Жизнь продолжается. Записки врача - Дорогова Евгения - Страница 2

В четвертом классе меня назначили председателем совета отряда класса. Староста следил за посещаемостью, учебными пособиями, за чистотой помещения. Моя же вновь введенная общественная должность предусматривала военно-физическую подготовку и сдачу норм на значок ГТО — «Готов к труду и обороне». Казалось странным, что среди множества мальчиков-подростков была выбрана самая высокая в классе, скромная и тихая девочка. Но школьный военрук и педагоги не ошиблись, так как в течение двух лет отряд по программе ГТО держался на одном из первых мест в школе.

Я отлично успевала по всем предметам. Это было заслугой моего брата Аркадия — курсанта военного училища. Именно он научил меня готовить уроки вслух, привил стремление к знаниям.

В школьные годы я часто болела ангиной. Брат, не считаясь со временем, обсуждал со мной насущные школьные проблемы. Иногда, пропустив две-три недели занятий, благодаря его помощи с уроками я опережала учебную программу.

Неожиданно для себя девочка Женя оказалась одним их лучших стрелков школы. Когда я пожаловалась Аркаше, что из-за ужасных ангин не могу выполнить нормы ГТО, он сказал: «Учись стрелять. Рука у тебя твердая, и вообще — ты парень что надо!»

Комсомолец Сережа — командир стрелковой команды — с недоверием посмотрел на двух девочек в длинном строю мальчишек, но меня, возвышающуюся над одноклассниками, вынужден был поставить правофланговой.

В тире, трясясь от страха, я получила мелкокалиберную винтовку с пятью пулями к ней. Все приготовились к стрельбе лежа. В полутемном подвальном помещении далеко-далеко светились листочки с мишенями. По команде началась стрельба. Испугавшись, я пальнула куда-то в потолок. Тут Сережа подполз ко мне и, сказав: «Дай твои патроны!», выстрелил ими по моей мишени. В конце занятия тренер объявил: «Лучший результат в стрельбе показала Женя Иванова».

В панике я принялась отыскивать Аркашу, очень редко появлявшегося тогда дома. Со слезами и стыдом пришлось рассказать ему о своем горе. Брат ответил: «Давай учиться!» С большим упорством и увлечением я стала осваивать науку точной стрельбы. Меня сопровождал младший братишка. Уроки старшего брата были единичными, но бесценными для нас.

Имелась и еще одна причина моего общественного успеха. В нашем классе находились два двоечника, второгодника и хулигана: Витька и Вардан. Они были старше и сильнее нас, вели себя развязно, обижали ребят. Мы их боялись. Однажды я не выдержала и заступилась за девочку, которую нещадно трепал за косы Витька. Он отстал от нее и набросился на меня. В ответ на это на глазах у изумленных одноклассников Витька получил классический нокаут.

Дело в том, что мои братья успешно посещали секцию бокса. В то время было много разнообразных бесплатных секций для детей. Дома братья волтузили друг друга постоянно. Меня тошнило от их бокса. Но старший брат как-то сказал: «Такой удар, нанесенный неожиданно, способен послать в нокаут человека намного более сильного, чем ты. Давай отрабатывай методику на мне!» Жалко было не за что лупить любимого брата, но он хвалил меня и заставлял до изнеможения повторять этот прием. Потом взял с меня клятву молчать о том, чему я научилась.

Витьку я свалила легко. На другой день, выходя с уроков, в толпе у лестницы меня нагло и больно ущипнул Вардан. Непроизвольно я ответила тем же ударом. Мальчишка попятился задом к лестнице, упал на нее, крича и плача, к бурному восторгу окружающих, покатился вниз. Прибежали педагоги, убедились, что он себе ничего не сломал, стали выяснять, кто толкнул. Ни один человек меня не выдал. Ребята хором отвечали: «Сам упал!»

Когда дома стало известно об этом происшествии, Аркаша очень обеспокоился и собрал «военный совет». Среднему брату Владимиру в соответствии со «стратегическим планом» было приказано обеспечить мою безопасность, так как хулиганы обязательно соберутся вместе, чтобы отомстить. Мне было строго указано время выхода из дверей школы. «Бойцы» нашего дома невидимо и тайно прятались где-то поблизости. Несколько дней было тихо, но потом два моих побежденных противника со своими друзьями внезапно напали на меня среди школьного двора. Неожиданно из разных укрытий выбежали наши и избили их так, что Витька и Вардан несколько дней отсутствовали в школе. Я волновалась и плакала: «Вдруг их убили?», но Аркаша сказал: «Успокойся. Конец истории. Ходи в школу без страха!»

ВОЙНА

Детство закончилось в тринадцать лет. Из многочисленной семьи в Москве осталась одна восьмидесятилетняя бабушка Марфа. Ее сын (мой отец) и его брат (мой дядя) ушли на фронт. Невестка — моя мама — находилась на строительстве оборонительных сооружений вокруг Москвы. Взрослая дочь бабушки — моя тетка — стала работать на заводе «Каучук», оставаясь на казарменном положении. Мой старший брат, служивший в Западной Белоруссии, не подавал о себе вестей, средний брат находился в летном училище в Сибири, младший брат был отправлен в специальный детский интернат в город Кашин. Целый месяц с начала войны я оставалась одна в квартире, ухаживая за больной бабушкой. Немцы стремительно приближались к Москве.

Внезапно появилась мама вместе со своей матерью, моей второй бабушкой, приехавшей за мной из деревни. Они быстро собрали вещи, и ждавшее нас легковое такси направилось на Павелецкий вокзал к ночному поезду на Тамбов.

Это было 22 июля 1941 года — в первый день вражеской бомбардировки Москвы. Не проехав и половины дороги, мы услышали жуткий вой сирен. Машина была остановлена дружинниками, которые проводили нас вместе с шофером в бомбоубежище под многоэтажным домом. Оно было заполнено людьми. Едва мы устроились на лавочках, как погас свет. В кромешной темноте началась всеобщая истерика, но прозвучал грозный мужской голос: «Отставить панику! Соблюдать тишину!» Замерев от ужаса, мы потеряли счет времени. Вместе со стенами дома мы содрогались от взрыва бомб, слышали залпы зениток и вой самолетов. С потолка помещения сыпался песок и штукатурка. Как позже стало известно, одна из крупных бомб была сброшена на нашу улицу, но попала в пруд зоопарка. Наконец на рассвете нас выпустили на улицу. Громкий твердый голос объявлял: «Граждане, угроза воздушного нападения миновала! Отбой!» К счастью, мы нашли свою машину целой и невредимой.

На вокзале вместо поезда дальнего следования на перрон был подан пригородный состав. Посадка походила на безумие. Однако нам с бабушкой удалось войти внутрь вагона, а вещи, как придется, мама подавала нам в окно. Поезд тронулся, на большой скорости минуя пригородные станции.

Перед Каширой мы снова услышали рев немецких самолетов. Не могу сказать, сколько их было и были ли мы их целью. В вагоне возникла паника. В этот момент прозвучал высокий, чистый и сильный голос моей бабушки: «Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи помилуй!» Все попадали на пол, исступленно повторяя и повторяя эти слова. Мост над Окой мы пролетели птицей и остановились только через какое-то время у станции Павелец. Стекла в вагонах были разбиты. Кого-то несли на носилках. Бессонную ночь мы провели на перроне. Утром появился местный литерный поезд маршрута Павелец — Мичуринск, с которого мы благополучно высадились на нужной станции.

ДЕДУШКА МИТРОФАН

Станция была пустынна. Поезда проходили мимо. Конечно, нас никто не встречал. В стороне от перрона понуро стояла впряженная в телегу лошадь. Возчиком оказался бабушкин кум. Дружелюбно поздоровавшись, он погрузил вещи поверх своей поклажи и вместе с нами пошел рядом с медленно бредущей лошадью. По дороге длиной в пять километров мы узнали деревенские новости. «Всех здоровых лошадей вместе с повозками забрали на фронт, — говорил кум. — Туда же ушли все парни и мужики, колхозная автомашина и новый трактор. В колхозе остались два старых трактора, на которых работают шестнадцатилетние мальчишки: ваши Ванюшка да Акимка. Ребята — молодцы, но солярки мало. В селе остались старики, женщины и ребятишки».