Свободный Охотник - Щеголев Александр Геннадьевич - Страница 70

— Ну, хорошо, оставим пока эту тему, — легко соглашается собеседник. — Я уверен, позже ты сам попросишь меня к ней вернуться. Не буду также спрашивать, кем ты был до того, как стал Неуловимым.

— Я? Сыном гипа Узора, кем же ещё.

— А до того?

— Ты надо мной смеёшься, Гладкий?

— Нет, конечно. Поговорим о другом.

— Ты сказал не все, что хотел? Жаль.

На лице негодяя — короткий спазм раздражения.

— То, что я не успел сказать, мой юный враг, тебе должно понравиться. Слушай начало истории: инженеры Сорок Седьмого гипархата в процессе строительства Первого Внегалактического натыкаются на планетную систему естественного происхождения. Что было дальше? Тебе хочется узнать продолжение?

Пауза.

Вереница из трех летательных аппаратов мирно скользит по Курьерскому Тоннелю, не встречая никаких препятствий. Хозяюшка и Ласковый притихли, их как будто нет, они совершенно не присутствуют в разговоре. Дочь гипа с подчёркнутым равнодушием повернулась к Гладкому спиной, а бывший шпион, наоборот, неотступно смотрит в фокус информационного купола. Очевидно, зверёк поражён в самые глубины спинного мозга. Удивление и страх — какого из этих чувств в нем больше? Вся его поза кричит: неужели вождь Гладкий — человек? Неужели вождь Гладкий не стрижётся наголо? В этом открытии — трагедия или фарс?

Пауза затягивается…

— Мне хочется узнать продолжение, — стараясь остаться спокойным, признается Свободный Охотник.

Вождь Гладкий удовлетворён:

— Тогда лови запись, мальчик. Советую полюбопытствовать немедленно, через несколько микро-Единиц запись самоликвидируется.

В канал связи отправлена новая порция информации.

— Что это?

— Несколько страничек древней истории. Странно, но мой отец почему-то постыдился зафиксировать их на кристаллоносителе, который он подарил тебе в крепости.

Гость исчезает. Всеобщая переключается в другой режим работы: пилот «Универсала-Плюс» спешно просматривает переданные ему документы. Руки крутят шар настройки, перебирая Прошлое. Объёмные картинки наслаиваются, стремительно сменяют одна другую, повинуясь нетерпеливым командам…

…Инженеры Сорок Седьмого меняют на одной из обнаруженных планет атмосферу, приближая её к пригодной для человека… проводится эксперимент: в почву высажены растения, перенесённые из ботанических садов, затем на поверхность планеты выпущены все животные, сохранившиеся в зверинцах… трогательное зрелище: сто Единиц назад в Галактике ещё были зверинцы, и были животные… представители вида Felis Aurus из семейства кошачьих побеждают в борьбе за планету, проявив совершенно нетипичную для данного семейства социальность, стремление сбиваться в стаи… Felis Aurus фантастически быстро мутируют, обретая зачатки разумности — и при этом подавляют прочую фауну … мелькают Единицы галактических циклов; обитатели планеты предоставлены сами себе, в силу того, что у гипархата не хватает людей и средств заниматься ими… звероиды строят собственную цивилизацию, в основе которой лежит кастовая иерархия — в точности, как у их двуногих хозяев, — они старательно копируют все, что видят и слышат… на решающем этапе проекта научное руководство осуществляет последний из Координаторов (знаменитый учёный, больше известный под именем Большой Лоб), который, собственно, руководит только скруткой Внегалактического Тоннеля, не отвлекаясь на выпущенных из-под контроля животных… записи из архива службы безопасности дополняют картину: показаны отчаянные, исключительно жестокие условия жизни персонала; меры, принимаемые для сохранения секретности; каждая вольная или невольная попытка организовать утечку информации гасится в зародыше; страшные подробности, способные взорвать рассудок неподготовленного зрителя; кровавый вихрь безумных сцен, завершающий любую подобную историю…

— Как он жил все это время? — надтреснуто спрашивает Хозяюшка, прерывая общее молчание. Она слепо разглядывает рисунок Печати на своём перстне. — Один, что ли? Совсем-совсем без людей, только со звероидами?

Вождь Гладкий вновь возникает в фокусе канала связи.

— Ну почему же «один», — пожимает плечами. — Женщин мне доставляют, когда прикажу.

— Какая гадость! — вскидывается девочка.

— Ты права, сестричка. Женщины — это гадость.

— Хозяюшка, не мешай, — громко просит Свободный Охотник, не в силах сдержать возбуждение. — Вождь Гладкий, действительно ли Большой Лоб на вас работал?

— Не на нас, а на моего отца. Не нужно объединять меня с Сорок Седьмым гипом. Надеюсь, кстати, что сделанный мной подбор документов поможет тебе, Неуловимый, изменить отношение к так называемой трагедии старого гипа.

— Отец был героем! — неожиданно кричит девочка. — И умер, как герой — сражаясь с тварями!

Вождь Гладкий улыбается с молчаливой вежливостью — не отвечая.

— В самом деле, старый гип был уверен, что его любимого сына держат заложником, — мягко добавляет Свободный Охотник. — Однако я не хочу быть судьёй в этой истории. Меня заинтересовало участие Большого Лба в вашем проекте. Ведь он исчез задолго до начала войны, не так ли? Неужели этот человек до сих пор с вами?

— Большой Лоб погиб, — сухо информирует собеседник. — Давным-давно, мне тогда ещё не было и двадцати Единиц. А пригласил его к сотрудничеству мой отец — сразу, как разогнали службу Координации.

— Значит, погиб. Мне говорили об этом… Да будет вакуум ему защитой, да спасётся его прах от утилизации.

— Удивительный был человек, — подтверждает вождь Гладкий. — Жаль его, второго такого в Галактике не было и не будет… — голос врага на мгновение теряет выверенную плавность. Словно горло перехватило, словно предательская пыль попала в загубник боевой полумаски.

— И все-таки, зачем я тебе понадобился? — резко напоминает Свободный Охотник. — Ты так и не ответил. Зачем было тратиться на болтовню с «мальчиком»?

— С мальчиками и девочками! — вспыхивает дочь гипа. — Он так нас назвал!

— Сестричка, милая, разве я не могу просто повидаться с родственницей? Тем более, с новым гипом Узора, с которым мы тоже, очевидно, скоро породнимся. Все просто, высокородные.