Показания обвиняемого - Щеголев Александр Геннадьевич - Страница 2

Но это всё ерунда. Главная странность была вот в чём: мама и бабуля начали постепенно холодеть. Как бы объяснить? Ну, просто температура их тела стала понижаться. Натурально! Я, конечно, это понял не сразу, долго не мог врубиться, а когда врубился, когда увидел, что с каждой неделей они холодеют и холодеют, то тогда впервые испугался. Я подумал о том, что у нас в доме происходит какая-то гнусность. Особенно было заметно, как остывают руки, прямо ужас. Лицо, щёки, губы и всё прочее тоже остывало — я специально исхитрился и проверил — но помедленнее, чем руки… Кстати!

Даже глаза у них холодели, и это, скажу я вам, было самым неприятным. В общем, мама с бабулей замерзали, но что поразительно, хуже себя не чувствовали, не бегали по врачам. Как будто так и должно быть. Потом-то я понял, что они просто-напросто ничего не замечали. И до сих пор ничего не заметили. И не поверили. И вы мне тоже, наверное, так и не поверили.

А папа жил себе, как жил, не меняясь, нисколько не холодея, поплёвывал на всех, гад (слово «гад» зачёркнуто).

Так вот, о моли. Вы просили меня рассказать о ней, а я тут развёл канитель. Значит, наблюдал я за странностями и мучился — что же такое происходит? Почему мама и бабуля теряют тепло? Почему в доме стало так погано? Между прочим, у нас в семье начали назревать такие крутые заморочки — хоть в форточку вой. Я случайно подслушал: мама с папой решили, что бабуля им мешает, что она — лишняя обуза, и стали по-тихому прикидывать, как от неё избавиться. А бабуля откуда-то пронюхала о замыслах родителей. Понимаете, раньше всего этого просто никак не могло быть! Дикость же — мама против бабули… Короче, думал я, думал, и однажды ночью меня шарахнуло — неожиданно понял. Сначала мне привиделась в полудрёме страшненькая картинка. Будто какие-то прозрачные червяки грызут маму с бабулей, а те их не замечают. Я чуть не закричал и проснулся. Вот тут-то в моей башке и щёлкнуло. Моль! Почему она не портит шерстяные вещи?

Почему она так расплодилась, что летает по всей квартире? Да потому, что она ест нас! Понятно? Я вдруг припомнил два фактика, содрогнулся, и в результате окончательно расставил всё по местам. Гнусности начались после того, как купили новую мебель, и в ней завелась моль. Это одно. Второе — мне в последнее время стало казаться, будто в маме и в бабуле появились какие-то непонятные просветы, какие-то мутные полупрозрачные дырки, будто их силуэт сделался странно размытым. Как я сразу не догадался, что к чему?

Щурился, всматривался, злился, боялся, что у меня зрение дурит… Это моль, это её работа.

Решил я ночью задачку, и дальше спать уже не мог. Мне было так страшно, что даже колотило временами. А утром со мной случилась истерика. Стыдно, конечно, ну да ладно. Больше такого не было и не будет. Я кричал, что-то доказывал, перепугал всех, меня успокаивали, я отбивался. Хотели даже вызвать врача. Чтоб я сдох, если такое со мной повторится!

Естественно, они мне не поверили. Они решили: их дитя не в себе. Просто бабуля и родители не видели того, что видел я — вот в чём беда. И вообще, никто ничего не видел, не видит и не желает видеть, потому-то мне и не верят. Потому-то и вы мне не верите. Чтобы мне поверить, надо оказаться на моём месте, надо самому окунуться в болото, в которое превратилась наша семейка. А так… Зачем вам моя писанина, товарищ инспектор?

Ладно, идём дальше. Значит, я понял, что виной всему моль, а меня никто не слушал. Было очень хреново, и тогда я решил воспользоваться испытанным средством. Я выбрал момент и забрался в квартиру к дворничихе, той, которой родители продали часть нашей мебели. Замок на двери у неё чепуховый. Я влез в свой старый добрый шкаф. Хотел послушать шёпот и успокоиться, понимаете? Но там лежали чужие вещи, воняло нафталином, было противно, стыдно и страшно, а самое главное, шёпот стал совсем слабым.

Единственный совет, который я сумел разобрать, был примерно такой: «Надо драться». Больше ничего. Тогда я вылез и пошёл на улицу. Легко сказать — драться! С кем? С молью, что ли? Шёпот мне этого не объяснил, и я стал думать сам.

Действительно, как можно бороться с молью? Мама уже старалась её вывести — бесполезняк, ничего у неё не вышло. А что мог я сделать? Принялся рассуждать и кое-что придумал. Если разобраться, то моль всего-навсего бабочка, которая откладывает в тряпках личинки и таким способом размножается. Шерсть жрут не сами бабочки, а их личинки, так? Значит, нужно сначала изничтожить личинки, а затем уж не давать моли отложить новые.

Кстати, здесь у меня впервые возникли два очень важных вопроса. Во-первых, ест ли моль меня самого? То есть холодею ли я, становлюсь ли постепенно прозрачным? Во-вторых, почему моль не трогает папу? Не смог я на них ответить, ни на первый, ни на второй. Хотя, если честно, тогда эти вопросы меня не слишком волновали. Я ведь решал маленькую практическую задачку — как победить моль, и кроме того, ещё не понимал до конца всю гнусность этой истории.

В общем, сначала надо было изобрести способ, как убить проклятые личинки, которые завелись в нас. И я изобрёл. Идиот! Представьте, пришёл домой, дождался ночи, и, когда все улеглись, намазался карбофосом. Есть такое верное средство, в туалете хранилось. Смешно, правда? Я начал с себя, только потом хотел попробовать на маме с бабулей. Короче, я со своим изобретательством отравился и попал в больницу. Тяжело в больнице — жуткие процедуры, тоска беспросветная… А когда вышел, вот тогда стало по-настоящему тяжело. Тогда и начались главные события.

Дома назрел военный конфликт. Родители с одной стороны, бабуля — с другой.

Мама окончательно убедилась в том, что именно бабуля мешает всем нам строить новую счастливую жизнь. Наверняка это ей папаша нашептал! Тут же возникли какие-то туманные варианты относительно дома для престарелых, какие-то намёки, шушуканье по углам. Кошмар! Первой открыла боевые действия бабуля. Она сходила на папину, а потом и на мамину работу, и написала на обоих заявления о том, что её, мол, выживают из дому. В ответ родители сменили на двери замок, поставили довольно хитрую систему, чтобы бабуля не могла сама ею пользоваться и выходить на улицу, когда вздумается. Но бабуля как-то умудрилась открыть дверь и отправила два письма. Одно в газету, другое в милицию. Она написала, что родители занимаются контрабандой по крупному, замышляют организовать на квартире тайный склад, и для этого им нужно избавиться от лишнего свидетеля, то есть будто бы родители хотят её, бабулю, угробить. Такая закрутилась карусель! Чего только не было. То бабуля объявляла голодовку, и ей вызывали санитаров, то родители сами переставали её кормить. Сплошные звонки — то в милицию, то в «Скорую помощь», то в психиатричку. Каждый день ругань, разборки, вопли. Много всякого было. А тут ещё маме взбрело в голову, что у папаши завелась в порту какая-то цаца. Бабуля обрадовалась, начала маму подзуживать… А-а, что об этом говорить! Полнейший мрак. Как у них только сил хватало, ведь мама с бабулей стали абсолютно ледяными и до жути прозрачными. Вообще, они обе казались мне какими-то привидениями, знаете, такими бесформенными облачками, которые разговаривают знакомыми голосами, дышат холодом и ненавидят друг друга. Так я их воспринимал.

Наверное, мне было бы интересно и даже смешно за ними наблюдать, если бы я не помнил, что привидения на самом деле — мои бывшие мама и бабуля.

Я сам часто психовал, убегал, ночевал у корешков, а когда меня приводили обратно и приходилось ночевать дома, то я прокрадывался в ванную, перетаскивал матрац и спал там. Ужасно неудобно! Утром меня оттуда изгоняли. Я почему-то стал панически бояться моли, мне всё время чудилось, что она с жадностью набрасывается на меня, только и ждёт, чтобы я зазевался. В ванную, кстати, моль не залетала.

Потом был скандал. Грандиозный скандалище, крик стоял на всю улицу.

Родителям не удалось-таки спровадить бабулю в дом для престарелых, и они раздобыли ей комнатку в коммунальной квартире. Точнее — это папа раздобыл, уж и не знаю, какими ухищрениями. Скандал произошёл из-за того, что родители рассказали бабуле про эту комнату и стали уговаривать её переехать. А она никак не хотела! Вот и разругались. Я зачем-то встрял, ну и получил по мозгам за свою глупость. Бабуля, вспомнив о моём существовании, возьми и выдай информацию. По её словам, мама всю жизнь мне врала, не было у меня папы моряка, а был обыкновенный забулдыга, который по пьяной лавочке утонул на рыбалке. Когда я подрос, мама придумала красивую сказочку. А мужик, которого «эта дура притащила в постель», никакой мне не отец, просто они все хором понавешали мне лапшу на уши, чтобы я не трепыхался. Примерно так бабуля объяснила ситуацию, брызгаясь слюной, как фонтан в Петродворце. Она добавила, что я, когда вырасту, тоже буду последней сволочью, и мама со. мной ещё наплачется. Гадость, которую она рассказала, естественно, меня оглушила, но я не очень поверил. Мало ли что она могла наплести по злобе? Что угодно! Хотя, кто знает, где тут правда, а где враньё? Сейчас я мог бы, конечно, поспрошать маму о моём настоящем папе, но мне почему-то этого не хочется. Легче всего живётся тому, кто ничего не знает и знать не желает. Так?