Розанна - Вале Пер - Страница 21

С вокзала Мартин Бек сразу отправился в полицейское управление и без десяти одиннадцать постучал в дверь кабинета Ольберга. У Ольберга сидел старший комиссар Ларссон, оба выглядели уставшими, измученными и, очевидно, почувствовали облегчение от того, что теперь могут передать это дело кому-то другому. Им не удалось вытянуть из Эриксона ни единого слова, кроме вялых ругательств.

Ольберг прочел личные данные. Когда он закрыл папку, Мартин Бек сказал:

— Второго кочегара ты нашел?

— И да, и нет. Он на немецком судне, которое сейчас находится в Голландии. Сегодня утром я звонил в Амстердам и беседовал с каким-то комиссаром, который немного знает немецкий. Ты бы только послушал, на каком немецком я с ним объяснялся. Если я правильно понял, у них в Гааге есть человек, который немного знает датский и кое-как сможет его допросить. Конечно, если они меня поняли. Рассчитываю, что завтра утром они дадут о себе знать.

Ольберг позвонил и попросил принести кофе. Выпив кофе, Мартин Бек встал и сказал:

— Ну, так я бы хотел сразу им заняться. Куда вы нас посадите?

— Можешь занять соседний кабинет. Там есть магнитофон и прочие необходимые вещи.

Эриксон выглядел примерно таким, каким его помнил Мартин Бек. Ростом сантиметров сто восемьдесят, худой, одни руки и ноги. Вытянутое лицо, синие глаза у самой переносицы, над ними длинные ресницы и прямые, густые брови. Длинный, прямой нос, маленький рот с узкими губами, выступающий вперед подбородок. Черные волосы сзади свисают через воротник, впереди надо лбом могучий кок. Длинные бакенбарды и узенькие черные усики, которых, если Мартин Бек не ошибался, раньше не было. Выглядел он вялым, голову втянул в плечи и сутулился. На нем были обтрепанные джинсы, синий шерстяной свитер, черная кожаная куртка и черные туфли с острыми носами.

— Присаживайтесь, — сказал Мартин Бек и кивнул в направлении стула у противоположного края стола. — Сигарету?

Эриксон взял сигарету, закурил и сел. Передвинул сигарету в угол рта, откинулся на стуле и перебросил правую ногу через левую. Пальцы засунул за пояс и, покачивая ногой, уставился на стенку над головой Мартина Бека.

Мартин Бек с минуту наблюдал за ним, потом включил магнитофон, стоящий рядом на низком столике, и начал читать вслух документ из скоросшивателя.

— Эриксон, Карл-Оке, родился двадцать третьего одиннадцатого тысяча девятьсот сорок первого. Моряк, последнее место работы — финский грузовой пароход «Калайоки». Адрес: Хагалунд, Сольна. Правильно?

Эриксон едва заметно кивнул.

— Я спросил: правильно? Данные верны? Отвечайте: да или нет.

Э.: Ну, да.

Б.: Когда вы нанялись на «Калайоки»?

Э.: Примерно четыре недели назад.

Б.: Что вы делали до этого?

Э.: Ничего особенного.

Б.: Где вы это делали?

Э.: Что?

Б.: Где вы жили, когда нанялись на финское судно?

Э.: У одного приятеля в Гётеборге.

Б.: Долго?

Э.: Пару дней. Максимум неделю.

Б.: А до этого?

Э.: У мамы.

Б.: Вы работали в то время?

Э.: Нет, я был болен.

Б.: Что с вами было?

Э.: Просто был болен. Вялость, температура.

Б.: Где вы работали до того, как заболели?

Э.: На одном судне.

Б.: Как оно называлось?

Э.: «Диана».

Б.: В чем заключались ваши обязанности на борту «Дианы»?

Э.: Я был там кочегаром.

Б.: Вы долго работали на «Диане»?

Э.: Все лето.

Б.: С?..

Э.: С первого июля до середины сентября. Этот пароход плавает только летом. С глупыми туристами. Скучища. Я бы оттуда сбежал, но приятель хотел остаться, да и деньги нам были нужны.

После этой тирады Эриксон еще больше откинулся на стуле, очевидно, до смерти измученный.

Б.: А кто он такой, ваш приятель? Что он делал на «Диане»?

Э.: Тоже был кочегаром. Нас было трое в машинном отделении: приятель, я и механик.

Б.: Вы были знакомы с другими членами команды?

Эриксон подался вперед и смял сигарету в пепельнице.

Э.: Послушайте, что это за перекрестный допрос? — небрежно обронил он и снова откинулся. — Я ничего не сделал. Человек находит приличное место, все в полном порядке, как вдруг приходит пара легавых…

Б.: Будете отвечать только на мои вопросы. Вы были знакомы с другими членами экипажа?

Э.: Сначала нет. Я знал только своего приятеля. Но потом кое с кем познакомился. Был там один парень что надо, работал на верхней палубе.

Б.: А с какими-нибудь девушками во время рейса вы знакомились?

Э.: Там была только одна, которая годилась для этого дела, но она спала с поваром. Все остальные были старухи.

Б.: А среди пассажиров?

Э.: Их мы не видели. Я вообще ни одной женщины там не видел.

Б.: В машинном отделении вас было трое. Вы работали посменно?

Э.: Да.

Б.: Не припоминаете, на пароходе летом происходило что-нибудь необычное?

Э.: Нет, а что там могло произойти?

Б.: Может быть, один из рейсов был не таким, как все? Возможно, у вас в машинном отделении были какие-то неполадки?

Э.: Ну да, правда. Лопнул паропровод. Пришлось причалить в Сёдерчёпинге и ремонтировать. Это заняло чертовски много времени. Но я не виноват.

Б.: Вы можете вспомнить, когда это случилось?

Э.: Если не ошибаюсь, где-то за Стегеборгом.

Б.: Я имею в виду, в какой день.

Э.: Бог его знает. Послушайте, что вам, собственно, нужно? Что это за болтовня? Может, вы считаете, я виноват в том, что у нас произошла авария? Ну так в тот день я не работал, лежал себе в постели и спал.

Б.: Но когда отправлялись из Сёдерчёпинга, вы ведь уже заступили на вахту, так?

Э.: Ну да, и до этого тоже. Нам пришлось пахать, как волам, всем троим, чтобы эта старая посудина могла плыть дальше. Мы всю ночь ее ремонтировали, а мне пришлось работать еще и на следующий день. Механику и мне.

Б.: Когда у вас был выходной?

Э.: На следующий день вечером, после того как мы отплыли из Сёдерчёпинга.

Б.: Что вы делали, когда у вас был выходной?

Эриксон устремил на Мартина Бека ничего не выражающий взгляд и молчал.

Б.: Что вы делали после того, как закончили в тот день работу?

Э.: Ничего.

Б.: Но ведь что-то вы должны были делать. Что же именно?

И снова пустой, наглый взгляд.

Б.: Где находился пароход, когда у вас был выходной?

Э.: Не имею понятия. Где-то на озере Роксен.

Б.: Что вы делали после работы?

Э.: Ничего, я ведь уже сказал.

Б.: Но ведь что-то вы должны были делать? Вы находились в чьем-то обществе?

Эриксон пригладил сальные волосы на затылке. Вид у него был такой, словно он умирает от скуки.

Б.: Подумайте. Что вы делали?

Э.: О Господи, да что все это значит? Неужели вы думаете, что на таком дурацком пароходе можно что-то делать? Играть в футбол, что ли? Да ведь мы же были посреди озера. Да на этой посудине не оставалось ничего делать, кроме как жрать и спать.

Б.: В тот день вы были не один?

Э.: Ага, с Брижит Бардо. Черт возьми, откуда мне знать, был я один или нет? Как я могу это помнить через столько месяцев?

Б.: Ну, хорошо, начнем сначала. Когда летом вы работали на пароходе «Диана», познакомились ли вы с каким-нибудь пассажиром или пассажирами?

Э.: Ни с какими пассажирами я не разговаривал. Кстати, команда не имеет права вступать в контакт с пассажирами. Но дело не в этом, мне просто не хотелось. Банда спесивых туристов. Чихать я на них хотел.

Б.: Как зовут вашего приятеля, который работал с вами на «Диане»?