Истребитель драконов - Шведов Сергей Владимирович - Страница 8

– Этот аферист связан с потусторонними силами!

– А вы докажите нам это, товарищ феодал, – сказал Василий. – Тогда мы рассмотрим ваше заявление.

– Вот именно, – поддержал офицера спецслужб Крафт, – нельзя швырять государственные средства направо и налево, тем более в период тяжких экономических и социальных потрясений.

Короче говоря, меня убедили. Свои требования к органам я временно снял, пообещав в короткие сроки доказать свою правоту. Мое громкое заявление компетентные товариши в лице Миши и Васи восприняли скептически, и лишь Станислав Андреевич Сокольский мрачно кивнул головой. Я попросил генерала выяснить по своим каналам причину смерти Макара Ефремовича Сусанина.

– Вы подозреваете, что его устранил Дракунов?

– Во всяком случае, я этого не исключаю.

– Но ведь Дракунов не был заинтересован в смерти Сусанина, – возразил мне Василий, – скорее уж наоборот. Старик своим упрямством и нежеланием покидать насиженное место лил воду на его мельницу.

При этих словах капитан ФСБ бросил весьма красноречивый взгляд на Вацлава Карловича. Крафт побагровел, но сдержал эмоции, отлично понимая, что ссора с сотрудниками могущественной конторы в сложившихся обстоятельствах ему ни к чему.

– Что вы предлагаете, Чарнота?

– Я хочу осмотреть этот барак, Станислав Андреевич. Не исключаю, что умерший Сусанин имел какое-то отношение к острову Буяну. И именно этим вызвано его упрямство.

Сокольский не возражал. Миша и Вася выразили горячее желание принять участие в моих поисках того, не знаю чего. Похоже, компетентные товарищи не слишком мне доверяли и не хотели выпускать из виду в столь ответственный момент. Разумеется, Крафт и Мащенко тоже увязались с нами, хотя на месте Бори я подыскал бы себе другое занятие на сегодняшний день.

Барак днем выглядел еще более непрезентабельно, чем ночью. Некоторое оживление в окружающий пейзаж вносили правоохранительные органы и медицинские работники, суетившиеся возле подъезда. И хотя я сообщил им о смерти Сусанина еще ночью, к делу они приступили только сейчас, когда стрелки часов перевалили за два часа пополудни. Скорее всего, правоохранители не поверили анониму, но, возможно, полагали, что покойник не убежит, а потому и торопиться, в сущности, некуда. Мы вышли из «форда» и присоединились к небольшой толпе зевак, собравшихся, чтобы проводить в последний путь одинокого человека. Первой отъехала машина «скорой помощи», увозя в своем нутре бездыханное тело. Милиционеры у барака тоже не задержались, – видимо, посчитали смерть Сусанина естественной и не подлежащей длительному расследованию. Не исключено, что у медиков на этот счет будет другое мнение, но их заключение поступит к правоохранителям еще не скоро. Словом, время для тщательного осмотра подозрительного строения у нас было. Дождавшись, когда рассосется толпа, мы вошли в подъезд, где еще не выветрился запах квашеной капусты. Барак был пуст, последний обитатель покинул его, хотя и не по своей воле, несколько минут назад, и тем не менее это построенное в начале прошлого века здание продолжало хранить в себе тепло ушедшей навсегда жизни. Мы быстренько пробежались по этажам, благо их было всего два, но ничего подозрительного в четырех оставленных жильцами квартирах не обнаружили. В подвал мы спустились по гнилой лестнице, которая отчаянно скрипела и стонала под тяжестью нахлынувших кладоискателей. В подземелье было сухо и пыльно. Весь скопившийся за сто лет эксплуатации дома хлам был в наличии, занимая приличную площадь и мешая озабоченным людям в их поисках.

– Интересно, – проворчал Миша, ударившийся коленом о диван, из которого во все стороны торчали ржавые пружины, – куда смотрели пожарные. Достаточно одной спички, чтобы от барака остались одни головешки.

Не знаю, куда смотрели пожарные, но мы с Крафтом оглядывали стены в поисках уже знакомого нам вензеля с загадочной, как сфинкс, буквой «Д». Мы уже обшарили половину подвала, подняв при этом тучи пыли, но ничего подозрительного так и не нашли. Василий, успевший испачкать новенький модный плащ, тихонько поругивался сквозь зубы. Боря Мащенко беспрерывно чихал и проклинал тот день, когда связался с подозрительными во всех отношениях личностями. Подозрительными личностями он, разумеется, считал не компетентных товарищей, а нас с Вацлавом Карловичем. Поиски того, не знаю чего, уже приближались к закономерному фиаско, когда Крафт, отодвинув в сторону комод грубой кустарной работы, обнаружил под ним люк. Люк можно было бы счесть самым обычным канализационным, если бы на его крышке не красовалась таинственная и изрядно намозолившая нам глаза в последнее время буква «Д».

– А что я говорил! – торжествующе воскликнул Крафт и попытался сорвать с места чугунную крышку. Крышка поддалась, когда к Вацлаву Карловичу присоединились профессионалы в лице Василия и Михаила.

– Пованивает, – сделал заключение Боря, склонившись над отверстием.

– Надо спускаться, – вздохнул Миша, страдальчески оглядывая свои новенькие импортные туфли.

– Канализация, – сделал вывод тонко разбирающийся в запахах Боря.

– Вроде как серой попахивает, – не согласился с ним Крафт.

Я не был согласен ни с Мащенко, ни с Вацлавом Карловичем. Запах был, конечно, затхлый, но не нес в себе ничего предосудительного, а уж тем более потустороннего.

– Ну так полезайте первым, Вадим Всеволодович, – предложил мне Крафт, – все-таки для вас подземный мир более привычная среда, чем для нас.

– Это что, намек? – возмутился я.

– Назовем это признанием заслуг, – мягко поправил меня Мащенко.

– Признание заслуг, Боря, – это когда орден дают, а когда посылают в дерьмо – это называется совсем по-другому.

Тем не менее в люк я полез первым, подсвечивая себе фонариком. К счастью, ничего непоправимого со мной не случилось. Я очутился в тоннеле, довольно сухом и относительно чистом.

– А что я говорил, – воскликнул Боря, приземляясь рядом со мной.

– Ну и куда он ведет, этот ваш тоннель? – спросил Василий, осматривая с помощью фонарика капитальные стены.

– А черт его знает, – буркнул Миша.

– Давайте не будем поминать черта в столь стесненных обстоятельствах, – попросил Мащенко.

Минут десять мы двигались молча, стараясь не прикасаться плечами к стенам, кое-где покрытым то ли слизью, то ли лишайниками – словом, чем-то зеленоватым и весьма неприятным на вид. Ничего примечательного в этом тоннеле мы не обнаружили, несмотря на то что прошли по нему довольно приличное расстояние. Я уже начал подумывать о том, чтобы повернуть назад, но не успел обнародовать зреющее в мозгах предложение.

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, – опередил меня Мащенко, – а теперь куда?

Вопрос был задан, что называется, по существу, ибо тоннель в этом месте раздваивался, ставя перед нами хоть и разрешимую, но довольно сложную задачу.

– Слева канализация, – сказал Василий, втягивая широкими ноздрями воздух, – это я вам абсолютно точно говорю.

– Значит, справа преисподняя, – мрачно изрек Вацлав Карлович, при этом впечатлительный Боря вздрогнул.

– Давайте не будем о грустном, – мягко предложил я.

Михаил вдруг оглянулся и предостерегающе поднял руку. Я прислушался, встревоженный не менее своих товарищей. Кто-то шел за нами следом, во всяком случае за нашими спинами слышались шаги уверенного в себе человека. Нерастерявшийся Василий жестом пригласил нас влево. В данных обстоятельствах особенно привередничать не приходилось, поэтому никто компетентному товарищу не возразил. В отличие от нас, застрявших на распутье, следовавший по нашим пятам человек решительно повернул направо. Впрочем, далеко продвинуться по избранному пути ему не пришлось, ибо за его спиной неожиданно раздался голос Михаила:

– Руки вверх.

Приказ был отдан таким внушительным тоном, что не подчиниться ему было просто невозможно. Рослый гражданин остановился, поднял руки над головой и лишь потом обернулся.

– Ключевский, – мгновенно опознал своего недруга Крафт.