мой? – спросил Джардир.

– Несколько часов назад. Только что отнес письма во дворец.

– И уже явился предложить свое копье! Эверам Всевидящий, – громко крикнул Джардир, чтобы все слышали, – в Пар’чине, верно, течет красийская кровь!

Воины дружно расхохотались.

– Идем! – Джардир положил руку Пар’чину на плечо, мысленно составил план ночной битвы и определил отважному другу достойное место. – Баджины потеряли ловчего прошлой ночью. Займешь его место.

– Я лучше загонщиком, – возразил Пар’чин.

Джардир покачал головой, но на губах его играла улыбка.

– Вечно лезешь в самое пекло, – пожурил он. – Если ты погибнешь, кто станет возить наши письма?

– Сегодня ночью это будет не так уж опасно. – Пар’чин развернул обернутое тканью копье.

Но это было не просто копье. Оно было выковано из яркого серебристого металла, а на древке и наконечнике сверкали метки. Джардир наметанным глазом оценил копье, и его сердце гулко забилось в груди. Многие метки были ему незнакомы, но он чувствовал их мощь.

Пар’чин гордо стоял, ожидая реакции. Джардир проглотил удивление и пригасил жадный блеск в глазах, надеясь, что друг ничего не заметил.

– Копье достойно короля, – согласился он, – но не забывай, Пар’чин, что сражается воин.

Он положил руку на плечо Пар’чина и заглянул ему в глаза.

– Не слишком полагайся на оружие. Я видел куда более опытных воинов, которые раскрашивали копья и плохо кончали.

– Я не сам его сделал, – возразил Пар’чин. – Я нашел его в руинах Анох-Сана.

Сердце Джардира перестало колотиться и замерло. Возможно ли это? Он притворно засмеялся.

– Родного города Избавителя? Копье Каджи – легенда, Пар’чин, а затерянный город давно поглотили пески.

Пар’чин покачал головой:

– Я побывал там. И могу отвести тебя.

Джардир помедлил. Пар’чин не склонен лгать, и не похоже, чтобы он насмехался. Он предлагает всерьез. На мгновение мысленному взору Джардира представилось, как они с Пар’чином вместе находят древние боевые метки, скрытые в песках. Лишь огромным усилием воли он вспомнил о долге и отогнал соблазн.

– Пар’чин, я шарум ка Копья Пустыни, – ответил Джардир. – Я не могу просто сесть на верблюда и отправиться в пустыню на поиски города, который существует только в древних книгах.

– К утру ты передумаешь, – пообещал Пар’чин.

Джардир изогнул губы в улыбке:

– Обещай мне не делать глупостей. С меченым копьем или без, ты не Избавитель. Мне не хочется тебя хоронить.

– Сегодня та самая ночь, – сказала Инэвера. – Я давно ее жду. Убей его и забери копье. На рассвете ты объявишь себя Шар’Дама Ка и через месяц будешь править всей Красией.

– Нет, – ответил Джардир.

Инэвера не сразу поняла смысл.

– …Шарах сразу примет тебя, – рассуждала она, – но с Каджи и Маджах придется повозиться… Что?

Она повернулась к нему, ее брови взмыли под самое покрывало.

– Предсказание… – начала она.

– К Най предсказание! Я не стану убивать друга, что бы тебе ни сказали кости демонов. Не стану грабить его. Я шарум ка, а не тать в ночи.

Звук пощечины эхом отразился от каменных стен.

– Глупец, вот ты кто! – рявкнула Инэвера. – Сегодняшняя ночь – развилка, на которой возможное становится неизбежным. К рассвету одного из вас объявят Избавителем. Тебе решать, кого – шарум ка Копья Пустыни или кладбищенского вора с севера.

– Мне надоели твои предсказания и развилки, твои и других дама’тинг! Это всего лишь догадки, при помощи которых вы помыкаете мужчинами. Но я не предам друга ради тебя, и плевать, что ты видела в своих меченых кусках дерьма алагай!

Инэвера с криком занесла руку для удара, но Джардир перехватил и вздернул ее запястье. Мгновение женщина сопротивлялась, но с тем же успехом могла бросить вызов каменной стене.

– Не вынуждай причинять тебе боль, – предостерег Джардир.

Инэвера сощурилась, резко извернулась, развела свободные указательный и средний палец и вонзила ему в плечо. Рука, сжимавшая ее запястье, мигом повисла. Дама’тинг высвободилась, отступила и поправила платье.

– Ты по-прежнему думаешь, будто дама’тинг беззащитны, муж мой, хотя кому, как не тебе, знать, что это не так!

Джардир в ужасе посмотрел на руку. Она безжизненно висела, отказываясь повиноваться.

Инэвера подошла к нему, взяла за парализованную руку и надавила на плечо. Повернула, с силой нажала, и та вдруг ожила, по ней побежали колючие мурашки.

– Ты не вор, – голос Инэверы вновь стал спокойным, – а просто вернешь то, что принадлежит тебе по праву.

– Мне? – Джардир разминал пальцы и таращился на руку.

– Кто из вас вор? Чин, ограбивший гробницу Каджи, или ты, потомок Избавителя, вернувший украденное?

– А если это не Копье Каджи?

Инэвера скрестила руки на груди:

– Это Копье Каджи. Ты понял это, едва увидел, и ты всегда знал, что этот день настанет. Я никогда не скрывала от тебя твою судьбу.

Джардир промолчал.

Инэвера ласково коснулась его руки:

– Хочешь, я отравлю его чай? Он умрет быстро и легко.

– Нет! – с криком отпрянул Джардир. – Вечно ты предлагаешь самый бесчестный путь! Пар’чин не хаффит, его нельзя убивать как собаку! Он заслуживает смерти воина.

– Так подари ему смерть, – настаивала Инэвера, – пока не началась алагай’шарак и никто не знает о силе копья.

Джардир покачал головой:

– Если я должен его убить, то убью в Лабиринте.

Он ушел, терзаясь сомнениями. Можно ли гордо нести звание Шар’Дама Ка, поправ тело друга?

– Пар’чин! Пар’чин!

Крики эхом разносились по Лабиринту. Джардир смотрел со стены, как землепашец ведет даль’шарумов от победы к победе. Ни один алагай не мог устоять перед Копьем Каджи.

«Сегодня он отважный чужак, – подумал Джардир. – Завтра – Шар’Дама Ка».

Но возможно, такова воля Эверама? Когда Творец создал мир из бездны Най, разве не породил Он и землепашцев? Разве не может у Него быть планов на их счет?

– Но Пар’чин не верует в Эверама, – произнес он вслух.

– Может ли быть Избавителем тот, кто не склоняется перед Творцом? – спросил Хасик.

Джардир глубоко вдохнул:

– Не может. Позови Шанджата и самых верных людей. Ради блага всего мира Избавителем должен быть кто-то другой.