Нежное прикосновение - Рэддон Шарлин - Страница 46

Была уже почти полночь, когда музыка стихла и к фургону вернулись Бодвины. Марк нес на руках спящего Жана Луи. Франсуа же шел рядом с ним и тер свои сонные глазки. Лилит сладко зевнула, пожелала ей спокойной ночи и скрылась в своем фургоне. Франсуа залез в палатку, в которой он спал вместе со своим отцом.

— Знаете, Брианна, праздник удался на славу, — сказал Марк после того, как уложил спать своего младшего сына. — Хорошая музыка, много интересных людей. Джеб Хенкс сказал, что возле реки сейчас стоят несколько караванов, и в них где-то около тысячи человек. Столько народа, просто уму непостижимо!

— Да. Никогда не думала, что в Калифорнию едет так много людей. Говорят, что там можно просто ходить вдоль ручья и собирать золотые слитки, как речную гальку, но лично мне это кажется волшебной сказкой. Не могу поверить, что все так просто.

— И я тоже. Но мы направляемся в Орегон, потому что не верим в то, что можно разбогатеть буквально за несколько дней. Сегодня один парень сказал мне, что наше будущее — это земля. Я с ним согласен, — сказал Марк, подбросив в костер полено. — Кол еще не вернулся?

— Нет. Он, наверное, встретил своих друзей и решил у них заночевать.

— Вполне возможно. Хенкс сказал, что охотники очень уважают Кола за храбрость, умение выживать в любых условиях и еще за то, что он всегда может договориться с индейцами. Для такого человека, как он, наверное, очень трудно плестись вместе с караваном. Ведь он привык к свободе.

Она знала, что Марк прав. Кол похож на сокола, который парит высоко в небе над прерией. Он не сможет жить в неволе. Наверное, поэтому он и выбрал себе замужнюю женщину. Такая женщина никогда не посягнет на его свободу.

— Если хотите, я могу посидеть с вами еще немного, — предложил Марк.

Прогремел гром, и они оба посмотрели на небо. Оно было затянуто тучами, и не было видно ни звезд, ни луны. Кол почему-то сравнил ее именно с луной.

— Нам, наверное, лучше укрыться в фургонах, — обеспокоенно сказала она.

— Но гроза еще далеко от нас.

— Я знаю, но все же пойду. Спасибо, Марк, за заботу. Спокойной вам ночи.

Поднялся такой сильный ветер, что она с трудом смогла собрать свои нитки. Марк тоже пожелал ей спокойной ночи и ушел к себе в палатку. «Лилит все-таки счастливая женщина, — подумала Брианна, — ведь у нее такой хороший муж и он никогда ее не бросит». Она забралась в фургон и зажгла фонарь. Она все еще не могла успокоиться после визита Эдуарда Меграджа. Завывания ветра и приближающаяся гроза только усугубляли ее состояние. Она поставила фонарь на бочку с мукой и прикрутила его так, чтобы он едва горел. Потом она плотно подоткнула края одеяла под деревянный ящик для того, чтобы не было сквозняка и не потух фонарь. Она разделась, надела ночную рубашку и забралась в постель. Однако спать ей совершенно не хотелось.

Она долго ворочалась на своем ложе, пытаясь уснуть. Она боялась, что Кол никогда не вернется. Ей казалось, что он уже устал от всех этих людей, спешащих на запад, все дальше и дальше, оттесняя диких животных и индейцев, лишая его свободы, которую он так ценит. Она подумала, что он мог ее бросить. Наконец ветер стих, в воздухе запахло дождем, и Брианна уснула. Ей снилось, что она едет в фургоне по бесконечной прерии. Вокруг не было ни души. Потом она услышала приближающийся топот копыт, и ее сердце радостно забилось. Она побежала навстречу всаднику. Однако это был не Кол.

Это был Баррет.

Глава семнадцатая

Когда Най вернулся, уже шел дождь. Пока он расседлал свою лошадь и поставил ее в стойло, у него намокли голова, плечи и спина. Яркие вспышки молний освещали небо, а потом мир снова погружался в темноту.

Однако он видел только тусклый огонек, мерцавший под брезентовым покровом фургона. Он улыбнулся, подумав о том, что она, наверное, ждет его. Ждет, когда он вернется домой. И все у него внутри наполнилось мягким теплом. Нет, не пылким желанием, а именно мягким теплом. Подойдя к фургону, он услышал, что она громко зовет его по имени. А еще он уловил в ее голосе страх. И мягкое тепло исчезло.

Еще один ночной кошмар. Он быстро забрался в фургон. Как он и предполагал, она спала.

В тусклом свете фонаря он увидел ее лицо. Ее выступающие скулы, упрямый подбородок, слегка вздернутый нос и изящные дуги бровей. Ему очень захотелось поцеловать ее. Тяжело дыша, она металась по подушке. Кот, испугавшись не столько дождя, сколько криков Брианны, открыл глаза и перебежал на постель Ная. Сквозь шум барабанившего по брезентовому покрову фургона дождя Най услышал ее слабый голос.

— Нет, Баррет! Не надо…

Кол лег рядом с ней, обнял ее и прижал к себе.

— Тише, моя любимая, — пробормотал он, когда она попыталась вырваться из его рук. — Это ведь я, — убеждал он ее, потом начал бормотать ей какие-то ласковые слова на языке индейцев-шошонов и прижался губами к ее влажному виску.

Постепенно она успокоилась и открыла глаза.

— Кол?

— Да, это я. Тебе просто что-то привиделось во сне.

Снаружи дождь уже превратился в град. Кусочки льда размером с револьверную пулю громко стучали по пустым металлическим ведрам и деревянному каркасу фургона. Стало холодно, однако Брианна этого не замечала. Ей было так тепло, так хорошо в его объятиях и хотелось, чтобы он оставался рядом всю ночь, а может быть, и всю жизнь. Однако она прекрасно знала, что ему от нее нужно, и ей снова стало страшно.

— Ты оставила для меня зажженный фонарь, — сказал он, убирая прядь волос с ее лица.

— Я… да, было уже очень поздно.

Она не решилась ему сказать, что оставила свет, так как боялась Эдуарда Меграджа. Кол мог его убить, во всяком случае, он попытается это сделать.

Она почему-то не спросила Кола, где же он так долго был, и это насторожило его. Он внимательно вгляделся в ее лицо. Возвращаясь в лагерь, он непрерывно думал, рассказать ли ей о том, кого он сегодня встретил. Если она узнает, что ее муж все еще жив, это оттолкнет ее от него. А разве может быть по-другому? У этой женщины слишком высокие моральные принципы. Она никогда не отдаст свою любовь другому мужчине, пока официально не разведется со своим мужем. Однако ему совершенно все равно, кому она принадлежит по закону, если она действительно хочет его. Они с ней единое целое, словно солнце и луна.

Брианна не видела его лица — фонарь стоял за его спиной. Однако она ощутила, что его охватило желание, по тому, как крепко он прижал ее к себе. А еще она чувствовала на шее его горячее дыхание. В ней боролись два чувства — страх и страстное желание.

— Ложитесь лучше спать, Кол. Я устала.

«Только если я буду спать в твоей постели, — хотел ответить ей он. — Только если разрешишь мне хотя бы поцеловать тебя».

Он посмотрел на ее губы, и она, как будто бы услышав его слова, разомкнула их.

Она знала, что сейчас должно было произойти. Казалось, что ее тело уже было готово к этому. Она так плотно прижалась к нему, а он так сильно обнял ее, что она просто растворилась в этих объятиях. Его губы приблизились к ее губам. Она мысленно просила их поторопиться.

Первый поцелуй был лишь легким прикосновением его губ, таким он был мягким и сдержанным. Она закрыла глаза и положила руку ему на грудь. Сначала она ощутила под своими пальцами его мягкую кожаную рубашку. Потом ее рука скользнула к вырезу рубашки и она прикоснулась к его обнаженному телу. Най застонал от удовольствия. Она раздвинула губы, и их дыхания слились, языки сплелись. Его губы казались ей такими знакомыми, он целовал ее так уверенно, как будто делал это уже тысячу раз. Как будто у него в жизни была только одна цель — целовать и любить ее.

«О Боже, — подумала она, — это неправильно, я не должна допустить этого». Однако она была не в состоянии остановить надвигающийся пожар. Какой же особенной силой он обладал, что мог так легко управлять ее эмоциями и ее телом?

Коламбус снял ее руку со своей груди и положил ее на свое плечо. Она сразу же запустила пальцы в его густые волосы. Она даже не почувствовала, как он отбросил одеяло и начал расстегивать ее ночную рубашку. Но когда он сжал рукой ее грудь, она выгнула спину, еще плотнее прижимаясь к нему, отдавая в его руки свою горячую плоть. Она просто задыхалась от наслаждения, а он тихо застонал, почувствовав, с какой готовностью она ответила на его ласки.