Нежное прикосновение - Рэддон Шарлин - Страница 47

Его губы жадно целовали ее глаза, виски и щеки, а его рука нашла ее вторую грудь и слегка сжала ее. Он ласкал сосок до тех пор, пока он не стал горячим и твердым. Она испытывала безмерный голод, названия которому она не знала.

Она ощущала на своем ухе его горячее дыхание — он прокладывал губами дорожку к чувствительному месту ниже мочки уха. Потом его губы прошлись по ее шее и остановились на впадине у самого основания шеи. Затем она ощутила их еще ниже.

Ее все еще раздирали противоречивые чувства — страх и желание. Он сжал губами сосок, и она едва не заплакала от счастья. Она ощутила нестерпимую боль внизу живота, и ей показалось, что она сейчас умрет. Такой сладкой боли ей еще никогда не приходилось испытывать.

Он начал целовать другую ее грудь, а его руки продолжали ласкать ее тело, все больше и больше возбуждая ее. Ощущения были такими сильными и яркими, что Брианне казалось, будто внутри у нее взрывается праздничный фейерверк. Все эти странные, волшебные, хотя довольно примитивные ощущения пугали ее и в то же время приводили в восторг.

— О Боже, что вы делаете со мной? — вскричала она.

Он поднял голову и засмеялся. Его голос был тихим и хриплым.

— Я занимаюсь с тобой любовью, женщина. Неужели ты этого еще не поняла?

— Нет, — произнесла она, качая головой. — Я никогда не испытывала ничего подобного.

— Я только начал показывать тебе, что такое любовь. Хочешь, чтобы я продолжил?

— О да!

— Тогда расслабься и позволь мне показать тебе еще кое-что.

Он поцеловал ее, и она обняла его и поцеловала в ответ так страстно, как только умела. Однако когда его рука опустилась на ее обнаженное бедро, она замерла.

Най почувствовал, что она напряглась и затаила дыхание, и выругался про себя. Он перестал сдерживать свою страсть, и это испугало Брианну.

— Не бойся, моя сладкая женщина. Я не намерен показывать тебе сразу все. Мы ведь с тобой солнце и луна, ты помнишь об этом? И весь этот мир принадлежит нам. У нас еще много времени впереди.

Он убрал руку с ее бедра и, услышав вздох облегчения, нахмурился. Они лежали и смотрели друг на друга, а в их глазах горела страсть и неуемное желание. Ее грудь была прижата к его груди, и он чувствовал ее возбужденное дыхание. Он ощущал ее своим сердцем, своей душой. Нет, он ни в коем случае не будет заставлять ее делать что-либо против своей воли, не будет пугать ее, как ее муж. Однако он не собирался и сдаваться и отказываться от нее.

— Бри, — пробормотал он таким тоном, как будто одно это слово могло выразить все, что он чувствовал сейчас. — Все хорошо. Я не буду заставлять вас делать то, чего вы не хотите. И сам не сделаю ничего, что было бы вам неприятно. Просто позвольте мне остаться…

— Все… все хорошо. Я… — пробормотала она.

То, с какой нежностью и тоской он произнес ее имя, заставило ее затрепетать. Она не хотела, чтобы он уходил из фургона в эту дождливую ночь.

— Я буду спать на своем ложе. Я не прикоснусь к вам до тех пор, пока вы сами этого не захотите.

— Хорошо.

Он закрыл глаза и вздохнул. Спать рядом с ней было для него настоящей мукой. Однако где бы он ни спал, он все равно будет ощущать теплоту ее кожи, вкус ее губ и исходивший от нее запах роз и страсти. Он останется здесь, рядом с ней, чтобы она поняла, что ей не нужно его бояться.

Он молча встал и снял через голову рубашку. Пусть она привыкает смотреть на его обнаженное тело. Постепенно, с помощью ласки, он будет приручать ее, как приручил однажды молодую кобылу, которую выкупил у ее жестокого хозяина. В один прекрасный день она отдастся ему по доброй воле, изнемогая от страсти. И ради этого он будет ждать столько, сколько потребуется. Когда же он начал снимать штаны, фонарь погас. Он понял, что она специально задула его, чтобы не видеть, как он раздевается.

Однако, несмотря на темноту, Брианна все равно видела, как Коламбус снимал свои штаны. Она приказала себе закрыть глаза, но не смогла этого сделать. И тут природа пришла Коламбусу на помощь. Ударила молния, залив все вокруг ярким светом. Теперь Брианна видела все ясно — его широкую грудь, мускулистые ноги и его возбужденную плоть.

Он был солнцем, а она… Неужели луна такая же холодная и скованная, как и она сейчас? Она прониклась невероятной нежностью к нему, когда поняла, как трудно ему было остановиться и что ему не составляло никакого труда просто взять ее силой. Баррет именно так всегда и поступал.

И тут Брианна осознала, как много значит для нее этот мужчина. Мужчина, которого с первых же дней их совместного путешествия она боялась, но постоянно подтрунивала над ним.

Однако ей горько было признаться себе, что с этим мужчиной у нее не может быть никаких отношений.

Воскресенье было объявлено днем отдыха, поэтому утром никто не будил переселенцев выстрелом из винтовки. Однако Ная не нужно было будить. Проснувшись, он ощутил запах и теплоту тела Брианны. Улыбнувшись, он придвинулся к ней ближе и почувствовал, как сильно возбудилась его плоть. Он понял, что Брианна тоже проснулась, и боялся даже пошевелиться.

Подперев голову рукой, он смотрел на нее, а потом наклонился и поцеловал ее в ухо.

— Где мой утренний кофе, женщина? — прошептал он. — Я голоден, как медведь после зимней спички, и весь иссох от жажды.

Потом он заставил себя встать с постели, одеться и выйти из фургона. Хотя дождь уже закончился, земля все еще была влажной. Он развел огонь и сварил кофе.

Через несколько минут из фургона вышла Брианна. Увидев, что он возится с костром, она опустила голову, как провинившаяся горничная, и алый, как утреннее небо, румянец заиграл на ее щеках.

— Вы не видели Шекспира? — спросила она.

— Наверное, поймал жирную мышь и сейчас где-нибудь пирует. Уверен, что он скоро появится.

Они оба замолчали, чувствуя неловкость. Най не сводил с не глаз, наблюдая за всем, что она делала. Брианна же нарезала бекон и положила его на сковороду, после чего замесила тесто для печенья. Вспомнив о чем-то, она хотела отойти от костра, но Най обнял ее за талию и прижал к себе. Когда же она удивленно вскинула на него глаза, он подмигнул ей.

— Женщина… — произнес он, усмехаясь. — Я умираю от голода. Сегодня из-за тебя пригорел мой бекон, и я собираюсь отвести тебя вон к тем деревьям, задрать твою юбку и всыпать тебе как следует.

Она никак не ожидала, что он может такое ей сказать, и засмеялась.

— Если ты сделаешь это, Коламбус Най, то до самого Орегона будешь есть подгоревший бекон.

— Как ты смеешь так разговаривать с главой семьи?!

— О Кол! — воскликнула она и дотронулась рукой до его щеки.

Он повернул голову и поцеловал ее ладонь.

— Доброе утро, Кол! Как хорошо, что ты вернулся, — сказал Марк, выйдя из своей палатки.

Густо покраснев, Брианна поспешила к своему фургону, а Най повернулся, чтобы поздороваться с Марком.

— Вы с мальчиками готовы идти сегодня на охоту?

— Конечно, — ответил Марк. — Но если мальчики не поторопятся, то могут и дальше лежать в своих постелях.

— Я уже готов, папа. Не уходите без меня! — громко закричал Франсуа.

— И я тоже, — сказал Жан Луи, выпрыгивая из фургона Бодвинов.

За ним появилась Лилит, качая головой.

— Послушать вас двоих, так нет на свете интереснее занятия, чем убивать животных, — пробормотала она.

Най усмехнулся.

— Они же мальчишки, Лилит, — сказал Марк.

Лилит недовольно надула губки.

— Но я все равно за них беспокоюсь. С ними там может что-нибудь случиться.

— Мы будем присматривать за ними, — заверил ее Най.

Пока готовился завтрак, Марк заставил своих сыновей отогнать домашнюю скотину к реке на водопой.

Брианна вышла из фургона, держа в руках баночку варенья из крыжовника и тарелку с маслом.

— Мальчики сегодня уже собирали яйца?

Лилит укоризненно посмотрела на Марка.

— Ой-ой-ой! — пробормотал Марк и подмигнул ей. — Похоже, что это придется сделать мне.