Косяк - Щупов Андрей Олегович - Страница 21

Хмыкнув на своей койке, Кид негромко сказал:

– Отпусти его, приятель.

С той же медлительностью пальцы охранника разжались. Выпрямившись, он оглядел всех троих.

– По одному выходите на палубу.

– Все просто, как дважды два, – бормотал Барнер. – Нас разместят на «Веге» и продержат месяц, а то и два. Это ничуть не хуже тюрьмы. Кид за это время успеет подлечить ребра, а я свою челюсть. Что и говорить, каждый найдет себе занятие. Ребель с Дэмпси будут щеголять новыми погонами, Торес уладит дела с прессой, а, переждав немного, отпустит восвояси и нас. Время, сеньоры, коварная штука! Пойди докажи тогда кому-нибудь, что нас охраняли, словно важных государственных преступников.

– Ты будешь доказывать?

– Не знаю, – Барнер с тоской покосился на вышагивающего взад-вперед охранника. – Ничего я не знаю.

– Тогда чего же кукарекал перед ними? Ребель чуть было не лопнул от злости.

– И пусть бы лопнул. Никто бы не расплакался. Улыбка у него какая-то масленая, а глаза будто из стекла сделаны. Жаль, что ты его не успел приголубить. Как эту дылду… Эй, Генри! Правда, жаль?

– Я не вижу косяка, – рассеянно сообщил Генри. Он стоял, оперевшись о борт, и сосредоточенно вглядывался в узкую полоску воды между причалом и корпусом судна. Чуть дальше за окантованной покрышками пристанью высилась бетонная твердь дока. А еще выше мелькали маковки решетчатых кранов, рычали грузовики и контейнеровозы.

– Отсюда мы ничего и не увидим, – Барнер повертел головой. – Вот если бы перебраться на ту сторону.

– Каким, интересно, образом?

Барнер пожал плечами.

– Вопрос не по адресу. Я мог бы кое-что предложить, но по причине телесных травм у нашего главного бойца все мои предложения становятся трудновыполнимыми. По-видимому, и катер подадут прямо сюда, а на головы нам Ребель собственноручно натянет брезентовые мешки… Алло, Кид! Что-нибудь не так? – он с тревогой уставился на побледневшее лицо водолаза. – Что там опять стряслось?

– Они… Они начали вылавливать рыбу, – Генри вновь стиснул виски. – Мелкими партиями. Два или три катера…

Кид медленно осел на палубу. Подскочив к нему, Барнер беспомощно присел на корточки. Поддерживая голову друга, крикнул охраннику:

– Ну, чего ты встал? Зови кого-нибудь! Им же плохо!

Великан презрительно улыбнулся.

– Кретин безмозглый! Да помоги же чем-нибудь! Это не шутка. Ему в самом деле плохо!.. Генри, как ты?

– Это что-то вроде агонии… Пекло! Их сваливают прямо под солнце…

Вздрогнув, Генри открыл глаза. Он не понял, что произошло, но ему стало легче. И тут же до них долетел второй взрыв.

– Что это? – Барнер вскочил на ноги. На них градом посыпались осколки. Палуба дробно загудела. Кид со стоном заворочался. Грохот продолжал нарастать. Неожиданно вскрикнув, охранник метнулся от них прочь. Подняв голову, Генри тоже закричал. С пугающей медлительностью на них заваливался грузовой кран. Гигантская стрела клонилась ниже и ниже, тросы натягивались и с омерзительным треском лопались.

– Вставай же, Кид! Давай, родимый!..

Журналист отчаянными усилиями пытался оторвать водолаза от палубы. Генри бросился к нему на помощь. Вверх они больше не глядели. Они и без того спешили, как могли. Раскатисто рвануло над головами. Воздух наполнился свистом и ревом. Крейсер ощутимо накренился, и они едва удержались на ногах. Перевалившись через бетонный бордюр, кран все-таки опрокинулся вниз. Огромная стрела с грохотом пробила верхние перекрытия судна, тяжелые гусеницы угодили в башню командно-дальномерного поста, вдребезги разбив оптику, оставив на броне глубокие вмятины. И тут же гулко заработала артиллерия. Подобно живому существу, судно вздрагивало от каждого выстрела. На баке заливисто били спаренные «эрликоны».

Ад – удивительно простая вещь. По крайней мере, его легко воспроизвести. Они лежали на исковерканной палубе, прикрывая головы, не зная, куда бежать. В нескольких шагах от них гудело пламя, и было совершенно непонятно, откуда оно взялось. Преодолев страх, Генри передвинулся в сторону кормы и осторожно приподнялся. Вода в доке являла собой нечто неописуемое. Она вспучивалась фантастическими холмами, с дрожью и не сразу опадала. Разбитые в щепы катера валялись на причале, и всюду метались взволнованные люди. Ворота дока, ведущие к океану, дымились самым противоестественным образом.

– Генри, что там?

Он не ответил. Взор его был прикован к кипящей от рыбьих тел воде. А через секунду ворота перестали существовать. Бетон и металлическая арматура лопнули огненными брызгами. В пролом водопадом хлынула вода. Генри рассмотрел далекую синеву океана, стоящие на рейде корабли. Стены дока продолжали плавиться и взрываться, от раскаленных камней клубами исходил пар. От грохота орудий Генри почти оглох. И он не сразу услышал Кида, который крикнул, указывая в сторону океана:

– Это ОНИ, Генри! Торес все-таки получил свое!

Зрелище было удивительным. Впору было не верить глазам. Недалеко от мола над водой высился серебристый холм. Чуть покачиваясь, он плавно перемещался по поверхности волн, словно некое исполинское, высунувшее из глубин голову чудовище. Округлые его очертания беспрерывно менялись. Только что оно напоминало яйцо, и вот уже поверхность серебристого чуда вытянулась вширь, изломилась в глубокую, поставленную на ребро чашу. И с каждым вновь возникающим изгибом на холм все труднее становилось смотреть. Подобно прожектору, он разгорался, наливаясь злым нестерпимым жаром. Генри успел зажмуриться, а Кид с руганью схватился за глаза.

– Вот оно что! – Барнер в восторге дергал Генри за полы пиджака. – Все проще пареной репы! Они смастерили вогнутое зеркало. А здесь, в доке, еще одно – поменьше. Система зеркал, чтобы не терять солнце и бить в любую сторону. Ай да молодцы!.. – из глаз у журналиста текли слезы. – Говорят, Архимед таким образом сжигал на море древние суда.

Над головами у них раскатисто рявкнуло. Крупный калибр продолжал бить по «основному зеркалу». И в ту же секунду крейсер залило жгучим светом. Вспышка накрыла, казалось, всю палубу. А через мгновение огонь сжался в узкий пучок и ударил по орудийным башням. Результата не пришлось долго ждать. Черный густой туман повалил из амбразур, в недрах корабля глухо рвануло.

– А ведь мы, пожалуй, взлетим сейчас на воздух, – предположил Барнер.

Он был не так уж далек от истины. Оставаться на флагмане становилось опасным. Позади рубки, возле сигнальной мачты с яростным треском загорелись бухты резиновых шлангов. Кашляя, из дыма вынырнула шатающаяся фигура. Она двигалась как-то боком, неуверенно. Окровавленные руки опирались на автоматическую винтовку, словно на костыль. Огненный луч скользнул над головой человека, но тот, должно быть, ослеп и ничего не заметил.

– Пригнись, идиот! – перхая, прокричал журналист. – Ты же сгоришь!

Возможно, матрос что-то расслышал. Шарахнувшись, он скрылся в дыму.

– Черт! К палубе невозможно прикоснуться!

Генри машинально прижал ладонь к раскаленному металлу и тут же отдернул.

– Нужно уходить отсюда…

Никто не собирался с ним спорить. Пространство дока полыхало солнечными вспышками. Зеркала выныривали из океана одно за другим, поливая беспощадным огнем надстройки флагмана. Генри разглядел, как двое из экипажа корабля, пристроившись между станин крупнокалиберного пулемета, длинными очередями садят вниз, в направлении вспухающих рыбьих холмов. Генри смотрел на стрелков, как завороженный. И только когда человеческие фигурки вспыхнули кричащим пламенем, поспешил отвернуться. На носу судна от поднявшейся температуры сами собой стали рваться снаряды. И тут же стало заметно, что флагман неотвратимо кренится на правый борт. Часть швартовых уже лопнула, в любую секунду судно могло перевернуться. И тем не менее корабль продолжал огрызаться. Взревела и умолкла пожарная сирена. Мощная струя воды слепо ударила в небо, рассыпавшись зеленым фонтаном. Люди спасались с погибающего флагмана, перебрасывая на причал сходни, перебегая по обломкам рухнувшего крана. Поднявшись, Генри ухватил водолаза за руку. Барнер уже был на ногах. С испугом они одновременно взглянули друг на друга. Копоть успела въесться в кожу, ресницы и брови были опалены, на щеках и на лбу появились кровоточащие волдыри.