Рискнуть и победить (Убить демократа) - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" - Страница 29

— С-сука! — промычал Миня.

— Не сука, а голубчик, — поправил я в традициях тех самых курсантских тренировочных лагерей. Может, конечно, не везде, но у нас это выражение было в ходу.

И поскольку Мине в этот момент было не до пионерских обещаний, вместо него ответил один из четверых, постарше:

— Не будет. Здравия желаем, начальник. Давно нам хотелось на тебя посмотреть.

Капитан-лейтенант Козлов, — представился он, пожимая мне руку.

— Отставить! — приказал Егоров. — Вы охранники из частного агентства, а не капитаны и лейтенанты!

— Понято. Тогда просто Гена.

— Здорово, Гена, — ответил я и представился в свою очередь:

— Серега.

Назвались и остальные: Костик, Толян, Борис. А с Миней я уже был знаком. И он со мной тоже.

— А где шестой? — спросил я.

— Какой шестой? — удивился Егоров.

— Смуглый, с приплюснутым носом, лет тридцати. Работал на дальних подходах.

Ребята с искренним, как показалось мне, недоумением переглянулись. Егоров покачал головой:

— Не врубаюсь, о ком ты. Это не наш. Нас здесь всего шестеро. Ребята и я.

Смуглый, говоришь?

— Да. Лет тридцати, с приплюснутым носом, — повторил я. — Не со сломанным, как у бывших боксеров, а просто слегка приплюснутым.

— Это кто-то не из наших, — повторил Егоров так убедительно, что я ему поверил бы, если бы не засек пару раз контакт этого смуглого с Егоровым. Контакт был быстрый и носил явно деловой характер. Я ожидал от Егорова простодушных предположений, не является ли этот таинственный шестой тем самым киллером, которого мы пытаемся вычислить, — и это было бы вполне естественно. Но Егоров, видно, так растерялся от неожиданности, что счел за благо перевести разговор на другую тему.

— А теперь послушаем, как оценивает вашу работу в охране специалист, — предложил он. — У него было время понаблюдать за вами со стороны.

Я пожал плечами:

— Какой из меня специалист! А насчет работы… Вы сами ее оценили.

— Кто? — не понял Гена.

— Ты, Гена.

— Когда это я ее оценил?

— Только что. Когда сказал, что вам давно хотелось на меня посмотреть. У вас была эта возможность. На двух митингах Антонюка и на четырех его встречах в залах. Усы я не наклеивал, в задних рядах не прятался. Так что, если бы я был киллером, вашего подопечного уже бы похоронили.

— А как бы ушел? — не без запальчивости спросил очухавшийся Миня.

— Это проблемы киллера, а не охраны. Ребята переглянулись. Такой подход к теме был для них, судя по всему, неожиданным. Они, по-моему, даже расстроились. Я решил, что стоит их успокоить.

— Не берите в голову. Все в порядке, ребята. Меня Саша Егоров пас. И плотно. Он бы не дал мне выстрелить. Верно, Санек?

Они снова переглянулись, на этот раз с недоумением, и уставились на Егорова, ожидая, как он отреагирует на мою фамильярность.

— Все свободны, — хмуро объявил Егоров. — Отдыхайте. Завтра начнется запарка.

И они отправились отдыхать — к своему железу, татами и макиваре, а мы с Егоровым прошли в другой конец базы, спустились по лестнице в подвал какого-то склада или хозблока и оказались в подземном тире.

Тир был небольшой, всего с пятью постами и двадцатипятиметровой дистанцией, но оборудован качественно: с автоматикой для мишеней, стендом для пристрелки стволов, фирменными наушниками и всем остальным. И, судя по запаху, не простаивал без дела. Несмотря на вентиляцию, все же чувствовалась пороховая гарь. Причем не застарелая, а свежая, будто здесь всего час назад работали.

Волнующий запах, пробуждающий воспоминания. Запах из моего курсантского и офицерского прошлого.

Егоров ненадолго отлучился куда-то и вернулся с двумя небольшими свертками. В одном оказалась подмышечная пистолетная кобура, новенькая, из желтой свиной кожи, в другом — ТТ, знаменитый «тульский Токарева», в венгерском варианте «Токагипт-58» под 9-миллиметровый парабеллумовский патрон. «Тэтэшник» был б.у., но выглядел прилично, с невытертым рифлением на светло-коричневой пластмассовой рукоятке. Только маленькая царапинка на стволе.

— Твой, — сказал Егоров, выкладывая пистолет на дубовый барьер. — Проверь.

Можешь пристрелять, если хочешь.

Я повертел ТТ в руках и положил на место.

— Имеешь что-нибудь против «тэтэшника»? — поинтересовался Егоров. — Дал бы «длинную девятку», да нету. Чем богаты.

Против ТТ я ничего не имел. Некоторые пренебрегали, предпочитали «Макарова». И зря. Надежная машинка. Простая и точная. Недаром — где-то я об этом читал — он был в чести в подразделениях американского OSS — Управления Стратегических Служб, предшественника ЦРУ. Он и нынче был популярен в определенных кругах. У братвы — потому что стоил недорого. И в спецслужбах узкого профиля (а бывают ли, интересно, спецслужбы широкого профиля?) — потому что за минувшие с его рождения десятилетия их столько наклепали, что выяснить происхождение ствола, даже зная номер, было практически невозможно.

Я поинтересовался:

— Зачем он мне?

— Даешь! — удивился Егоров. — Начальник охраны без пушки. Это как?

— Ходил же без пушки. И ничего.

— А теперь возможно «чего». Вот разрешение на ствол. А это — твоя официальная ксива. Как говаривали когда-то в здешних краях: аусвайс.

Он выложил на барьер тощую красную книжицу, вроде комсомольского билета, с золотым тиснением «КПРФ» на обложке и гербовую бумагу с печатями. Я просмотрел документы. Разрешение на ношение и хранение огнестрельного оружия было выдано московской милицией. Содержание книжицы гласило, что гр-н Пастухов С.С. является начальником охраны кандидата в губернаторы гр-на Антонюка Л.А.

— Я все еще начальник охраны Антонюка?

— А почему нет? — не понял Егоров. — Есть вопросы?

— Поднакопилось.

— Смогу — отвечу, — пообещал он. Я укрепил «тэтэшник» на стенде и отстрелял обойму. В хороших руках была пушка. Не знаю в чьих, но в хороших. Я перезарядил пистолет и спросил:

— А где глушитель?

— Ну, Серега! То вообще брать не хотел, теперь глушитель требуешь. Нет для него глушителя. И не было никогда. Зачем тебе?

— Мало ли.

— Мало ли что?

— Мало ли все. Знать бы.

— Ладно, пошли обедать. Потом поговорим.

Мы вышли из тира. Туман исчез. В насыщенных рассеянным светом облаках скользило неяркое солнце.

Сосны. Дюны. Бесконечные плоские волны, с легким шипением набегающие на песок.

Егоров с удовольствием огляделся:

— Балтика!..

— Давай свои вопросы.

— Чья это база?

— Проехали. Следующий.

— Зачем ты меня сюда привез?

— Не вопрос. Познакомить с ребятами.

— Зачем ты меня им засветил?

— Чтобы знали в лицо и не пристрелили в случае чего. Теперь ясно?

— Почему в охрану Антонюка набраны люди, которые понятия не имеют об этой работе?

— Они не хуже, чем охрана губернатора.

— Они лучше. Но это не ответ.

— Это мои люди. Ответ?

— Кто такой смуглый?

— Выбрось из головы. Тебе показалось.

— Зачем ты меня пасешь?

— Проехали.

— Зачем меня пасет этот смуглый?

— Про него я тебе уже все сказал.

— Какие сигареты ты куришь?

— Это имеет значение?

— Ни малейшего.

— Для чего же спросил?

— Чтобы получить ответ. Хоть один.

— Считаешь, не получил?

— Пока нет.

— "Кэмэл".

— Теперь получил. Один.

Егоров ткнул сигарету в пепельницу и внимательно на меня посмотрел. Как всегда, словно бы насмешливо — из-за излома брови. Но в этот раз насмешливость можно было не брать в расчет. Это была форма. А содержание его взгляда было другим. Я не сразу понял каким. Потом понял. Отсутствующим. Вот так он на меня и посмотрел — внимательно-отсутствующим взглядом. Как будто мысленно был где-то совсем в другом месте, и ему понадобилось некоторое время, чтобы вернуться в реальность, в которой за просторным, во всю стену, окном не в лад покачивались мачты «Драконов» и терся бортом о причальные сваи серый сторожевик.