Закон подлости - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" - Страница 4

Капитан остался ожидать в коридоре, присев на диван у стены. По всему было видно, что вся эта процедура давно уже стала привычной для всех участников этой сцены… Кабина плавно опустилась на несколько этажей вниз, и генерал оказался в святая святых — подземном бункере Саддама Хусейна. Это именно сюда так и не смогли проникнуть американцы, используя мандат ООН, и теперь стремились сделать это, угрожая прибегнуть ко всей мощи своего оружия.

При слове «бункер» наше воображение сразу рисует тесное мрачное помещение с унылыми серыми стенами и мощными стальными дверями. Во всяком случае, такой аскетизм вполне удовлетворил бы европейский глаз. Но Саддам, как всякий восточный владыка, похоже, терпеть не мог убогости и серости. Именно поэтому интерьер бункера ничем не отличался от убранства Дворца на поверхности, разве что здесь не хватало окон. Впрочем, отсутствие солнечного света с лихвой компенсировалось светом искусственным. Что же касается тесноты, то здешние подземные помещения можно было сравнить разве что со станцией «Маяковская»

Московского метрополитена, которую аль-Вади, кстати, довелось увидеть во время его нередких поездок в Москву.

Тут же, у лифта, Камаль Абдель молча отдал свой пистолет офицеру за столом и уверенным шагом двинулся по коридору, помахивая своим генеральским стеком.

Через несколько минут начальник армейской разведки вооруженных сил Ирака уже входил в кабинет советника президента Хусейна. Сам советник при появлении генерала привстал из своего кожаного кресла, чтобы пожать ему руку. Это был сорокалетний мужчина в хорошем английском костюме, с лицом человека, не спавшего несколько ночей. Военный кризис давал о себе знать даже здесь, в тишине правительственного бункера.

— Рад вас видеть, генерал, — произнес советник, после того как Камаль Абдель расположился в кресле. — Вы не частый гость у нас здесь.

— Ну что вы, уважаемый Джабр, — ответил генерал, достав тонкую сигару. — Не возражаете? — спросил он и, не дожидаясь ответа, прикурил от золотой зажигалки.

Выпустив струю синего ароматного дыма, он продолжил:

— Мы, армейцы, больше привыкли к простым условиям. Я смотрю, советник, вы уже прочно перебрались в бункер. Неужели все так плохо?

— Еще нет, генерал, — ответил Джабр Мохаммед, пододвигая ему нефритовую пепельницу. — Но не вам мне напоминать об опасности американских ударов. В случае налета мне все равно придется сюда спускаться. И вряд ли у меня будет время собирать все свои бумаги. Не так ли, дорогой Камаль? У вас в штабе ведь тоже припасено место в подвале?

— Ну, уважаемый Джабр, у меня в подвалах все места заняты врагами Ирака, — спокойно ответил генерал. — Но, если вы не возражаете, перейдем к делу. Я прибыл, чтобы еще раз подтвердить решение о передаче русским контейнера со штаммами бактериологического оружия.

— Решение принято, генерал, — пожал плечами советник президента. — Я только сегодня еще раз говорил об этом с премьер-министром. Это наиболее приемлемое решение в данной ситуации.

— Безусловно, советник. — По губам генерала проскользнула змеиная улыбка. — Как и все решения нашего президента, — Камаль Абдель кивнул в сторону висящего на стене портрета Саддама Хусейна.

— Я рад, что вы понимаете дальновидность этого решения, — согласился советник.

— Но не кажется ли вам, что мы упускаем из своих рук козырного туза? Нам, военным, наверное, трудно понять все хитрости политики, но что такое хорошее оружие — мы понимаем прекрасно.

— Мы делаем все, чтобы боя не было, — объяснил советник. — Русские готовы приложить все свое влияние для блокирования американских планов через ООН. Новой «Бури в пустыне» не будет. Более того, появились реальные перспективы снятия эмбарго. Наверное, не надо объяснять, что это сулит Ираку. Но Москва настойчиво выставляет в качестве условия своего посредничества возвращение штаммов бактериологического оружия, проданных нам в 1989 году. Видимо, русские таким образом борются с наследием коммунистического прошлого.

— Русские уже не те, что были при Советах, — заметил генерал. — Может, стоит больше надеяться не на них, а на самих себя?

— Русские хотят вернуть свои кредиты и не хотят потерять рынок оружия. К тому же период дружбы с Америкой в Москве проходит. Похоже, они вспомнили, что с Вашингтоном можно говорить только с позиции силы.

— Вот именно, — кивнул генерал. — Именно поэтому русские и не спешат уничтожать свои ядерные ракеты. Будь они трижды нищей страной, с ними все равно будут считаться. В отличие от нас. Так разумно ли выпускать из своих рук то, что Аллах дал нам?

— Я понимаю вас, генерал. Вы, военные, готовы к драке. Но для драки сейчас не время. Мы ударим, но не сейчас, нам нужно время, для того чтобы накопить резервы и подготовить почву. Именно поэтому вопрос о передаче контейнера русским решен положительно. Я ценю ваше мнение, но изменить здесь ничего уже нельзя.

— Нет так нет, — неожиданно легко согласился Камаль Абдель, и по его губам вновь скользнула нехорошая улыбка.

— Лучше, дорогой Камаль, займитесь курдами. Там есть где применить силу, — теперь настала очередь улыбаться советнику.

— Кстати, — как бы вспомнил уже поднявшийся из кресла генерал, — я ведь шел сообщить, что, по данным моей агентуры, боевики из организации «Свободный Курдистан» готовят теракты, направленные против прибывающей завтра делегации русского парламента.

— Неужели? — нахмурился советник президента. — Это серьезно… — Впрочем, скорее всего, это очередные пустые угрозы, — пожал плечами Камаль Абдель. — Но как знать… — Ну вот вам, генерал, и карты в руки. Примите меры.

— Уж не беспокойтесь. Меры будут приняты… — И опять начальник армейской разведки не удержался от своей нехорошей двусмысленной улыбки. Такой уж, видно, это был «веселый» человек.

Как гостеприимный хозяин Джабр Мохаммед привстал из-за стола, проводил гостя самой доброжелательной миной, которая, впрочем, моментально исчезла сразу после того, как за начальником армейской разведки закрылась дверь. Советник президента только что разговаривал, наверное, с самым своим злейшим врагом.

Американские бомбы были ерундой по сравнению с уважаемым Камалем Абделем аль-Вади. От первых можно отсидеться в бункере. Второй, в лучших традициях султанского двора, достанет и под землей.

Минуту-другую господин аль-Темими неподвижно сидел за столом, обдумывая результаты состоявшейся только что беседы. Потом, видимо придя к какому-то выводу, он нажал кнопку внутренней связи.

— Да, господин советник.

— У меня на это время назначено интервью с русским журналистом.

— Господин Леонид Захаров уже двадцать минут дожидается в приемной.

— Пригласите… Когда спустя минуту в кабинет вошел Коперник, господин аль-Темими сквозь очки сосредоточенно изучал какую-то бумагу. Не поднимая глаз, он жестом указал на кресло, в котором некоторое время назад сидел начальник армейской разведки Ирака. Коперник не заставил себя уговаривать и молча воспользовался приглашением. В кабинете установилась тишина, нарушаемая только тихим шелестом кондиционера.

Подобно мхатовским актерам, Джабр Мохаммед выдержал подобающую его сану паузу, прежде чем отложить бумаги в сторону. Несколько секунд он все так же молча изучал взглядом своего посетителя. Коперник спокойно выдержал пристальный и немного усталый взгляд советника.

— Рад видеть вас, господин Захаров, — наконец нарушил молчание Джабр Мохаммед. — Я говорил с Москвой и полностью в курсе ваших полномочий и подробностей плана эвакуации контейнера. Я поражен изобретательностью вашего начальства. Использовать делегацию парламента — это неожиданный ход. Будем надеяться, что операция пройдет удачно.

— Спасибо, господин советник, — с поклоном ответил русский журналист. — Как вам известно, самолет с делегацией прибывает завтра утром.

Чтобы проинструктировать нашего человека, мне нужно знать, на какое время назначена аудиенция во Дворце.

— Один день мы как хорошие хозяева дадим гостям на отдых и осмотр достопримечательностей. В лучшие времена я отпустил бы на это неделю, но теперь время поджимает. Значит, аудиенция состоится послезавтра в полдень. Именно тогда и произойдет предположительно передача контейнера. Но должен предупредить вас, господин Захаров, что даже здесь, в Багдаде, мы не можем гарантировать операции полную безопасность.