В стране мехов (иллюстрации Риу Эдуарда) - Верн Жюль Габриэль - Страница 33

Блэк развинчивал и собирал свои инструменты или проверял астрономические

вычисления; сидя все время в своей каюте, он проклинал

бурю, мешавшую его ночным наблюдениям. Что же касается трех замужних

женщин, то миссис Мак-Нап занималась своим ребенком, а миссис

Джолифф, с помощью миссис Райе и вечно сопровождавшего их бол-

туна-капрала, предавалась кулинарным занятиям.

Для отдыха были назначены известные часы, а один день в неделю

никто не работал. Из развлечений первое место занимало чтение. Библиотека

форта не была богата, она состояла из нескольких книг с описанием

путешествий, но невзыскательные люди довольствовались и этим.

Обыкновенно читала вслух Полина Барнетт, и все с удовольствием слушали

ее прекрасное чтение. Рассказы о путешествиях приобретали какую-

то особую прелесть, прочитанные ее трогательным и выразительным голосом.

Легендарные герои, боровшиеся с природой и побеждавшие ее,

становились как бы живыми. Поэтому все с нескрываемым удовольствием

ожидали назначенного для чтения часа. Полина Барнетт сделалась незаметно

для себя душою этого мирка; она училась сама, уча в то же время

других, высказывала свое мнение, расспрашивала о том, чего не знала, и

всегда была готова услужить, чем только могла. Она соединяла в себе

прелесть женщины с энергией мужчины, что придавало ей особую цену в

глазах всех обитателей фактории. Надо еще упомянуть, что Полина Барнетт

жила тою же жизнью, что и остальные колонисты. Она не проводила

время в своей каюте, а работала наравне со всеми и всегда старалась

втянуть всех в разговор. Ничто, таким образом, не оставалось праздным

в форте Надежды, — ни руки, ни язык. Все работали, разговаривали и чувствовали

себя прекрасно, так как бодрость духа поддерживала здоровье, и

никто не скучал, несмотря на долгое заключение.

Однако буря не уменьшалась. Уже три дня как все сидели взаперти, а метель все продолжалась с прежней силой. Гобсон выходил из себя.

Нужно было непременно освежить испорченный дыханием воздух, в котором

даже лампы начинали гореть тускло. Хотели для этого воспользоваться

воздушными насосами, но трубы были наполнены льдом и не действовали.

Надо было что-нибудь придумать. Посоветовавшись с сержантом

Лонгом, лейтенант решил открыть 25-го ноября одно из окон в конце

коридора, потому что ветер с этой стороны дул с меньшей силой.

Это оказалось делом нелегким. Окно свободно отворилось внутрь, но

ставень, притиснутый навалившим снегом, не поддавался никаким усилиям.

Пришлось снять его с петель. Потом принялись отгребать снег с помощью

кирок и лопат. Снегу было не меньше трех метров толщины. Пришлось

прорыть нечто в роде траншеи, чтобы дать возможность пройти внутрь

свежему воздуху.

Джаспер Гобсон в сопровождении миссис Полины Барнетт и нескольких

солдат поспешили воспользоваться этой прорытой траншеей, чтобы

взглянуть на окружающую их картину.

Печальный вид представлял мыс Батурст и примыкающая к нему равнина!

Был полдень, но на горизонте виднелась только слабая полоса

света. Холод не был особенно силен, и термометр Фаренгейта показывал

только пятнадцать градусов выше нуля (девять градусов ниже нуля по

Цельсию). Но вьюга была так сильна, что, наверное, ветер свалил бы

с ног лейтенанта и его спутников, если б они не стояли глубоко в снегу, что давало им возможность сопротивляться порывам ветра. Они не могли

ни говорить, ни смотреть, так как снег засыпал им лицо. Пробудь они

здесь еще с полчаса, их совсем занесло бы снегом. Все кругом было

покрыто однообразной белой пеленой. Ограда, дом — все исчезло под

снегом, и если б не две тонких струйки дыма, вившиеся кверху, никто

не мог бы и заподозрить существования человеческого жилья в этом месте.

При подобных условиях прогулка, понятно, не была продолжительна.

Но все же путешественница успела рассмотреть печальную картину и получить

понятие о снежной буре за полярным кругом. То, что миссис Барнетт

увидела, произвело на нее неизгладимое впечатление.

Воздух в доме освежился в несколько минут, и все поспешили вернуться.

Окно снова затворили, но потом каждый день отворяли и прочищали

вырытый в снегу тоннель.

Так прошла целая неделя. К счастью, на псарне и у оленей было заготовлено

так много корму, что о них нечего было беспокоиться. Эта

неделя не могла не показаться очень долгой для людей, привыкших проводить

время на свежем воздухе, на охоте. Вскоре чтение уже потеряло

свое обаяние, а игра в „криб-бэдж“ Ь4 и совсем надоела. Ложась вечером

спать, все надеялись, что утром они уже не услышат рева бури, но надежда

оказывалась тщетной. Снег шел, не переставая, ветер свистел, ледяные

горы продолжали обваливаться со страшным грохотом, дым, гонимый

ветром обратно в комнаты, вызывал сильный кашель. Словом, буря не

только не утихала, но, казалось, ; свирепствовала с еще большей силой.

Наконец, 28-го ноября висевший в большой зале барометр-анероид иь

показал скорую перемену погоды. В то же время термометр, висевший

снаружи, показал четыре градуса ниже нуля. Все это предвещало перемену

погоды к лучшему. Действительно, 29-го ноября обитатели форта

догадались по царившей с утра тишине, что буря, наконец, прекратилась.

Все поспешили скорее выбраться на воздух. Уже довольно все насиделись

в комнатах! Однако дверь оказалось невозможным отворить; пришлось

вылезть в окно и расчистить нанесенные сугробы снега, который на

этот раз был настолько тверд, что приходилось пробивать проход кирками.

Работали с таким усердием, что через полчаса все зимовщики, кроме

миссис Мак-Нап, которая еще не совсем оправилась, уже гуляли по двору.

Мороз был очень силен, но так как не было ветра, то он не особенно

заметно давал себя чувствовать. Пришлось все же^^^^ят^ некоторые

предосторожности, чтобы легче перенести резкий переход * из теплой

температуры комнаты на холод в пятдесят четыре градуса (тридцать градусов

ио-Цельсию).

Бы >семь часов утра. Все небо, начиная с зенита, , где

сияла Полярная звезда, до горизонта было усеяно яркими звездами.

Казалось, что звезд можно было насчитать несколько миллионов, тогда

как на самом деле простым глазом их можно видеть не больше пяти тысяч.

Томас Блэк пришел в восторг от этого зрелища и захлопал в ладоши, аплодируя этому удивительно ясному звездному небу.

В то время, как Томас Блэк предавался всецело созерцанию неба, его

товарищи направились к ограде. Замерзший снег был крепок, как камень, и до того скользок, что люди поминутно падали; впрочем, серьезных ушибов

не получил никто.

Нечего и говорить, что весь двор был занесен снегом. От ограды

видны были одни заостренные концы кольев, и в таком виде она, конечно, не могла помешать проникнуть в факторию даже самому маленькому

зверьку. Но что же делать? Ведь нельзя же было отгребать на таком

громадном пространстве снег, лежавший слоем в три метра толщины!

Самое большое, что можно было сделать, — это очистить от снега внутреннюю

часть двора, отчего образуется ров, который до некоторой степени

будет защищать их от врагов. Но зима еще только начиналась, и можно

было ожидать, что новая буря занесет этот ров в несколько часов.

Лейтенант стоял в раздумье перед занесенной оградой, которая уже

не могла служить защитой дому до тех пор, пока солнце не растопит эту

снежную кору. В это время миссис Джолифф вдруг воскликнула:

— А наши собаки, а олени!

В самом деле, надо было скорее позаботиться об этих животных: конура

и хлев для оленей были гораздо ниже дома, и потому, конечно, совершенно

занесены снегом; возможно, что бедные животные задохлись от