Аксиома выживания - Андрейченко Владимир - Страница 27

– Заткнись, урод, и слушай! Если ты не знаешь моего пахана, Мефистофеля, значит ты сам баклан полный! От вас после стычки с нами даже воспоминаний может не остаться, не то что тел. Поэтому советую тебе подумать хорошенько, на кого ты в данный момент наехать пытаешься. И советую очень быстро подумать над моим предложением, извиниться и пропустить нас. В придачу отдать нам за испорченное настроение всю вашу добычу. Тогда, может быть, Мефистофель и оставит вас в живых, в чем я очень сильно сомневаюсь. Усек? – Бурелом специально не отключал гарнитуру коммуникатора, чтобы остальным членам команды было хорошо слышно, о чем он разговаривает с беспредельщиком. Он был уверен, что Маркел уже занял выгодную позицию для прицельной стрельбы, а остальные рассредоточились за преградами.

– С-сышишь, братан, не юли, а? Я ж базарить пришел, а не воевать… – тон Зуба сменился на заискивающий. Но он еще пытался не потерять часть достоинства, поэтому до сих пор надеялся на откупную идущих мимо. – Мы ж много не просим. Так, чуть-чуть…

– Вот чуть-чуть и лови! – Бурелом окончательно вышел из себя.

Выстреливший в бандита пистолет снес тому половину головы. Кровавые ошметки разлетелись веером на несколько метров по направлению вылетевшей пули. Нижняя часть головы Зуба совершила несколько движений, словно тот срочно пытался дожевать находящуюся во рту резинку. Схватив не успевшее упасть на землю тело, Бурелом резким рывком бросил его к находящемуся неподалеку пню, оставшемуся от давно упавшего дерева. Пусть послужит дополнительной защитой во время боя. И сам метнулся туда же. По внезапно прервавшейся очереди из автомата в свою сторону Бурелом понял – стрелка вовремя снял Маркел. Левее послышался дробный перестук пулемета Цапли. Странным оказалось то, что в ответ больше не прозвучало ни одного выстрела. Полежав немного и выждав время, Бурелом спросил в гарнитуру:

– Маркел, что там видно?

– Не пойму, командир. Мы успели снять двоих, а остальные сами исчезли из поля зрения, словно растворились в воздухе. Только стояли, выглядывая из-за преград, и вдруг пропали. В данный момент я не вижу ни единого движения на той стороне.

– Прима, бери с собой Щепку, и прошвырнитесь быстро. Остальные прикрывают.

Вскоре по левому краю, петляя между кустами, мимо пробежала посланная на разведку пара. А через несколько минут в гарнитуре раздался голос Примы:

– Командир, здесь все мертвы, давайте сюда. Не пойму ничего, мистика какая-то…

Беглый осмотр лежащих на земле тел показал, что только двое ренегатов были убиты «огнестрелом». Все остальные напоминали войско, через которое пробежала в сабельной атаке кавалерийская рать. Тела были искромсаны чем-то острым, словно их и правда порубили на части остро заточенными палашами.

– Что за черт? Как это могло произойти? И никто не видел ничего странного? – Бурелом озадачился не меньше остальных членов команды.

Однако поразмышлять над произошедшим группе не дали помчавшиеся к людям со стороны депо два десятка псов вперемешку с несколькими свинорылами. Мутанты бежали по широкому открытому пространству, поэтому группа успела рассредоточиться и встретить их дружным огнем. Твари подняли страшный визг, но упорно бежали, несмотря на потери. Первым их встретил Шкалик, штук шесть псов набросилось на него, остальные члены команды перевели огонь на зверей, не успевших еще добежать до людей. Стрелять в сторону Шкалика не стал никто, чтобы не зацепить его самого. Бедолага был почти не виден под сворой рычащих и рвущих его зубами зверей, только кричал и отбивался от них автоматом. Бурелом поспешил ему на помощь, думая, что уже не успеет, но когда потасовка закончилась, оказалось, что кроме небольших царапин, никаких других повреждений у Шкалика не оказалось. Правда, одежда и экипировка превратились в сплошные лохмотья. Прима, радуясь, что все закончилось более или менее благополучно, даже пошутил по этому поводу:

– Вот теперь ты в самом деле похож на бомжару с мусорки! – вид Шкалика действительно был жалок, создалось впечатление, что он прошел огонь, воду и медные трубы. Свисающие бахромой рваные остатки одежды вызвали дикий смех у всех, включая Бурелома.

Около получаса пытались разобраться в том, что же произошло и отчего группа противника оказалась так мелко нарезана чем-то острым. Удивляло то, что никто не видел, как это произошло. Шкалик, решивший хотя бы частично поменять испорченное одеяние, обшаривал лежащие тела. Целыми оказались только вещи убитых командой Бурелома. Правда, они не отличались хорошими защитными свойствами и высоким качеством, но, как известно, на безрыбье и рак рыба, поэтому Шкалику ничего не оставалось, как переодеться в то, что есть.

– Весь наш рейд окружен сплошной мистикой. Куда ни сунься – загадка на загадке. Чую я, не к добру это… – Шкалик был взволнован. – Даже псы просто погрызли на мне одежду, а самого не тронули. Это же чудо, а, братва? Насколько знаю я, собаки всегда первым делом вцепляются в горло и пытаются загрызть жертву. А эти выше груди даже не рвали…

– Это может быть просто случайностью, – Прима пытался успокоить страдальца.

– Не слишком ли много вокруг нас случайностей?

– Много – не много, а вышло так, что ты живой. Или ты этому совсем не рад?

– Спасибо. Рад неимоверно! Только на душе неспокойно как-то, может, не стоит дальше испытывать судьбу, а, командир?

– Заткнитесь все! Хватит ныть! Мужики, блин. Как бабы нюни распустили! – Бурелом потряс перед носом Шкалика находящимся в руке пистолетом: – Тебя тоже отправить туда, где ты после собак думал остаться?!

– Да ладно, я же просто уточняю, – Шкалик сдал назад на несколько шагов. – Надо, так надо, как скажешь, уж и спросить нельзя…

– Что же здесь произошло? – Прима уже всматривался в останки людей. – Трава плотная и листва ковром лежит, следов совершенно не видно.

– Вы следопыты, сами и разбирайтесь, ясно одно, нам кто-то помог во время разборки, – Бурелом строго смотрел на Приму и Шкалика.

– Да говорят же тебе, никаких следов нет! Словно призрак прошел… – Шкалик осекся и с опаской посмотрел на Бурелома.

– Призрак, говоришь… – Бурелом задумался. – Да… На призрака очень похоже. А может быть, это был фантом?

Прима посмотрел прямо в глаза уставившегося на него старшего.

– Фантом так не рвет людские тела, он просто высасывает из тел всю жизненную энергию. Только пепел оставляет… А тут налицо явный прямой контакт и вполне материальные лезвия острых клинков. У одного даже голова отсечена.

Споры длились еще минут десять, но к единому мнению о случившемся так никто не пришел. Ясно было одно – команде Бурелома в перестрелке оказали помощь, а невидимого союзника они даже не знали. Так ничего и не поняв, Бурелом принял решение следовать дальше. Разобрав оставшиеся в целости пожитки и боеприпасы убитых, через полчаса группа выдвинулась в путь.

Когда люди скрылись за ближайшим холмом, на их месте, спрыгнув с дерева, оказался Шалун. А через пару минут рядом появился Лучник.

– Значит, Шалун, ты у нас теперь еще и фантомом стал? – сталкер засмеялся. Зверь игриво посмотрел на друга, казалось, что он улыбается. Потом уселся и принялся вылизывать измазанные кровью лапы. – Пусть пока погуляют. Среди них есть люди, у которых есть шанс на дальнейшую жизнь. А мы еще немного поиграем с ними в прятки, шарады и казаков-разбойников. Мы тоже заслужили с тобой небольшое развлечение.

Петляя зигзагами между аномалиями, группа быстро двигалась в сторону Испытательной. Бурелом, чувствующий нарастающее недовольство членов команды, гнал ее подальше от места прошедшего сражения и гибели Злобы и Вялого. Только сейчас он понял наконец, что зря поступил так опрометчиво, застрелив потерявшего боевой дух подчиненного. Теперь дисциплину в группе можно будет поддерживать только угрозой жесточайшей расправы. А может еще случиться так, что у кого-нибудь не выдержат нервы и он выстрелит самому Бурелому в спину. Предчувствовал помощник Мефистофеля, что недалек от истины, поэтому маршем отвлекал всех от невеселых мыслей и не давал группе передышки. При ускоренной ходьбе все внимание переключается на окружающее, каждый сосредотачивается на возникающих препятствиях и смертельных ловушках. Мысли идущих зациклены на сохранении собственной жизни, и речи о каком-либо бунте идти просто не может…