Охота на сыщиков - Макбейн Эд - Страница 27

— Ладно, спокойной ночи, — пожелал ему Карелла на прощание.

— Всего, Стив!

Карелла вышел из здания участка и зашагал к своему автомобилю, оставленному в двух кварталах прямо под знаком „Стоянка запрещена".

Сменщик Хэнка Буша объявился в одиннадцать пятьдесят две.

— Думал, ты уже никогда не появишься, — упрекнул его Буш.

— Я и сам так думал.

— А что случилось? — насторожился Хэнк.

— Слишком жарко бегать-то!

Буш недовольно поморщился, подошел к телефону и набрал свой домашний номер. Некоторое время он ждал, слушая гудки. Наконец трубку подняли:

— Алло?

— Элис?

— Да, слушаю, — ответила она и почему-то замолчала и после паузы спросила: — Хэнк, это ты, что ли?

— Я уже иду, малышка. Сделай милость, приготовь кофе со льдом, а?

— Хорошо, конечно.

— У нас там очень жарко?

— Очень. Может, захватишь мороженого где-нибудь по дороге?

— Обязательно.

— Хотя нет. Не надо. Иди прямо домой. Обойдемся кофе со льдом.

— Добро. Пока, малышка!

— Пока, милый.

Буш повесил трубку и обернулся к сменщику:

— Ну чтоб тебя до девяти не сменили, мерзавец ты этакий!

— Жара ударила ему в голову, — сообщил тот ближайшему шкафу.

Буш раздраженно фыркнул, расписался в журнале и вышел на улицу.

Он ждал, затаившись в густой тени.

Потной рукой он сжимал в кармане пиджака ореховую рукоятку пистолета 45-го калибра. Он знал, что его черный костюм сливается с темным провалом входа в неосвещенный переулок, но все же немного нервничал и слегка боялся. Как бы то ни было, отступать ему все равно нельзя.

Он услышал приближающиеся шаги. Широкие, твердые шаги. Походка спешащего мужчины. Он выглянул за угол. Так и есть.

Так и есть, тот самый.

Пальцы покрепче стиснули рукоятку пистолета.

Полисмен приближался. Человек в черном резко шагнул из переулка. Полисмен встал как вкопанный. Они были почти одного роста. Уличный фонарь на углу очертил на асфальте их четкие тени.

— Спичка найдется? — спросил человек в черном.,

Полисмен всматривался в него несколько секунд и вдруг потянулся рукой к заднему карману. Человек в черном уловил это движение, вывернул из пиджачного кармана и молниеносно вскинул свой пистолет. Оба выстрелили одновременно.

Человек в черном ощутил тупой удар в плечо, но его пистолет задергался в руке, как живой, и, казалось, сам по себе стрелял раз за разом, раз за разом. Полисмен судорожно схватился за грудь и рухнул на тротуар. Его „детективз спешиэл“ с лязгом отлетел на несколько футов.

Человек в черном попятился прочь и повернулся, готовый бежать.

— Сукин ты сын! — услышал он за спиной хриплый, с болью и мукой голос.

Он крутанулся на каблуках. Полисмен уже поднялся на ноги и бросился к нему. Он хотел было вскинуть пистолет, но опоздал. Полисмен навалился на него, молотя здоровенными ручищами, как цепами. Человек в черном отчаянно отбивался и, улучив момент, сумел вырваться. Полисмен одной рукой вцепился ему в волосы, а другой махнул по лицу, полосуя ногтями щеку.

Человек в черном выстрелил. Полисмен согнулся пополам и упал лицом в шершавый бетон.

Человек в черном дотронулся до ноющего плеча, оно теперь сильно кровоточило. Он грязно обругал полисмена и подошел к нему вплотную, и кровь из раны на его плече капала на безжизненное тело, распростертое у его ног. Он вытянул руку с пистолетом и спустил курок. Голова полисмена дернулась и замерла.

Человек в черном бросился бежать.

Полисменом, оставшимся лежать на тротуаре, был Хэнк Буш.

Глава 16

Сэм Гроссман значился лейтенантом полиции. Он состоял также экспертом научно-технической лаборатории. Высокий и угловатый, Гроссман выглядел бы куда более к месту на ферме где-нибудь в скалистой Новой Англии[43], нежели в стерильных просторах лаборатории, занимавшей почти половину первого этажа здания штаб-квартиры.

Гроссман носил очки, за ними светился открытый взгляд простодушных голубых глаз. Мягкостью манер, спокойной и теплой приветливостью он напоминал о давно прошедшей эре, и это впечатление не портила даже его отрывистая лаконичная речь, которая носила явный отпечаток его работы, постоянно имеющей дело с холодными научными фактами.

— Хэнк был умным полисменом, — сказал Гроссман Карелле.

Карелла кивнул и подумал, что именно Хэнк утверждал, будто детективам много ума не требуется.

— Как я это себе представляю, — продолжал Гроссман, — Хэнк понял, что ему конец. Вскрытие обнаружило в общей сложности четыре пулевых ранения — три в грудь и одно в затылок. Можно с уверенностью предположить, что выстрел в голову был последним, чтобы добить наверняка.

— Я слушаю, — отвернулся Карелла.

— Думаю, в него уже попали два или три раза, и он, наверное, понял, что ему не выжить. Как бы то ни было, он знал, что нам пригодится информация о том, кто в него стрелял.

— Имеешь в виду волосы? — уточнил Карелла.

— Да. Мы обнаружили пучки волос на тротуаре. Все с живыми корнями, поэтому мы можем быть уверены, что их вырвали силой. Даже если бы мы не нашли таких же волос на ладони и пальцах Хэнка. Но Хэнк успел еще кое-что придумать. Он содрал добрый кусок мяса с лица нападавшего. Это тоже нам многое рассказало.

— Еще есть что-нибудь?

— Кровь. Хэнк ранил этого типа, Стив. Хотя ты, верно, и без меня уже знаешь.

— Да, знаю. И что из всего этого следует?

— Очень многое. — Гроссман взял со стола заключение. — Вот здесь все, что мы можем утверждать с полной уверенностью. На основании того, что Хэнк позаботился нам оставить.

Гроссман прочистил горло и начал читать:

— „Убийца — мужского пола, белый, в зрелом возрасте, но не старше, скажем, пятидесяти лет. По профессии механик, скорее всего, высококвалифицированный и высокооплачиваемый. Смуглый, кожа жирная, быстро отрастающая густая щетина, которую он маскирует тальком. Цвет волос темно-каштановый. Рост приблизительно шесть футов. В последние два дня сделал стрижку и укладку. Быстр в движениях, что позволяет предположить отсутствие лишнего веса. Судя по волосам, он весит около ста восьмидесяти фунтов. Ранен, вероятнее всего, выше пояса. Ранение проникающее".

— Теперь расшифруй все это, — попросил Стив в некотором изумлении, которое всегда испытывал от того, что могут извлечь эти ребята в лаборатории из лоскута тряпки, кости или пучка волос.

— Ладно, — согласился Гроссман. — Мужчина. В наши дни определение пола иногда представляет проблему, особенно если мы располагаем волосами только с головы. К счастью, Хэнк эту проблему для нас решил. Диаметр головного волоса, и мужского, и женского, в среднем не превышает 0,08 миллиметра. Имея в своем распоряжении только пучок волос с головы, мы должны были бы прибегнуть к другим измерениям, чтобы определить, принадлежат они мужчине или женщине. Обычно надежным признаком бывала длина волоса. Если она превышала восемь сантиметров, мы могли утверждать, что волосы принадлежат женщине. Но эти чертовы бабы стригутся так же коротко, если не короче, чем мужики. Так что тут мы могли бы дать маху, если бы Хэнк не ободрал физиономию этому типу.

— А это-то тут при чем?

— Это дало нам образец кожи. Так мы узнали, что убийца белой расы, смуглый, кожа жирная. Но более того, это дало нам образец щетины.

— Как же вы установили, что это именно щетина?

— Это как раз просто, — заверил Кареллу Гроссман. — Под микроскопом ясно видна треугольная форма среза с выгнутыми краями. Только щетина после бритья приобретает подобную форму. Ну и диаметр — более 0,1 миллиметра. Все просто. Борода. Щетина. Значит, мужчина.

— Откуда вы узнали, что он механик?

— Волосы с головы покрыты металлической пылью.

— Ты говорил, высокой квалификации, высокооплачиваемый?

— На волосах с головы обнаружен лосьон. Мы его исследовали и сравнили с имеющимися у нас образцами. Страшно дорогая штука. Пять долларов пузырек. Десять долларов в комплекте с тальком после бритья. Наш клиент употреблял и лосьон, и тальк. Теперь, какой механик может позволить себе выбросить десять долларов на такую роскошь? Ясно — высокооплачиваемый. Так если ему много платят, значит, и квалификация соответственная.