Практикум для теоретика (СИ) - Стриковская Анна Артуровна - Страница 79

Осталось ждать четыре года? Не самое плохое известие, но и не самое хорошее.

— А если вернется? Она ведь может?

— Если она вернется, возможно несколько вариантов развития событий. Первый: мы с ней достигаем соглашения и вместе активируем третью печать. В ту же минуту наш брак будет расторгнут без возможности восстановления.

В этот исход верилось слабо. Если Леокадия готова была отказаться от Конрада окончательно и бесповоротно, то уже давно могла так поступить. Вряд ли Конрад стал бы ее удерживать, не тот человек. А вот если она желает его сохранить на черный день, тогда ее поступки понятны.

— А если она захочет тебя вернуть?

— Ей это не удастся. Чтобы отменить активацию процесса, ей пришлось бы… Ну… В общем…

— С тобой переспать.

— Верно. Но это ей не удастся. С сегодняшнего дня я собираюсь спать только с тобой. Вот.

Кто?нибудь мне скажет, почему я от этих слов стала тихонько мурлыкать?

— Марта, если Леокадия откажется подтвердить развод, просто придется ждать еще четыре года. К сожалению, пока договор в силе, я не смогу ни провести обряд Разделения жизни, ни даже просто сходить с тобой в храм Доброй Матери.

— А все остальное он тебе делать не мешает? — съязвила я, хотя было понятно и так: ни капельки.

Конрад радостно хмыкнул:

— Как ты могла заметить, на все остальное запрета нет.

И неведомая сила снова бросила нас друг к другу. Никогда не думала, что смогу с таким самозабвением заниматься любовь с чужим мужем да еще в доме, где к нам в любую минуту могут войти. Как будто неслась над морем на огромной волне. Она нахлынула, затем отступила, оставив меня валяться на берегу без сил, но счастливую и довольную.

Я опомнилась только тогда, когда сквозь дрему услышала ворчание Пина:

— Ишь, разлеглись. А завтракать кто будет? Хотя какой сейчас завтрак? Сейчас самый обед.

— О тебе заботится, — шепнул Конрад, — На меня?то ему плевать. Но запахи из столовой раздаются убойные. Так что давай вставать.

Пин не стал надрываться, просто добыл на кухне остатки вчерашнего и разогрел, чуть улучшив специями. Ну и молодец, незачем переводить продукты, когда их уже перевели более чем достаточно. Судя по его ворчанию, тем, что осталось от торжественного пиршества, можно еще неделю кормиться всей школой. Традиция.

Конраду пришлось одеться в то, в чем он был вчера, а я убрала красивое платье в шкаф, сама же надела простенькую домашнюю юбку с блузкой. Пока убирала и переодевалась, наслушалась, какая я была вчера красивая. Во время бала Конрад не решился сделать мне комплимент, зато теперь его как прорвало: разливался соловьем. Так непохоже было на мрачного, сурового мужчину, которого мы привыкли видеть в школе, что я только диву давалась. Интересно, это он теперь таким будет всегда и везде, или только со мной и для меня?

После завтрака стали решать, как теперь все будет. Замуж пока нельзя, но это не причина, чтобы не быть вместе. Вот только как к этому отнесутся остальные? Я имею в виду и студентов, и преподавателей.

Конраду на общественное мнение было глубоко плевать, но он понял, что для меня это важно, и принялся уговаривать:

— Марта, родная моя, для магов наш союз — это самое нормальное и естественное, что может быть. Никто худого слова не скажет и косых взглядов тоже не будет. А если тебя что?то смущает, можем отпраздновать помолвку. Вот! Идея! Помолвка — это то, что надо.

Это он неплохо придумал. Помолвка даже для моей мамы может стать аргументом. Длиться она может сколь угодно долго, но зато для всех родственников я стану пристроенной. У меня есть жених. Четыре года, дни которых будут посвящены работе, а ночи — любимому мужчине, пролетят незаметно.

Я согласилась. В Школе помолвку можно отпраздновать по окончании сессии, а для родни устроить что?нибудь в летние каникулы. Конрад легко на это согласился. Спросила, как его родственники отнесутся к его помолвке при живой жене. Ой! Я, кажется, ткнула пальцем в больное место. Надо было промолчать и не спрашивать. Но раз уж спросила…

— Конрад отвечать не хотел, но и промолчать счел неправильным. Помрачнел и выдал:

— Если ты действительно хочешь это знать, я расскажу про свою семью. Иначе тебе будет непонятно.

С одной стороны, эта тема была ему неприятна, но с другой… Если мне суждено войти в его семейство, то лучше все плохое знать наперед. Авось я тогда сумею с этим справиться. Так что я попросила рассказать.

Он кивнул и надолго замолчал. За это время Пин успел поменять нам еду на горячий чай с пирожками, а меня боднуть в локоть и шепнуть на ухо так, чтобы никто не слышал:

— Что?то тут нечисто.

Я и сама это понимала. Ар Герион — знатная фамилия, это тебе не простецы Аспены, которым и скрывать?то нечего. У них дохлых собак по всему огороду должна быть туча зарыта. Но какое это может иметь отношение к Конраду? Он маг, а практикующие маги, насколько я помню, уже давно выделились в отдельное сословие и живут по своим законам. Или я что?то упускаю?

Он начал издалека:

— Марта, знаешь ли ты магическое законодательство?

Откуда? Я не маг, нас таким тонкостям не учат. Так ему и сказала.

— Понимаешь, если маг не достиг в своем развитии высот и не получил степени магистра, он принадлежит той стране, откуда он родом. Рядовые маги платят взносы в Валариэтан, но полноправными гражданами не являются. Могут рассчитывать на защиту и приют в сложных случаях, но и все. Стоит магу получить степень магистра, он автоматически становится полноправным гражданином Валариэтана со всеми вытекающими отсюда последствиями. Я не просто магистр, я архимаг.

— То есть ты теперь не подлежишь юрисдикции своей родины. Я правильно поняла?

— Совершенно верно. Только, получив гражданство Валариэтана, я потерял право на титул моего так называемого отца.

Я навострила ушки. „Так называемого“? Так они не родные? Или у них просто плохие отношения?

— Знаешь, Марта, в то время как в твоем родном Лиатине с магами боролись, в Герионе с ними поступали иначе. У нас все знатные роды владеют магией на приличном уровне, но… Ты когда?нибудь слышала о магической школе Гремона?

— Никогда, — честно призналась я.

Вот именно. И вряд ли услышишь. В моей стране магия остается достоянием семей, у нас очень развиты два направления: боевые заклинания и охранные, но у каждого семейства они свои, уникальные, ими не принято делиться. Для аристократии, которая охраняет свои замки и ведет боевые действия, это важно, но в обыденной жизни совершенно бесполезно. Классической же магией мало кто владеет. Учиться в другие страны едут те аристократы, кто является младшим сыном в семье и не может претендовать ни на титул, ни на земли, или бастарды знатных родов. Это помогает им повысить свой статус и занять в обществе достойное положение, но зачастую где?нибудь далеко от родины. Правда, есть те, кого после получения звания архимага семьи готовы признать. Например Рихард — бастард. Его отец не захотел поддерживать незаконного сына. Зато теперь, когда Рик всего добился сам, семья его признала и готова считать своим членом. Не совсем полноправным, но все же.

Про Рихарда я все давно знаю.

— К какой из этих групп относишься ты?

— Ни к какой. По закону я старший сын своего отца, вернее, того, кто им считается, графа ар Гериона, побочного сына герцога фар Гериона.

— Знатный мужчина мне достался! — хихикнула я и тут же убрала с лица улыбку. Для Кона все это было не смешно.

— Ну так вот. Это по закону. А на самом деле мой отец — король Губерт. Не актуальный Пятнадцатый, а предыдущий, под номером четырнадцать.

Ой, Марта, держись. Ты куда?то не туда попала. Связалась с братом короля, не шуточки. Одна радость — король не местный. Лучше бы мне этого не знать, спокойней спала бы. Хотя мама, если дознается, будет в полном восторге, она всегда хотела меня выдать за благородного.