Аминта - Тассо Торквато - Страница 15

Ужасных, отвратительных чудовищ,

Что рождено морями иль землей.

К чему, однако, сетованья эти

Напрасные? Для своего спасенья

Оружье все употребляют то,

Которое природа им дала:

Лань - быстрый бег, кабан - клыки и когти -

Могучий лев, а сила нежных женщин

В их красоте. Но почему же я

Для своего спасенья не прибегну

К оружью, что природой мне дано?

Так я, в награду за свою любовь,

Возьму насильем то, в чем отказала

Мне Сильвия. От одного недавно

Я слышал пастуха, что уж не раз

Видал он, как к источнику купаться

Шла Сильвия, и указал тогда же

Он тот источник мне. Итак, я спрячусь

В кустах прибрежных и ее прихода

Там подожду; в удобное ж мгновенье

Я из засады брошусь на нее.

Иль оказать сопротивленье может

Мне нежное дитя? Мой бег ведь быстр

И сильны руки. Пусть тогда вздыхает

И плачет. Жалобы и красота

Уж не помогут ей, когда сумею

Я волосами обмотать ее

Вот эту руку; и не отпущу

Надменной я, пока не отомщу ей.

Сцена II

(Дафна, Тирсид)

Дафна.

Ты знаешь ведь, Тирсид, как я старалась,

Чтоб полюбила Сильвия Аминту.

Согласна тем охотнее стремиться

Я к этому и ныне, что меня

Об этом просишь ты. Но предпочла бы

Медведя укрощать я иль быка

Свирепого, чем девушки упрямство,

Что столь же неразумна, сколь красива,

И до сих пор не ведает, как остро

Оружье красоты ее; она

Других им убивает, а сама

Не знает даже, как им можно ранить.

Тирсид.

Какая ж это девушка не знает,

Едва лишь выйдя из пелен, искусства

Красой своею раны наносить,

И исцелять их, убивать и к жизни

Вновь возвращать?

Дафна.

Кто ж девушкам учитель?

Тирсид.

Притворщица. Иль ты не знаешь, кто

Птиц научает пенью и полетам,

Рыб - плаванью, козла - боданью, кто

Павлина научает расправлять

Многоочитых перьев пышность?

Дафна.

Имя

Учителя великою, прошу,

Открой мне.

Тирсид.

Имя? Дафна.

Дафна.

Злоязычный.

Тирсид.

Что ж, разве неспособна научить

Любви ты сотню девушек? Хоть, правда,

Учителя не нужно им: их учит

Сама природа; все же мать и нянька

Природе помогают в том.

Дафна.

Послушай,

Становишься ты скучным, наконец.

Вернемся лучше к делу. Мне сдается,

Что Сильвия не так уж простодушна.

Вчера ее застала я одной,

Сидящею над озером, вблизи

От города, средь тех лугов широких,

Что зеленеют против островка.

Над озером прозрачным и спокойным

Она склонилась, воду вопрошая,

Как кудри ей расположить красивей

На лбу и покрывало сверх кудрей,

Сверх покрывала ж пестрые цветы,

Что на коленях у нее лежали.

И часто, взявши лилию иль розу,

Она ее прикладывала к щекам

Румяным или к белой шее, краски

Их сравнивая, а потом, своей

Победою довольна, улыбалась

Улыбкой гордой, будто говорила

Цветам: "Я вас не для того ношу,

Чтоб вами быть прекрасной, а затем лишь

Чтоб показать, что я прекрасней вас".

Но вдруг она, случайно обернувшись,

Заметила меня и, застыдясь,

Свой выпрямила стан и уронила

Из рук цветы. Чем больше я смеялась

Над краскою смущенного лица,

Тем больше Сильвия краснела. Все же,

Так как собрать она лишь часть успела

Своих волос, другая же висела

Распущенною, раз иль два она

Украдкой взоры в воду устремляла,

Прося совета и собой любуясь.

Я это видела, но промолчала.

Тирсид.

Ничто в твоем рассказе мне не ново.

Не угадал ли все я?

Дафна.

Угадал.

А не были, как говорят, пастушки

И нимфы прежде так хитры. Такою

В дни юности моей, поверь, Тирсид,

Я не была. Стареет мир; старея ж,

Он делается хуже.

Тирсид.

Рощ, полей

Так часто, может быть, не посещали

В то время горожане, поселянки

Привычки не имели отправляться

Так часто в город. А теперь смешались

Обычаи. Но бросим эти речи.