Хроники Нарнии. Том 1 - Льюис Клайв Стейплз - Страница 29

 — Попомните мое слово! — шепнула Летунья на ухо Полли. — Мой прежний хозяин изменился почти так же сильно, как и я! Да, теперь-то он стал настоящим хозяином!

 — Хорошо, только не бормочи мне в самое ухо, — попросила Полли. — Это ужасно щекотно.

 — А теперь, — сказал Аслан, — тот, кто так перепутал вон те деревья, пусть их распутает. Посмотрим, что там есть.

 И Дигори увидел, что неподалеку тесной группой растут четыре дерева, и их ветки так переплетены — или зашнурованы, или связаны своими побегами? — что пространство между ними стало очень напоминать клетку в зоопарке. Туда направились два Слона и несколько гномов с топорами. Вскоре совместными усилиями они распутали это сплетение. Внутри оказались три удивительных создания. Во-первых, молоденькое деревце, словно сделанное из золота; во-вторых, другое деревце, казавшееся серебряным; но самым чудным был третий предмет — какой-то грязный субъект в страшно извозюканной одежде, — скорчившись, он сидел на земле между этими деревцами.

 — Ух ты! — выдохнул Дигори. — Это же дядя Эндрю!

 Чтобы понять происходящее, нам следует вернуться немного назад. Как вы помните, добрые Звери, приняв дядю за дерево, немало потрудились, чтобы посадить его в землю и как следует полить. Когда обильная поливка привела старого джентльмена в чувство, он обнаружил, что промок насквозь и вдобавок кем-то старательно закопан в землю, которая к этому времени успела уже превратиться в жидкую грязь. Неудивительно, что он начал кричать и стонать. Это в некотором отношении сослужило ему добрую службу, ибо наконец-то убедило всех — и даже Вепря! — что он не дерево. Пришлось его снова откопать, но брюки пострадавшего при этом пришли в непоправимо плачевное состояние. Как только ноги дяди освободились, он предпринял дерзкую попытку стрелой рвануть с места. Но Слониха быстро закинула свой хобот петлей вокруг его талии, и попытка к бегству на том закончилась. Собравшиеся Звери долго судили, рядили и все-таки решили: раз неизвестно, кто он такой — может, то самое Нозло (или Злоужа) ? — то его надо подержать в укромном местечке, откуда он не сбежит. А потом придет Аслан, посмотрит на него и скажет, что делать. Поэтому вокруг того места, где сидел дядя Эндрю, устроили нечто вроде клетки или курятника. И так как они были очень добрые Звери, то принялись таскать и предлагать ему все, что он мог, по их разумению, съесть.

 Осел собрал огромную кучу чертополоха и перекидал его весь в клетку; но дядя Эндрю, судя по всему, не проявил к этому деликатесу никакого интереса. Белка обрушила на него настоящий град орехов: но он только и делал, что закрывал голову ладонями и всячески старался увернуться от них. Несколько птиц носились взад и вперед, а потом изо всех сил старались засунуть ему в рот червячков. Но особую доброту проявил Медведь. Все время от полудня до вечера он потратил на поиски гнезда диких пчел, а когда, наконец, отыскал, то, вместо того, чтобы съесть мед самому (чего ему страшно хотелось), это достойное существо вернулось со всей добычей к дяде Эндрю. Но Медведь сделал грубую ошибку. Он скатал всю эту сладкую и липкую массу в ком и перекинул его через ограду. К несчастью, комок шлепнулся дяде Эндрю прямо в лицо. А надо сказать, что далеко не все пчелы были мертвыми. Сам Медведь и не подумал бы обидеться, если бы кто-нибудь швырнул медовые соты ему прямо в рот. Поэтому он так и не понял, почему это странное существо вдруг зашаталось, поскользнулось, а потом уселось с размаху на землю. К тому же, по несчастной случайности, уселось на кучу чертополоха.

 — Но все-таки, — рассказывал потом Медведь, — уйма меда угодила ему прямехонько в рот, так что хоть какая-то польза да вышла...

 Если говорить правду, звери успели почувствовать расположение к своему странному подопечному и втайне надеялись, что Аслан разрешит им оставить дядю Эндрю у себя, как дети надеются, что старшие разрешат им оставить уличного котенка или щенка. Самые умные из них уже успели убедиться, что по крайней мере некоторые из звуков, вылетающих у него изо рта, осмысленны. Они даже окрестили его Бренди — именно это сочетание звуков он произносил чаще всего.

 Но, как бы там ни было, в конце концов им пришлось его оставить — наступила ночь. Аслан был занят весь день — он наставлял короля и королеву и должен был переделать множество других дел, так что у него не нашлось времени для “бедного старины Бренди”. На прощание звери набросали в клетку массу орехов, груш, яблок и бананов, которые составили дяде отменный ужин. Но сказать, что он провел приятную ночь, значило бы погрешить против истины.

 — Выведите оттуда это существо, — приказал Аслан.

 Итак, мы снова вернулись к описанию того вечера, когда должно было состояться венчание на царство короля и королевы.

 Один из Слонов приподнял дядю Эндрю хоботом и опустил его у ног Аслана. Старик был так напуган, что не смел даже вздохнуть.

 — Пожалуйста, Аслан, — заговорила Полли, — сделай что-нибудь... Ну, скажи ему что-нибудь такое, чтоб он больше не боялся... И чтоб ему больше даже в голову не пришло вернуться сюда...

 — Ты считаешь, что он захочет побывать здесь еще раз? — спросил Лев.

 — Боюсь, что да, Аслан, — сказала Полли. — Или пошлет сюда кого-нибудь еще. Он был так возбужден, когда перекладина, оторванная от железного столба, выросла в Фонарное Дерево, что подумал...

 — То, что он думал тогда — великая глупость, дитя мое, — успокоил ее Аслан. — Этот мир распирает от жизни в первые дни. Так будет до тех пор, пока песня, которой я вызвал его к жизни, еще пребывает в воздухе и колеблет землю. Но долго это продолжаться не может... Я не могу ничего сказать этому старому грешнику и утешить его: он приложил немалые усилия, чтобы сделать себя неспособным слышать мой голос — и преуспел в этом. Если я заговорю с ним, он услышит только рев... Ах, Сыны Адама, какими вы оказываетесь изобретательными, когда хотите укрыться от того, что несет вам добро!.. Но все-таки я ниспошлю ему тот единственный дар, какой он в состоянии принять от меня.

 И он печально склонил свою огромную, косматую голову и дохнул в перепуганное насмерть лицо старого чародея.

 — Усни, — молвил Лев. — Усни и хоть на несколько часов освободись от тех мук, что ты сам навлек на себя.

 И дядя Эндрю тут же упал на землю, смежил глаза и мирно задышал.

 — Отнесите его и уложите где-нибудь в сторонке, — приказал Аслан и, отвернувшись от старика, продолжал:

 — Где вы, гномы? Покажите нам, насколько вы искусны в кузнечном деле! Посмотрим, как вы справитесь с коронами для короля и королевы.

 И вот множество гномов — столько вам даже не приснится — сразу со всех сторон кинулись к Золотому Деревцу, сняли с него все золотые листочки и вдобавок отломили несколько веточек, да так проворно, что вы не успели бы и слова сказать. И теперь дети разглядели: это дерево не только казалось золотым, но и на самом деле было из что ни на есть настоящего, чистого золота. Разумеется, оно выросло из того полусоверена, что вывалился из кармана дяди Эндрю, когда звери перевернули его вверх тормашками; ну, а серебряному деревцу дала жизнь полукрона...

 Как из воздуха возникла груда сухих дров для печи, маленькая наковальня, молоточки, клещи, мехи, тут же заработавшие. Спустя мгновение (как же любили трудиться гномы!) засверкал огонь, заревели кузнечные мехи, начало плавиться золото. Вот оно влито в форму, вынуто оттуда — и уже мелодично позванивают молоточки. Тем временем два Крота, посланные Асланом еще утром спозаранку копать в горах (и, как выяснилось, тоже очень любящие работу) высыпали к ногам гномов целую груду самоцветов. В ловких и умных руках маленьких кузнецов две короны понемногу принимали форму. То были не убогие и тяжелые изделия, какими являются почти все теперешние европейские короны, — а легкие, изысканно изящные и со вкусом украшенные обручи. Их очень приятно носить, ну а не любоваться ими просто невозможно. Корона короля инкрустировалась рубинами, а королевы — изумрудами.