Двойной капкан - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" - Страница 42

— Я попробую угадать, — проговорил Блюмберг, не дождавшись ответа. — А потом вы сами решите, подтвердить мои предположения или опровергнуть.

Голубков справился наконец с «Космосом» и кивнул:

— С интересом послушаю.

— Ни у вас, ни тем более у меня нет никаких сомнений в том, для чего Пилигрим встречался с Рузаевым. Он предложил ему взорвать Северную АЭС. Рузаев согласился на это. В его интервью есть недвусмысленное приглашение. Вы помните, что Рузаев ответил на вопрос корреспондентов «Совершенно секретно» о том, как он отреагирует, если международные террористические структуры предложат ему свои услуги?

— Да. «Если такое предложение поступит, я рассмотрю его со всей серьезностью», — на память процитировал Голубков.

— Вот именно, — подтвердил Блюмберг. — Пилигрим — фигура очень крупная.

Информация о нем распространена Интерполом по всему миру. Есть она и в МВД Чечни. Не сомневаюсь, что Рузаев имеет к ней доступ, если его контрразведка действительно хоть чего-то стоит, а не является такой же сказкой Шехерезады, как шариковая бомба или его золотой запас.

— У вас есть данные, что его золотой запас — блеф? Или это всего лишь предположения? — уточнил Голубков.

— А у вас? — спросил Блюмберг.

— Косвенные, — не сразу и словно бы с неохотой ответил Голубков. — Его боевики уже третий месяц не получают ни рубля. Поэтому они вынуждены промышлять захватом заложников.

— Да что же это делается в нашем возлюбленном отечестве?! — Блюмберг сокрушенно покачал головой. — Уже и бандитам задерживают зарплату! Вам-то хоть не задерживают?

— Случается. Но ненадолго.

— До недавнего времени весь золотой запас Рузаева легко помещался всего в одном кармане. И не в боковом или нагрудном. В брючном, для часов. Такие карманы когда-то называли пистонами, вы должны помнить. Сейчас он несколько увеличился.

— На шестьсот тысяч долларов, — уточнил Голубков.

— Значит, вы знаете об этом?

— Об этом — да. Но мы не знаем другого. Не увеличился ли он еще.

— Пока нет. Можете мне поверить. Мы контролируем банк «Босфор» и другие банки, которые могут быть связаны с фондом «Ичкерия».

— Если это действительно так, сделка Пилигрима с Рузаевым не состоится, — заметил Голубков. — Пилигрим согласится работать только за очень большие деньги.

За огромные. Речь может идти о миллионах долларов.

— Да, он запросил шесть миллионов, — подтвердил Блюмберг. — Не считая расходов на подготовку теракта. А они могут составить очень внушительную сумму. Но сделка все-таки состоится, — продолжал он. — Рузаев найдет спонсоров. Вернемся к вашему плану. Мне видится он таким. Вы дали возможность Пилигриму получить у Рузаева заказ на взрыв Северной АЭС, затем позволите ему предпринять определенные действия, которые в Уголовном кодексе характеризуются как подготовка преступления, задокументируете их, а когда у вас в руках накопится весомый обвинительный материал, арестуете Пилигрима. Естественно, имея на руках неопровержимые доказательства соучастия Рузаева в подготовке теракта. После этого все просто. Пилигрима вы посадите лет на пятнадцать в лагерь строгого режима, а данные о соучастии Рузаева обнародуете. Официальный Грозный будет вынужден резко осудить террориста, а масштабность и бесчеловечность готовящегося преступления отвратит от Рузаева даже самых ярых сепаратистов и непримиримых.

Таким образом проблема Пилигрима и Рузаева будет разрешена. У меня только один вопрос. Вы уже начали реализацию своего плана? Да оставьте вы этот чертов «Космос», курите нормальные сигареты!

Блюмберг бросил на стоявший между шезлонгами низкий стол пачку «Кэмела».

— Это непатриотично, — возразил Голубков. — Президент призвал россиян оказывать поддержку отечественным производителям. Что я и делаю. Я не могу ответить на ваш вопрос. Я не уполномочен обсуждать с кем бы то ни было наши планы.

— Я спрошу по-другому. Не кажется ли вам, полковник, что вы лечите периферийные метастазы, вместо того чтобы оперировать саму раковую опухоль?

— Вы можете предложить более радикальное средство?

— Да. Я отдаю должное вашему плану. Он в высшей степени профессионален. И даже не лишен остроумия. Но это лишь часть программы, которую намерен предложить я.

Понимаю, что принять ее или отвергнуть — это не в вашей компетенции.

Окончательное решение будете принимать не вы, а правительственные чиновники высшего ранга. Чиновники, — повторил Блюмберг. — И это вызывает наибольшие мои опасения. Но… Не попробуешь — не узнаешь. Я сказал, что с планом в полном объеме знакомы только три человека. Вы будете четвертым. Потому что реализовывать его вам. У всех остальных функции вспомогательные.

— Я слушаю вас очень внимательно.

— Суть в следующем… …Вечером того же дня полковник Голубков вылетел в Москву на «Боинге» компании «Эр Франс», едва успев заскочить в «Фараон-отель» за своей сумкой и объяснить соседу-пекарю, что сбылись его самые худшие предположения. Слова «налоговая полиция» на российских бизнесменов действуют, как «сезам», открывая путь к мгновенному и сочувственному взаимопониманию.

Билеты были только в первый класс. Голубков выскреб из карманов все свои доллары и динары, моля Бога лишь о том, чтобы хватило. Хватило. И даже осталась мелочь на короткий звонок в Москву. О том, как он будет отчитываться в бухгалтерии за этот никакими статьями не предусмотренный перерасход, Голубков не думал. Бывают случаи, когда интересы бухгалтерии отступают на второй план. Редко, но бывают.

Сейчас и был как раз такой случай.

В эпоху развитого социализма, или, как все чаще стали говорить — при коммунизме этой проблемы не существовало вообще. Она возникла, когда горбачевская «гласность», пройдя феерически быстрый путь, соразмерный лишь со скоростью обесценивания советского «рваного» рубля, превратилась если не в свободу слова, то по крайней мере в свободу выражения слов. Всяко-разных, в том числе и таких, какие — по определению Даля — выражают "особое состояние души, а академическими лингвистами характеризуются как ненормативная лексика.