Мое любимое убийство. Лучший мировой детектив (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 58

— Возможно, телеграмма подскажет нам что-то, — предположил Каррадос. — Прочти ее, Луис.

Мистер Карлайл вскрыл конверт, взглянул на вложение и, несмотря на разочарование, не смог сдержать смех.

— Мой бедный Макс, — объяснил он, — все твои ухищрения были впустую. Очевидно, желая взять отпуск, Крик предусмотрительно озаботился получить прогноз погоды в Метеорологическом бюро. Слушай: «В настоящее время в Лондоне тепло и ясно. В дальнейшем ожидается небольшое похолодание, без осадков». Ну и ну, я-то за свои четыре пенса хотя бы получил фунт помидоров.

— Тут твой выигрыш несомненен, Луис, — с улыбкой согласился Каррадос. — Интересно, — задумчиво добавил он, — это особый стиль Криков — проводить выходные в Лондоне?

— Погоди, — отозвался Мистер Карлайл, снова глядя на телеграмму, — ей-богу, это странно, Макс. Они ездят в Уэстон-сьюпер-Мэр.[30] С чего это он стал узнавать про Лондон?

— У меня есть предположение, но, чтобы убедиться, надо будет приехать сюда еще раз. Взгляни еще раз на воздушного змея, Луис. От него не тянется несколько ярдов веревки?

— Да, тянется.

— Весьма толстая веревка — необычно для воздушного змея?

— Да, но как ты узнал?

Пока они ехали обратно, Каррадос объяснил, и мистер Карлайл был просто поражен. «Ради бога, Макс, неужели это возможно?!» — недоверчиво повторял он.

Час спустя он удостоверился, что это возможно. В ответ на его запрос из офиса сообщили, что «они» отправляются с Паддингтона в Уэстон в половине пятого.

Прошло больше недели с их знакомства с Каррадосом, прежде чем лейтенанта Хольера вызвали в особняк «Башни». Прибыв, он обнаружил, что мистер Карлайл уже здесь, и двое друзей ждут его.

— Я оставался дома весь день после вашего звонка этим утром, мистер Каррадос, — сообщил он, пожимая им руки. — Получив второе сообщение, я был полностью готов к выходу. Вот как мне удалось прийти вовремя. Надеюсь, все в порядке?

— Превосходно, — ответил Каррадос. — Вам лучше перекусить, прежде чем мы приступим. Нас ждет долгая и наверняка весьма захватывающая ночь.

— И уж точно сырая, — согласился лейтенант. — Над Муллином собиралась гроза, когда я шел.

— Поэтому вы и здесь, — произнес хозяин дома. — Мы ждем определенного рода сообщение, чтобы начать, и пока вы можете, раз уж есть время, узнать, что, как мы предполагаем, произойдет. Как вы заметили, надвигается гроза. Метеорологическое бюро утром дало прогноз — если условия не изменятся, гроза накроет весь Лондон. Сейчас уже очевидно, что менее чем через час начнется буря. Где-то будут повреждены деревья и здания, где-то, возможно, молнией будут убиты люди.

— Вот как.

— Замысел мистера Крика состоит в том, что его жена должна стать одной из жертв.

— Я не совсем понимаю. — Хольер переводил взгляд с одного на другого. — Я совершенно согласен, что Крику было бы чрезвычайно удобно, если бы так получилось, но без сомнений шанс на это до смешного мал.

— Тем не менее, если мы не вмешаемся, вердикт следователя будет именно таков. Знаете ли вы, что муж вашей сестры имеет некоторые познания в области электричества, мистер Хольер?

— Не уверен. Он был таким скрытным, и мы так мало о нем знали…

— А между тем в 1896 году Остин Крик опубликовал статью «Переменный ток» в американском «Научном мире». Это можно назвать довольно близким знакомством.

— Вы хотите сказать, что он собирается направить молнию?

— Только в глазах врача, который засвидетельствует смерть, и следователя. Эта буря, возможность, которой он ждал неделями, всего лишь прикрытие. Оружие, которое он намерен использовать, не менее могущественное, чем молния, но куда более сговорчивое — электрический ток высокого напряжения, текущий по трамвайным проводам возле ворот.

— Ох! — воскликнул лейтенант Хольер, внезапно озаренный пониманием.

— Где-то между одиннадцатью часами — тем временем, когда ваша сестра ложится спать, — и половиной второго ночи — до этого времени он может полагаться на ток — Крик кинет камень в балконное окно. Все приготовления уже давно сделаны, ему осталось только соединить короткий провод, идущий от оконной ручки, с длинным ответвлением от провода под напряжением. Сделав это, он разбудит жену вышеописанным способом. В тот момент, когда она сдвинет оконную задвижку — а он тщательно отшлифовал ее детали, чтобы обеспечить идеальный контакт, — миссис Крик будет убита электрическим током столь же наверняка, как если бы она сидела на электрическом стуле в тюрьме Синг-Синг.[31]

— Но чего же мы ждем?! — вскричал Хольер, вскакивая на ноги, бледный и напуганный. — Уже одиннадцатый час, и вот-вот может случится все, что угодно!

— Ваши чувства понятны, мистер Хольер, — успокаивающе произнес Каррадос, — но вам не о чем волноваться. За Криком следят, за домом следят, и ваша сестра в такой же безопасности, как если бы она спала сегодня в Виндзорском замке. Будьте уверены — что бы ни произошло, Крику не позволят довести свой план до конца, но крайне желательно позволить ему полностью себя скомпрометировать. Муж вашей сестры, мистер Хольер, обладает удивительной способностью прятать концы в воду.

— Проклятый жестокий мерзавец! — яростно воскликнул юный офицер. — Когда я думаю о Миллисент пять лет назад…

— Если уж на то пошло, — мягко заметил Каррадос, — в просвещенных государствах казнь на электрическом стуле считается самым гуманным способом избавиться от неугодных граждан. Крик, безусловно, весьма хитроумный джентльмен. К его несчастью, ему суждено было столкнуться с куда более проницательным умом в лице мистера Карлайла…

— Нет-нет! Ей-богу, Макс! — запротестовал смущенный джентльмен.

— Мистер Хольер сам сможет судить об этом, когда узнает, что именно мистер Карлайл первым обратил внимание на важность сломанного воздушного змея, — решительно настаивал Каррадос. — Затем, конечно, его значение стало ясным и мне — несомненно, как и любому другому. За десять минут, вероятно, провод должен быть перекинут с линии электропередач к каштану. Крику все благоприятствует, и нет никаких шансов на то, что водитель трамвая может заметить что-то особенное. Что с того, что возле линий электропередач есть веревка? Ведь уже больше недели он видел заброшенного змея с несколькими ярдами этой самой веревки, болтающимися на дереве. Весьма тонкий расчет, мистер Хольер. Было бы интересно узнать, как он планировал вести себя после. Полагаю, у него заготовлено с полдюжины маленьких убедительных деталей. Возможно, он просто опалил бы жене волосы, обжег раскаленной кочергой ноги, разбил окно, довольствуясь тем, что лучшее — враг хорошего. Видите ли, поскольку молнии столь разнообразны в их проявлении, все, что он бы сделал или не сделал, было бы верно. Он абсолютно защищен тем, что все симптомы указывают на смерть от удара молнии и только молнию можно в этом обвинить — расширенные зрачки, сжавшееся сердце, обескровленные легкие, сократившиеся на треть от нормального веса, и все остальное. Избавившись от всех следов, Крик мог бы «обнаружить» смерть жены и поспешить к ближайшему доктору. Или он мог бы решить обеспечить себе убедительное алиби и скрыться, предоставив кому-то другому найти тело. Мы никогда не узнаем, он никогда не признается.

— Хотел бы я, чтобы так и было, — согласился Хольер. — Я не особенно чувствительный человек, но все это наводит на меня ужас.

— Осталось не более трех часов, лейтенант, — подбодрил его Каррадос. — Так-так, что-то пришло.

Он подошел к телефону и, получив сообщение, сделал еще один звонок и несколько минут с кем-то говорил.

— Все идет гладко, — заметил он, не оборачиваясь. — Ваша сестра легла спать, мистер Хольер.

Затем он вернулся к телефону и начал раздавать указания.

— Итак, — подытожил он, — мы должны поторопиться.

К тому времени, когда они были готовы, их уже ждал автомобиль с крытым кузовом. Лейтенанту показалось, что он узнал Паркинсона в закутанной в плащ фигуре возле водителя, но он не желал медлить ни секунды. Проливной дождь уже превратил дорогу в бурлящую реку, повсюду молнии прорезывали небо, освещенное дрожащим сиянием более далеких вспышек, и затихающее ворчание грома превращалось в близкие и злобные раскаты.