Возвращение оракула - Шведов Сергей Владимирович - Страница 53

– Задача остается прежней – отключить компьютер, – пожал плечами Кравчинский. – Вот только я совсем не уверен, что это удастся сделать так же просто, как и в первый раз.

– А откуда взялась нечистая сила и как с ней теперь бороться? – спросил Углов.

– А где вы видите нечистую силу?

– Так вон они, монстры, на улице, – возмутился Углов. – Весь город уже у них в руках.

– Это горожане, – пояснил следователю граф Глинский. – Массовка грандиозного шоу, устроенного оракулом. Не забывайте, господа, что пока мы с вами участвуем всего лишь в спектакле, но я не исключаю, что затянувшийся спектакль может превратиться, в конце концов, в действительность.

– Не пугайте нас, молодой человек, – рассердился Лютиков.

– К сожалению, Николай прав, – вздохнул Кравчинский. – В последнее время оракул значительно расширил свое влияние. Теперь он контролирует территорию в добрую сотню километров, и его экспансия продолжается.

– Ну, хорошо, – сказал потрясенный масштабами катастрофы Лютиков. – А что вы предлагаете делать?

– Прежде всего не паниковать, – спокойно сказал доселе молчавший Кузнецов. – Разрушений в городе пока нет, жертв тоже. И надо сделать все, чтобы люди не пострадали. В этом смысле мы возлагаем на вас, Иван Николаевич, очень большие надежды.

– Это в каком же смысле?

– Вы должны поступить на службу к Демону Зла.

– Да вы в своем уме, молодой человек?! – возмущенно вскинулся Лютиков.

– Иван Николаевич, дорогой, а что здесь такого? – вмешался в разговор Кравчинский. – Служил же Штирлиц в гестапо, и ничего. А тут какой-то Демон Зла. В конце концов, нельзя заниматься подпольной работой без издержек морального плана.

– Но почему именно я?

– Потому что для оракула вы призрак, Иван Николаевич. И для Демона Зла, между прочим, тоже.

– Прикажете мне рога отрастить?! – саркастически воскликнул Лютиков.

– Ну, почему же сразу рога, – мягко успокоил его Кравчинский. – Хотя, конечно, определенную коррекцию внешности придется произвести. Скажем, тот же Максим Максимович Исаев носил эсэсовский мундир. Мы же ничего подобного от вас требовать не будем. Можете сохранить свою пиджачную пару.

– А каким образом вы собираетесь корректировать внешность Ивана Николаевича? – спросил Сухарев.

– С помощью вина, – кивнул на стоящие на столе бутылки Кравчинский. – Вы в самодеятельности участвовали, господин Лютиков?

– Стихи читал, – нехотя признался прокурор.

– Вот видите! – обрадовался Кравчинский. – Значит, не лишены артистической жилки. А Демону Зла сейчас нужны опытные кадры. Все-таки городом управлять – это не паленой водкой торговать. Потихоньку, полегоньку вы расставите везде своих людей. Кто-то же должен следить за порядком и отлавливать преступников? А безвластие, как вам известно, ведет к разгулу преступности.

Лютиков обернулся к коллегам, пытаясь найти у них поддержку, но не нашел. И Сухарев, и Сидоров, и Углов считали, что молодые люди правы, а иного выхода просто нет. Во всяком случае, на данном этапе.

– Возможно, сосланному на вечное поселение Лебедякину удастся добиться помощи центра, но вряд ли это случится в ближайшие дни, – продолжал Кравчинский. – А потом, в чем эта помощь может конкретно выражаться? Войска пришлют воевать с призраками? Начнут бомбить город с воздуха? Призракам на пули наплевать, а вот мирные жители от бомб могут пострадать очень даже серьезно, если, конечно, их оракул не защитит.

– До бомб-то, скорее всего, не дойдет, – поморщился Лютиков, которому не хотелось превращаться в монстра.

– Это если нам удастся локализовать эту заразу, – вздохнул Сухарев. – А если нет? Если она начнет распространяться по другим городам? Что прикажешь делать тогда? Ведь это же угроза не только стране, но и всему миру.

Ивану Николаевичу спорить с Василием Валентиновичем было трудно. Угроза, похоже, была действительно серьезной и реальной, хотя и носила на себе отпечаток шизофренического бреда. Впрочем, все войны в этом мире с бреда и начинаются. Сначала кому-то захочется покрасоваться перед публикой на подмостках истории, потом самой публике взбредет в голову поучаствовать в массовке грандиозного спектакля. И пошло-поехало.

– А где у нас Иванов? – спросил Сухарев. – Как же он подпустил этого Демона Зла к власти?

– Не исключаю, что подобный ход событий им планировался изначально, – задумчиво произнес Кравчинский. – Сначала Демон Зла захватывает город, а потом гайосар Йоан его освобождает под ликующие крики обывателей. Думаю, нам эта победа ничего хорошего не принесет. Просто одна шизофрения сменится другой. Так вы будете пить вино, Иван Николаевич?

– Наливайте, – махнул рукой Лютиков. – Двум смертям не бывать, а одной не миновать.

Никогда Вениамину Стеблову и в голову не приходило, что в один прекрасный момент он окажется на вершине власти. Ну, пусть не на самой вершине, но все-таки. Видимо, новое служебное положение Стеблова отметил и оракул, который перестал докучать ему метаморфозами. Нельзя сказать, что к тому вернулся прежний облик, нет, кое-что от попугая в нем осталось. В частности, хохолок из перьев на темени. Да и в выражении лица сохранилось что-то птичье. Однако в окружении чудовищных монстров, подвязавшихся ныне на службе у Демона Зла, Веня чувствовал себя почти что красавцем. Между прочим, Грине Клюеву повезло меньше, у него птичий пух остался не только на голове, но и на руках и даже на теле.

Дабы подчеркнуть свой новый статус и близость к его демоническому величеству, оба приятеля решили поменять не только имидж, но и имена. Веня назвался Венидиктусом, а Гриня – Григориусом. Испытывающий острый дефицит кадров, Демон Зла назначил Венидиктуса Стеблова главным казначеем, а Григориуса Клюева его заместителем. И надо сказать, работы у обоих было выше крыши, поскольку оракул сдержал свое слово. Если и не все доллары мира, то, во всяком случае, значительная их часть стала скапливаться в помещениях губернаторского дворца. Поначалу Венидиктус и Григориус пришли в восторг от обилия купюр, но после нескольких часов работы с денежной массой восторг сильно повыдохся и сменился раздражением. Особенно досаждали рубли. Венидиктус и Григориус уже не успевали собирать их в пачки и принялись просто прессовать ногами. А купюры все прибывали и прибывали. Похоже, оракул просто выгреб все денежные запасы, хранившиеся у населения под матрасами, и обрушил их на головы незадачливых финансистов. К концу рабочего дня купюрами были забиты все подвальные помещения дворца, но приток денег не прекратился. Купюры шуршали прямо под ногами, и многочисленные прихлебатели его демонического величества уже не успевали их собирать. К ночи начались проблемы с золотом. Очень и очень тяжелым металлом. Венидиктус с Григориусом поняли это после того, как попытались переместить золотую статую какого-то языческого божка на отведенное ей Демоном Зла почетное место. Золотом забили конференц-зал под завязку, а потом просто стали складировать под лестницей, к величайшему неудовольствию его демонического величества, который постоянно спотыкался о золотые предметы, разбросанные по всему дворцу.

В довершение всех бед, обрушившихся на головы Венидиктуса и Григориуса, во дворце появилась телка. Телка была самая что ни на есть натуральная, и, увидев ее прямо в тронном зале, Демон Зла обомлел. Далее телки повалили уже целыми стадами и в два счета заполнили весь губернаторский дворец, вытеснив из его стен не только свиту, но и самого Демона Зла, который не мог вынести их голодного мычания.

– А что я могу? – разводил руками Венидиктус в ответ на ругательства его демонического величества. – Ты же сам просил всех телок мира. Скажи еще спасибо, что оракул тебя не так понял, а то бы он тебе организовал такой гарем из девственниц, что никакому Демону Зла их не прокормить. Между прочим, здесь далеко не все телки мира, а только те, которых оракул отыскал в округе.

– А ведьмы? – ахнул вдруг памятливый Григориус. – Он ведь нам обещал всех ведьм мира!