Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Модус вивенди (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 20


20
Изменить размер шрифта:

— То есть, ты предлагаешь сразу перейти к интересному? — со смешком уточнил он, костяшками пальцев свободной руки едва уловимо касаясь моего виска и обводя скулу. Было щекотно и почему-то почти страшно, хотя никакой явной угрозы я не чувствовала и, более того, была совершенно уверена, что Одержимый просто дурачится и испытывает моё терпение. Может быть, вчера подобное его поведение и выбило бы меня из колеи, но после утренних впечатлений смущаться я была временно не способна.

— Предлагаю, — невозмутимо кивнула я. — К работе. У меня её довольно много, а вы меня отвлекаете, — намеренно выделив голосом обращение, добавила я.

— По-хорошему, значит, не хочешь? — насмешливо хмыкнул он. Несколько секунд мы опять буравили друг друга взглядами, и на этот раз первой не выдержала уже я.

— Игорь Владимирович, что вам от меня надо? — уточнила с тяжёлым вздохом. — Я уже поняла, что ваше хамство — это обычный стиль поведения, и даже почти к нему привыкла. Вы ясно дали понять сразу, и даже пару раз подтвердили после, что как женщина я интересую вас в последнюю очередь. Так зачем вам это? Просто хочется, чтобы всё было по-вашему? Тогда вынуждена разочаровать, менять свои привычки в угоду вашим сиюминутным желаниям я не намерена. Так что давайте мы всё же вернёмся к делам. Чем скорее мы со всем разберёмся, тем раньше перестанем отравлять друг другу жизнь.

Ветров на мои слова не отреагировал никак, будто не услышал. Продолжал всё так же стоять, задумчиво ухмыляясь и пристально меня разглядывая. Потом улыбка приобрела хищно-предвкушающий оттенок, но как-то отреагировать на это я не успела. В следующее мгновение мужчина впился в мои губы поцелуем, одной рукой придерживая затылок, а второй — крепко прижимая к себе за талию.

В первый момент я совершенно растерялась, и даже не попыталась воспротивиться. Потом растерялась ещё больше, но уже от самого поцелуя: так меня прежде никто не целовал. Так увлечённо, жадно, почти грубо, отчаянно, будто это был не поцелуй, а что-то совсем другое, более значительное и важное. Так, должно быть, глотает воздух утопающий, в последний момент вырвавшийся из пучины.

Меня бросило в жар. Тело мужчины даже сквозь два слоя плотной ткани казалось горячим, а объятья были настолько крепкими, что стало тяжело дышать, и именно это меня в конце концов отрезвило. Я изо всех сил упёрлась ладонями ему в грудь, мотнула головой, вырываясь. К счастью, удерживать меня Одержимый не стал. Даже почему-то не стал перехватывать мою руку, влепившую ему пощёчину; хотя, наверное, мог. Более того, он как будто её не заметил, хотя била я от души, и ладонь от удара горела. Смотрел на меня с непонятным выражением в глазах и насмешливой ухмылкой, и молчал. Немая сцена продлилась пару секунд, не дольше. Когда Ветров быстро, будто машинально, облизал уголок губ, я поняла, что ещё несколько мгновений, и я сорвусь, устроив ему совершенно безобразный скандал. Выход оставался один: просто сделать вид, что ничего не случилось, и отвлечь себя работой.

— У вас десять секунд на сборы, — тщательно следя за интонацией, чтобы не сорваться на шипение и не цедить слова сквозь зубы, и выражением лица, чтобы не выказать ни смущения, ни раздражения, проговорила я и направилась к выходу. Надо было зайти к себе в комнату и забрать плащ, после чего — выйти наружу и позвать сопровождающего. Это тоже был известный факт: на выделенную делегации территорию местные не заходили принципиально. Что дополнительно подтверждало теорию о существовании некоего ближнего круга, в который допускались далеко не все.

— Упрямая, — с отчётливым одобрением в голосе потянул Одержимый. — Мне это нравится.

Я предпочла сделать вид, что ничего не слышала. Хватит с меня на сегодня Ветрова, да и не только на сегодня. Кажется, с таким стимулом, как возможность больше не видеть этого человека, я способна свернуть горы и вывернуть этих варов вместе с их плащами наизнанку.

Сейчас я очень радовалась наличию этих плащей. Иногда, вот как теперь, отсутствие необходимости «держать лицо» здорово облегчает жизнь.

Губы после поцелуя горели, до сих пор ощущая его вкус. Горели щёки — не то от стыда, не то от возмущения. А ладонь так вообще почти болела, но здесь у меня было утешение: я очень надеялась, что след на щеке Одержимого продержится подольше и доставит ему побольше неприятностей. В конце концов, не может же этот мужчина быть совсем деревянным, должен хоть что-то ощущать! Но, с другой стороны, если судить по поведению и ощущениям в ладони, шансов на подобное было немного.

Ситуация раздражала невероятно. Наверное, потому, что я давно отучила себя от самообмана, и теперь отчётливо понимала: Ветров мне нравится. На самом примитивном, физиологическом уровне. В этом не было совершенно ничего удивительного; при всех недостатках воспитания и поведения, он обладал определённым обаянием, да и с точки зрения инстинктов и всё той же биохимии воспринимался… мужчиной. Во всех смыслах этого слова.

Смешно, но я даже догадывалась о причинах подобной собственной реакции. Определённо, не стоило так уж окончательно ставить крест на собственной личной жизни, погружаясь с головой в работу. Сколько прошло с момента моего расставания с Ником? Пять лет, больше?

Наверное, я даже не слишком возражала бы против некоторого сближения с этим человеком, пусть даже это была бы короткая и ни к чему не обязывающая интрижка, если бы не одно «но». Одержимый откровенно развлекался за мой счёт, играл и провоцировал. Им двигал не интерес, не симпатия, даже не желание, а азарт и, может быть, в меньшей степени — любопытство. А опускаться до того, чтобы стать чьим-то охотничьим трофеем… надеюсь, я никогда не начну ценить себя настолько низко.

Нескольких минут тяжёлой тишины, потраченных на ожидание проводника в коридоре возле выделенной нам «квартиры», мне вполне хватило, чтобы взять себя в руки и полностью настроиться на рабочий лад. Теперь я точно знала, что выбрала с Ветровым единственно правильный стиль поведения: холодная отстранённость, безразличие и сдержанность. Сейчас я уже досадовала на себя за ту пощёчину, следовало бы избегать любых проявлений эмоций. Но не настолько, чтобы начинать извиняться.

Для разговора нас сопроводили в другое здание, красное. Но к этому я была готова, это было в материалах по варам. Видимо, у них очень чётко были разграничены «рабочие» и «личные» вопросы и помещения.

— Я готов разговаривать, — сообщил сопровождающий, когда мы разместились в небольшой красно-фиолетовой комнате, из всей обстановки в которой присутствовал только одинокий диван, или, скорее, скамейка в форме кольца с узким проходом с одной стороны. Скамейка, впрочем, оказалась довольно мягкой и удобной. Мы с плащом присели друг напротив друга, а Ветров статуей замер в проходе.

— Какая планета является вашей прародиной? — задала я тот самый первый вопрос. Повисла пауза, — кажется, собеседник задумался, пытаясь понять, что я имею в виду, — и я попыталась уточнить. — Первая планета, где ваш народ был родиться. У людей это — Земля, а где находится ваша?

Странно, но на этот вопрос вар начал отвечать, сочтя это подходящей темой для разговора. Правда, некоторое время пришлось потратить на уточнения чисто технического характера, связанные с согласованием человеческих и варских координат. Да и когда мы всё-таки привязали координаты друг к другу, поверить оказалось довольно сложно.

— Но на этой планете совсем другие условия жизни, чем в остальных ваших мирах, — ошарашенно проговорила я.

— Шицчс — суровый мир. Мы там теперь не жить. Просто память, — спокойно ответил вар. Я некоторое время помолчала, обдумывая информацию.

Та планета с непроизносимым названием, о которой он говорил, во всех наших классификаторах имела только порядковый номер в соответствии со своей звездой, и считалась необитаемой. Разреженная атмосфера, не защищающая от жёсткого ультрафиолета звезды, низкие температуры на поверхности, мизерное количество воды, да и та вся — под землёй. Растительный и животный мир тоже не блистал разнообразием; сложнее простейших и плесени там ничего не было, и поверить, что в подобном мире мог возникнуть такой высокоорганизованный вид, как вары, было чертовски трудно.