Возвращение оракула - Шведов Сергей Владимирович - Страница 30

– Ну, чего уставились? – рявкнул в сторону гостей Аникеев. – Порядки здесь такие. Я здесь то вороном летаю, то хожу как человек. Точнее, как призрак.

– Я же вам говорил, что его заколдовали! – взвизгнул от восторга Веня. – А вы мне – придурок да придурок.

Кудряшов в обществе старого знакомого почувствовал себя гораздо увереннее: спрятал пистолет в карман и даже снял пальто, небрежно бросив его на уродливый стул.

– Что-то с меблировкой у тебя не ахти, – укоризненно глянул он на коллегу. – Посидеть со вкусом не на чем.

– А как здесь с питанием? – встрял в разговор солидных людей Гриня.

– Падали хватает, – усмехнулся Аникеев, повергнув своим ответом гостей в шок и смущение.

Хлестов Аникеева знал давно и в своих друзьях не числил и сейчас, присматриваясь к бывшему авторитету, пришел к выводу, что ухо с этим вороном-призраком следует держать востро. Внешне Валерка вроде бы не слишком изменился, но у нормальных людей глаза не отсвечивают красным. А то, что в виртуальном мире оракула могут жить только ненормальные особи, в этом Петр Васильевич нисколько не сомневался. Будь его воля, он бы рванул отсюда без оглядки, но, увы, дороги к дому Хлестов как раз и не знал. Возможно, кое-что удастся выпытать у Аникеева.

– Я пошутил, – сказал Валерка. – С питанием здесь полный ажур. Через пятнадцать минут после превращения накроют стол.

– А кто накроет-то? – не понял Антохин.

– Слуги невидимые, – пожал плечами Аникеев.

– И еще один вопрос к тебе, Валера, – не отставал от призрака настырный Антохин. – Кто поле усеял костями?

– Вероятно, мой предшественник, – спокойно отозвался Аникеев, присаживаясь к столу, – он был людоедом.

В эту минуту вспыхнул свет, правда неяркий, но позволяющий оценить грубое великолепие огромного зала. Однако до его потолка Петр Васильевич так и не сумел дотянуться взглядом. Там, наверху, царила темнота.

– А вы чего не присаживаетесь? – сверкнул призрак на гостей кроваво-красными глазами.

– Ой, что-то у меня нет аппетита, – сказал Гриня. – Вот разве что Антоха с вами поужинает, ваше величество.

А на столе как раз в это время стали сами по себе появляться различные яства. У Хлестова засосало под ложечкой. Есть и пить ему хотелось неимоверно, но, с другой стороны, делить трапезу с людоедом было неловко. Антохин оказался более смелым, а возможно, менее брезгливым человеком. Глядя на то, с каким аппетитом он поглощает предложенную призраком пищу, согрешили и Веня с Гриней. Кудряшов с Бульдогом подошли к столу чинно и начали трапезу с вина, налив себе по глиняному кубку. Хлестов, в конце концов, тоже не устоял, но место за столом выбрал подальше от чавкающего оборотня.

– Я пока не людоед, – пояснил гостям Аникеев. – Просто не успел адаптироваться к новым условиям. Мой предшественник жил здесь тысячу лет, а я всего-то сутки. Но впечатлений, братаны, поднабрался – хватит на всю оставшуюся жизнь.

– А этот твой предшественник не вернется случаем – спросил Бульдог, с аппетитом обгладывая не то заячью, не то кроличью ножку.

– Так я ведь его убил, – небрежно бросил Аникеев. – Он ворон, и я ворон. Сошлись под небом синим грудь в грудь. И вот я в замке, а он там – в сырой земле. Здесь все по понятиям, если можешь взять, то бери. А что мне, на улице прикажете ночевать? Я ведь не чмо подзаборное.

Хлестов Валерке не поверил. Нет, убить он его, конечно, убил, но, скорее всего, не грудь в грудь, а из-за угла. А то и местного киллера нанял. Впрочем, Петру Васильевичу людоеда было абсолютно не жаль. Он и Валерку не стал бы оплакивать, если бы тот свернул себе шею в этом мире.

– Вы извините, братаны, но я рад, что нашего полку прибыло. Здесь ведь такие монстры кругом, а я один как перст торчу на косогоре.

– Это которого полку? – насторожился Бульдог.

– Так призрачного, – пояснил коллеге Аникеев. – Вы ведь, насколько я понимаю, проходите по этой категории?

– Позволь, это ты на что намекаешь? – вскинулся слегка захмелевший от вина Кудряшов.

– Ну вы даете, братаны, – засмеялся Аникеев. – Вы попали в места, куда нормальным людям хода нет, – здесь обитают только призраки. Правда, я не знаю, когда и где вас успели убить.

– Но мы ведь живы! – побагровел от гнева Кудряшов.

– Так и я вроде живой, – криво усмехнулся Аникеев.

– Вот, мама дорогая, влипли! – ахнул Гриня. – Это же оракул нам всем подсуропил. Мы-то с Веней в его глазах давно покойники. Как героически павшие в борьбе с контрреволюцией. Хлестов убит супругой-императрицей. А вас троих недавно в Чека шлепнули.

– В НКВД, – поправил приятеля Веня.

– Так хрен редьки не слаще, – пожал плечами Гриня.

Открытие, сделанное Клюевым, повергло присутствующих в шок. Кудряшов вскочил на ноги и погрозил кулаком то ли небу, то ли оракулу. Хлестов пролил себе на колени вино из кубка. Бульдог едва не подавился куском мяса, который в недобрый час оказался у него во рту. Пришлось Антохе постучать кулаком по спине вышестоящего товарища, дабы не допустить летального исхода. Полную невозмутимость сохранял только Царь-Ворон Аникеев, который за минувшие сутки уже успел притерпеться к своему новому положению, а возможно, и нашел в нем некую приятность.

– Этого не может быть, этого не может быть… – повторял как заведенный Петр Васильевич.

Сама мысль, что порядочный уважаемый человек может превратиться черт знает в кого, казалась ему абсурдной. В конце концов, Хлестов не авантюрист какой-нибудь. Не вор в законе. Не крестный отец. За что же ему. такое наказание? Должна же быть хоть какая-то справедливость в этом мире!

– А чего ты хочешь? – пожал плечами Аникеев в ответ на стенания финансиста. – В игре нет и не может быть справедливости, а есть только правила.

– Дурацкие правила! – взвизгнул Петр Васильевич и был, безусловно, прав. Мало того что солидного человека превратили в императора и убили самым хамским образом, так его еще за это подвергают страшному наказанию, тысячелетним мукам. А ведь логичнее было бы сделать наоборот – превратить в ворону бывшую супругу Хлестова и нанятых ею киллеров.

– Тебе, Петя, была предоставлена возможность выйти из игры, но ты ею пренебрег, – усмехнулся Аникеев. – Тебе захотелось сорвать куш. Однако твоя ставка оказалась битой, так изволь заплатить карточный долг.

Можно было, конечно, поспорить с Аникеевым и привести кучу аргументов в свою защиту, но, к сожалению, в создавшейся ситуации это было бы пустым сотрясением воздуха. Правила игры здесь устанавливал не криминальный авторитет, а оракул, точнее, компьютер, начиненная электроникой машина, которую наши глупые потомки удружили своим предкам, и это было особенно обидно. В юности Хлестову довелось читать книгу о бунте машин, но ему никогда и в голову не могло прийти, что высосанный из пальца каким-то фантазером кошмар станет для него суровой действительностью.

– Но ведь с нами пока ничего не произошло? – опомнился от шока Кудряшов. – Мы ведь целый День бродили по здешним полям и лесам и ни пером, ни шерстью пока еще не обросли?

– Обрастете, – утешил его Валерка. – Я думаю, все дело в вине.

– В каком еще вине?

– В том самом, которое вы сейчас пьете. Я превратился в ворона только после того, как напился в стельку.

– Так что же ты нас не предупредил, скотина?! – взъярился Бульдог.

– Во-первых, не скотина, а птица, а во-вторых, выбора у вас все равно нет. В этом мире нет воды.

– А как же реки, ручьи и озера?

– И в реках и в ручьях течет только вино.

– С ума сойти можно, – пришел в восторг Антоха. – Это же не жизнь, а сплошная пьянка, братаны!

– Вот придурок! – только и сумел вымолвить Кудряшов.

Хлестов в испуге отодвинул кубок с вином. Хотя, если Валерка прав, толку в таком воздержании никакого.

– Говорят, что смерть от жажды – самая мучительная из смертей, тут, пожалуй, согласишься превратиться не только в ворона, но и в козла.

– За козла ответишь, – обиделся на финансиста Бульдог.