Нежное прикосновение - Рэддон Шарлин - Страница 36

— И я чувствую то же самое по отношению к Панчу! Мне просто раньше не с кем было об этом поговорить, — воскликнула Дульси и, став на цыпочки, обхватила Брианну за шею и прижалась щекой к ее щеке. — О Брианна! Я так счастлива, что познакомилась с вами. Теперь я не чувствую себя одинокой.

— Вы не одиноки, — сказала Брианна и обняла ее. — Я тоже очень рада, что встретила вас.

В наступившей тишине слышалось только стрекотание сверчков. Танцы уже давно закончились, и музыка стихла. Уставшие, но довольные, люди расходились по своим фургонам. Они понимали, что завтра им предстоит пережить еще один трудный день на пути к новой жизни.

— Мне уже пора возвращаться, — сказала Дульси.

— Я провожу вас. Панч может поинтересоваться, где вы все это время были.

Дульси хотелось что-то ей сказать, но она не сразу решилась.

— Ему не понравится, если он узнает, что я говорила о нем.

— Значит, мы сделаем так, чтобы он не узнал об этом.

Сидя в полном одиночестве на отдаленном холме, где он весь вечер нес сторожевую вахту, Коламбус Най прислушивался к доносившейся музыке. «Интересно, — думал он, — танцует ли Брианна?» Представив себе, что другой мужчина как раз в этот момент обнимает ее, а она смеется и флиртует с ним, он ощутил такую безудержную ярость, что у него потемнело в глазах. К тому времени, когда его дежурство закончилось, он уже был готов просто ворваться в круг танцующих пар, схватить Брианну, перебросить ее через плечо и умчаться вместе с ней в ночную тьму. Он будет заниматься с ней любовью до тех пор, пока она не осознает, что всегда будет принадлежать только ему одному.

Увидев ее гуляющей в компании Дульси Молтон, а не танцующей вместе со всеми, Най унял свои неистовые порывы. Ее образ преследовал его целый день, несмотря на то, что он старался как можно дальше отъехать от лагеря, надеясь, что тогда ему легче будет побороть свое желание прикоснуться к ней. Она постоянно снилась ему. Он прилагал невероятные усилия для того, чтобы оставаться в своей промокшей от дождей и росы постели и не пробраться к ней в фургон. Успокоить его могло только одно. Ему нужно было почувствовать, как его тело накрывает ее тело, как он входит в нее, завладевает ее разумом и душой. Однако он понимал, что в настоящий момент уступать своим желаниям так же неразумно, как бороться с медведем-гризли в его собственной берлоге. Никто не может выйти из этой схватки победителем.

Женщины тем временем дошли до фургона Молтонов. Най видел, как Панч Молтон сжал от злости кулаки, когда заметил свою жену в обществе сестры мерзкого, по его мнению, мужа индианки, и даже почувствовал, как напряглись все его мышцы. Он не слышал, что говорила Брианна, однако понимал, что в основном говорить пришлось именно ей. Когда же Панч разжал кулаки и Най понял, что никакого конфликта не будет, он пришел в недоумение. Если Брианне легко удалось поладить с таким куском дерьма, как Панч, то почему тогда она позволяла собственному мужу так издеваться над собой?

Брианна на прощание помахала супругам рукой и направилась к своему фургону. Метрах в пятнадцати от нее какой-то мужчина в высокой шляпе притаился между фургонами. В темноте был виден красный огонек его сигары. Потом огонек потух. Знакомый запах сигары заставил Ная выйти из своего укрытия навстречу Брианне, чтобы помешать планам этого человека. Улыбаясь, Най вышел на освещенное фонарем, висевшим между двумя фургонами, место.

— Вам понравилась вечеринка? — спросил он.

Испугавшись, Брианна прижала руку к груди.

— Кол? Пожалуйста, не подкрадывайтесь больше ко мне так тихо.

— Прошу прощения. Здесь так темно, что хоть глаз выколи. Не возражаете, если я вас провожу?

— Конечно нет. Вы ведь мой брат, в конце концов, — сказала Брианна, поддразнивая его.

Най услышал, как тихо выругался Меградж, когда они прошли мимо того места, где он прятался.

— Я не видела вас среди танцующих, — помолчав немного, сказала она.

«Значит, она заметила это, — подумал он, и его сердце забилось сильнее. — Спокойно, старина, не обманывай себя».

— Я был на дежурстве, — ответил он.

— Вы почти ничего не потеряли.

— О-о!

Идиот! Неужели нельзя было придумать что-нибудь более умное, чем это «о-о»?

В прерии завыл койот. Он выл на луну, которая сейчас имела форму полумесяца. Она напоминала Брианне эту странную и уже такую привычную полуулыбку Кола. Она снова почувствовала запах яблоневого дерева, которым пропитались его руки и одежда из-за того, что он постоянно вырезал какие-то фигурки. Ей хотелось узнать как можно больше о жизни этого мужчины.

— Я заметил, что у вас появилась подруга, — сказал Най.

Его голос слегка дрожал, напоминая шорох веток, волнуемых легким ветерком. Он был мягким и чувственным.

— У нас с Дульси много общего.

— Ей действительно нужна подруга. Молтон не обидел вас?

— Нет. Я ему, конечно же, не нравлюсь, однако он вел себя вполне цивилизованно.

Най выплюнул изо рта зубочистку. «Интересно, — подумала она, — его губы всегда пахнут яблоневым деревом? Ведь свои зубочистки он вырезает из этой же древесины». То, что она подружилась с Дульси, это хорошо, но, наблюдая за тем, как танцевали и веселились мужчины и женщины, она чувствовала себя особенно одинокой.

Из-под фургона выскочили собаки и быстро помчались куда-то. Она споткнулась, пытаясь отскочить от них в сторону. Най схватил ее за руки, чтобы поддержать, и тут же сильная волна желания прокатилась по всему его телу. Он еще крепче сжал ее руки в своих и притянул к себе. Приоткрыв рот от удивления, она посмотрела на него. Ее глаза были огромными как блюдца. Он ощутил на своем лице ее легкое и сладкое дыхание.

Его сердце сильно билось, и ему казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Он прикусил язык, чтобы не облизывать губы, представляя, как ее целует. «Я ничем не лучше Меграджа», — подумал он и отпустил ее.

— Кажется, у собак тоже праздничное настроение, — сказал он.

— Да, глупые создания.

«Такие же глупые, как и я, — ругала она себя. — У этого мужчины есть жена. Однако даже если бы он не был женат, то никогда бы не обратил внимания на такую старую и страшную дылду, как ты». Воспоминание о Маленькой Бобрихе так же больно укололо ее сердце, как колючие стебли роз колют нежную кожу пальцев. Поддавшись порыву, она сказала:

— Кол, почему вы никогда не рассказываете о своей жене?

Он остановился и посмотрел на нее.

— То, что у меня есть жена-индианка, что-то меняет в наших отношениях?

Она почувствовала в его голосе боль, и ей сразу же захотелось сказать ему, что для нее это не имеет никакого значения. Однако все дело было в том, что она не могла его представить рядом с одной из этих жалких и грязных индианок, которых она видела в Сент-Луисе и здесь, в прерии. Поэтому она, увильнув от прямого ответа, сказала:

— Просто… просто я считала вас порядочным мужчиной. Однако вы… вы целовали меня.

«И я снова и снова хочу целовать тебя! — подумал он. — Сейчас и завтра, и через год».

— Какое отношение эти поцелуи имеют к моей жене?

— Женатый мужчина не должен целовать других женщин. Тем более так, как это делали вы.

Он поднял руку и осторожно провел пальцами по ее щеке, убрал с лица упавшую прядку волос и снова опустил руку. К этому времени история смерти Маленькой Бобрихи распространилась по всей горной местности, как семена сорной травы, разносимые ветром. Однако Най никогда еще не рассказывал ее сам. И он знал, что сейчас не сможет рассказать эту историю. По крайней мере, всю ее, до конца, он никогда не сможет рассказать.

— Она была из племени змей, так некоторые называют шошонов. Люди из этого племени нашли меня со стрелой в боку. Дело было в самый разгар зимы. Она вылечила меня. Когда пришла весна, я взял ее с собой.

— Все так просто?

— У индейцев браки вообще заключаются очень просто. Если мужчина и женщина живут вместе, то считается, что они муж и жена. Если женщина несчастна в браке, она просто выставляет вещи мужчины из своего вигвама, и он уходит. Если мужчина считает, что ему больше не нужна его жена, он просто отсылает ее обратно к ее родителям.