Хроники Нарнии. Том 2 - Льюис Клайв Стейплз - Страница 45

Столкновение между Юстасом и Рипишиппи произошло даже скорее, чем можно было ожидать, зная характер обоих. На следующий день, во время обеда, когда все сидели за столом в ожидании первого блюда (как вы понимаете, на море разыгрывается отменный аппетит), в каюту ворвался Юстас и, размахивая руками, будто отгонял пчел, громко закричал:

— Эта подлая тварь сейчас меня чуть не убила! Я требую, чтобы ее держали под замком! А на вас я все-таки подам жалобу в суд, Каспиан! Подам, если вы ее немедленно не уничтожите! Я требую этого!

Тут его нагнал Рипишиппи. В лапе его сверкала обнаженная шпага, усики свирепо топорщились, тем не менее он был учтив, как обычно.

— Прошу прощения у присутствующих, — сказал он с поклоном, — особенно у вашего величества, за то, что позволил себе предстать перед вами в столь неподобающем виде. Если б я знал, что он вздумает искать убежище именно здесь, я предпочел бы выбрать более удобное время для его наказания.

— Что у вас приключилось? — спросил с досадой Эдмунд.

Произошло вот что. Рипишиппи, которому все время казалось, что корабль плывет на восток не так быстро, как следовало бы, любил устраиваться возле головы дракона на фальшборте и смотреть вдаль, как бы пытаясь заглянуть за горизонт. Он сидел так по много часов подряд, тихонько чирикая тоненьким голоском песенку, которую пела над его колыбелью дриада. Как бы ни качало корабль, он поразительно легко сохранял равновесие и никогда ни за что не держался, благодаря своему длинному хвосту, который свешивался вниз. Все на корабле давно свыклись с этой его привычкой, более того, морякам это даже нравилось; они могли поболтать с Рипишиппи во время своей долгой и довольно скучной вахты на посту впередсмотрящего.

И надо же было так случиться, что, когда Рипишиппи сидел и мечтательно чирикал свою песенку, Юстас, слонявшийся без дела по палубе, вдруг поскользнулся, зашатался и при очередном толчке пролетел по палубе до самого, полубака. Как это случилось, он и сам толком не знал, скорее всего, просто еще не научился твердо держаться на ногах во время качки. И никто не знает, что в тот злополучный час вывело его на палубу — то ли он надеялся увидеть землю, то ли хотел потолкаться у камбуза: не найдется ли там чего-нибудь повкуснее, чем обычная корабельная еда). Тем не менее стоило ему, встав на ноги, увидеть перед собой длинный хвост, свисающий до самой палубы и, надо признать, очень соблазнительный для любого мальчишки, он вмиг забыл, зачем вышел наверх. Сейчас он чувствовал только одно — будет дивная потеха, если схватить этот хвост, несколько раз крутануть Рипишиппи, как камешек, привязанный на веревочке, а потом отпустить, отбежать в сторонку и вволю посмеяться над ошарашенным зверьком.

Поначалу все было действительно очень забавно. Рипишиппи оказался не тяжелее обычной кошки, и Юстас в одно мгновение сдернул его с перил, а тот тупо (как показалось Юстасу) смотрел на него, раскинув все свои четыре лапы и ошеломленно раскрыв рот. Но Юстасу не повезло: Рипишиппи уже не раз на своем веку приходилось драться в самых немыслимых положениях, и он не потерял самообладания ни на миг. И боевой сноровки тоже. Конечно, было не так-то просто вытащить шпагу из ножен, когда тебя крутят в воздухе, ухватив за хвост. Но Рипишиппи сумел это сделать очень быстро, а в следующий миг Юстас почувствовал два таких болезненных укола в ладони, что поневоле разжал их. Рипишиппи же приземлился на задние лапки, подскочил, как мяч, и сразу оказался лицом к мальчишке, а какая-то острая штука, похожая на вертел, сверкнула на расстоянии всего дюйма от живота Юстаса. Медленно, очень медленно, острие надвигалось все ближе и ближе... Не следует винить Рипишиппи в том, что он собирался ударить Юстаса “ниже пояса”, даже самая высокая нарнианская Мышь не могла бы дотянуться своей шпагой выше...

— Прекрати! — почти беззвучно пролепетал Юстас, чувствуя, что язык и губы его почти не слушаются. — Уб-б-б-бирайся! И уб-б-бери эту шшшштуку! Это ммможет плохо кончиться... Да кончай же, кому говорят! — обретя снова голос, заорал он, брызгая слюной. — Я нажалуюсь Каспиану! На тебя наденут намордник! Тебя свяжут!

— Почччему ты не обнажаешшшь сссвою шшшпагу, труссс? — прошипел с самым свирепым видом Рипишиппи. — Обнажи ее и сражайся, как подобает рыцарю, иначе я буду бить тебя плашшшмя, как дубиной, пока ты не покроешшшься весссь ссссиняками!

— У меня же нет шпаги, к тому же я пацифист и презираю драки!

— Должен ли я истолковать ваши слова так, — промолвил Рипишиппи, чуточку, всего на какой-то волосок отведя острие от его живота, — что вы отказываетесь дать мне бой?

И взгляд его, и голос были суровы.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — ответил Юстас, поглаживая ладони, которые начали саднить. — Ты, как я вижу, совсем не понимаешь шуток. Но если ты и дальше хочешь валять дурака, то я вовсе не намерен изображать шута горохового.

— Тогда получай! — Рипишиппи изо всех сил хлестнул Юстаса пониже пояса своей шпагой. — Вот тебе! Вот тебе! Надеюсь, это научит тебя более приличным манерам... будешь знать, как вести себя в присутствии настоящих рыцарей... научишься уважать Мышей... и мышиные хвосты...

При каждом слове на Юстаса обрушивались все новые и новые удары шпаги Рипишиппи, тонкой и гибкой, отменной гномовской работы. Используемая сейчас в качестве розги, она по действенности не уступала самой лучшей из них, березовой. Юстас, естественно, был отдан родителями в школу, где совсем не применялись телесные наказания, поэтому обрушившиеся на него ощущения были совершенно новыми. И хотя он не успел выработать настоящей моряцкой походки, ему потребовалось меньше минуты, чтобы одолеть расстояние от полубака до двери кормовой каюты и даже ворваться в нее на несколько мгновений раньше Рипишиппи. Все тело его горело, и Юстасу казалось, что шпага там, сзади, раскалена докрасна.

Впрочем, уладить инцидент удалось сравнительно легко. Как только Юстас осознал, что все присутствующие вполне серьезно обсуждают условия предстоящей дуэли — Каспиан предлагал ему свой меч, Дриниан и Эдмунд с жаром спорили, не явится ли помехой то обстоятельство, что Юстас намного выше и крупнее Рипишиппи, причем Дриниан заверил, что это несоответствие с лихвой будет перекрыто боевым опытом Рипишиппи и, следовательно, рыцарский кодекс не будет нарушен, — Юстас проявил максимум возможного с его стороны благоразумия. С самым сумрачным видом он принес Рипишиппи все полагающиеся в таком случае извинения, а потом Люси увела его, чтобы перевязать пораненные ладони. Затем он ушел к себе, осторожненько улегся на живот и затих, стараясь не делать никаких резких движений.

Глава третья

УЕДИНЕННЫЕ ОСТРОВА

— Земля! — закричал впередсмотрящий.

Люси в этот момент была на корме и беседовала с Ринсом. Она сбежала вниз по лестнице и понеслась по палубе к носу судна. Там она столкнулась с Эдмундом, примчавшимся с другой стороны. Они нашли Каспиана, Дриниана и Рипишиппи, вновь занявшего свое любимое место возле головы дракона. Было прохладное утро, небо — голубое, море — темно-синее, усеянное пенными барашками, а впереди по правому борту виднелся ближайший из Уединенных Островов — Фелимат. Он поднимался прямо из моря невысоким зеленым холмом, дальше за ним можно было разглядеть серые холмистые берега другого острова — Доурна.

— О, да это же Фелимат! — обрадовалась Люси. — Такой же, как раньше. И Доурн такой же. Совсем не изменились. — И захлопала в ладоши, добавив:

— Страшно даже подумать, сколько прошло времени с тех пор, как мы их видели в последний раз.

— Я так и не смог разузнать, почему эти острова принадлежат Нарнии, — сказал Каспиан. — Может быть, их завоевал Верховный Король Питер?

— Да нет, — возразил Эдмунд. — Они были нарнианскими и до нас. Ими владела еще Белая Колдунья.

Должен признаться, что и для меня до сих пор остается загадкой, когда и при каких обстоятельствах Уединенные Острова стали владениями нарнианской короны. Если я все-таки смогу узнать об этом, и история окажется достаточно интересной, я обязательно расскажу ее вам в другой книжке.