Сладкозвучный серебряный блюз. Золотые сердца с червоточинкой - Кук Глен Чарльз - Страница 64

– Да. – Он помрачнел.

– Ну и? Выкладывай.

– Она мертва, Гаррет! Ее убили. Я прикончил пятерых или шестерых, но их было слишком много. Меня обошли и набросились на нее… – Плоскомордый приподнялся, будто собираясь вскочить.

– Придержи его, Морли. Куда ты собрался, Тарп?

– Я должен отомстить. Еще ни разу в жизни я никого не подводил.

Дотс уложил его обратно на кровать легким движением ладони. Да, досталось Плоскомордому изрядно.

– Какая девушка, Гаррет! – В глазах Тарпа заблестели слезы. – Аппетитная, как сдобная булочка, шустрая, как мальчишка на побегушках… Как они могли ее убить?!

– Не знаю. Им явно не следовало этого делать. – Признаться, я догадывался, что Амиранда попала в беду, однако сердце упорно отказывалось верить.

– Я должен отомстить, Гаррет. – Тарп снова попытался встать.

– Ты должен поправиться, а об остальном я позабочусь. Мой должок побольше твоего. Давай выкладывай, а потом Морли заберет тебя отсюда и переправит, куда скажешь. Я же отправлюсь на охоту за головами.

Морли искоса поглядел на меня, но промолчал. Впрочем, говорить ничего и не требовалось.

– Морли Дотс, хватит корчить из себя «адвоката дьявола»! По-твоему, мне не стоит вмешиваться? Да ведь ты сам поступил бы точно так же, разве что постарался бы действовать не в открытую. Выкладывай, Тарп. Начинай сначала, с того момента, как ты впервые ее увидел.

Быть может, Плоскомордый и впрямь туповат, однако с памятью у него все в порядке: он замечает, что происходит вокруг, и запоминает подробности.

– Первый раз я увидел ее в заведении Морли. Она была с тобой. Я еще подумал, почему это всяким недомеркам вроде Морли Дотса или симпатичным подонкам вроде Гаррета всегда достается самое лучшее.

– Он вовсе не при смерти, – заметил я. – Извращенное чувство юмора – первый признак выздоровления. Подумать только, он назвал меня симпатичным! Забудь о том вечере, Тарп. Когда ты встретился с ней снова?

– Вчера днем. Она заявилась ко мне домой.

Амиранда сказала Тарпу, что я, дескать, рекомендовал его ей в качестве телохранителя. Она явно нервничала и выглядела испуганной, хотя утверждала, что опасаться нечего и что телохранителя нанимает просто на всякий случай. Плоскомордый согласился охранять девушку до тех пор, пока она не скажет, что больше не нуждается в его услугах. Ушла она, когда начали сгущаться сумерки, и вскоре вернулась в открытом экипаже.

– С собой у нее что-нибудь было?

– Сзади лежали какие-то саквояжи, вроде тех, какие женщины обычно набивают одеждой и украшениями. По – моему, она не собиралась возвращаться.

– Гмм… Она ничего не рассказывала?

Плоскомордый замялся, словно прикидывая, стоит ли говорить, но потом, видимо, решил, что я должен знать все.

– Куда едет, не упоминала, сказала только, что ей нужно кое с кем встретиться и что назад не вернется.

– Выходит, если бы с ней не было тебя, она бы попросту исчезла и все терялись бы в догадках, что случилось. – «Великие боги! Порой я сам поражаюсь собственной сообразительности».

– Ну да. Слушай, может, расскажешь за меня, а я пока подремлю?

– Не бурчи. Ответь-ка лучше на такой вопрос. Когда тебе заплатили и как?

– Всю сумму вперед. Иначе я не соглашаюсь… Но тут чуть было не сделал исключение. Она отдала мне все, что у нее было, но половины марки по-прежнему не хватило. Я сказал, что прощаю, и предложил ей оставить деньги у себя, но она отказалась – мол, не надо, все в порядке, а когда доберемся до места, я получу марку сверху за свое благородство…

– Да уж. Благородный рыцарь Плоскомордый Тарп. Ладно, продолжай.

Они выехали из города, когда стемнело, – Тарп верхом позади экипажа, в котором сидела Амиранда. Как обычно, Тарп предпочел избытку оружия физическую силу и выносливость. Я не стал спрашивать, не заметил ли он по дороге чего-либо подозрительного. Если бы заметил, наверняка бы сказал. Очутившись за воротами, экипаж неспешно покатил на север – никто не гнал, не петлял, то есть никак не привлекал внимания. Разговаривать они почти не разговаривали, поскольку Тарп ехал позади экипажа. Однако при свете луны, что сияла на чистом небе, ему бросилось в глаза, что Амиранда нервничает все сильнее. Впрочем, нервы нервами, а о лошадях она заботилась – несколько раз останавливала экипаж, давая животным передохнуть.

Около трех утра они достигли перекрестка дорог посреди леса, в паре миль от знаменитого поля битвы при Личфилде (как утверждает молва, ночами призраки солдат империи бродят по местности в поисках того, кто предал их командующего).

Как заведено, в центре перекрестка, посреди ромбовидной клумбы, возвышался алтарь в честь местного божка. Амиранда остановила экипаж у алтаря, чтобы лошади могли пощипать траву, и сказала Тарпу, что теперь нужно подождать. Как только появится тот, у кого с ней назначена встреча, Тарп может отправляться обратно.

Плоскомордый спешился, отошел в сторону, облегчился, после чего прислонился к экипажу и принялся ждать. Амиранда помалкивала. Прошло около часа. Девушка не находила себе места, а неуклюжие попытки Тарпа успокоить ее успеха не имели. Похоже, она полагала, что начали сбываться худшие опасения.

Луна клонилась к закату, небо на востоке посветлело, и тут Плоскомордый сообразил, что они уже не одни. Он было удивился, почему не слышно птичьих трелей, но мгновенно оценил ситуацию и успел еще предостеречь Амиранду, прежде чем из лесу высыпали бандиты.

Одного взгляда Тарпу хватило, чтобы понять – это не просто разбойники с большой дороги.

– Гаррет, их было полтора десятка. Все гоблины, даже несколько чистопородных, каких почти не встретишь. Вооружены ножами, дубинками и огромными костями; чувствовалось, что бегут убивать. Заметив меня, они начали переговариваться между собой – видно, не ждали, что Амиранду будут охранять.

Что конкретно произошло потом, со слов Тарпа уяснить было трудновато. Он заслонил собой Амиранду, прижался спиной к экипажу и принялся отбиваться ножом и дубинкой, а когда его обезоружили, пустил в ход кулаки.

– Я прикончил пятерых или шестерых, но с такой оравой одному человеку справиться не под силу. Они все напирали и напирали, а у девчонки недостало ума, чтобы удрать. Она тоже ввязалась в драку, но ее быстро стащили на землю и зарезали… Наверно, им все-таки досталось, потому что они вдруг побежали к лесу. А я упал и не сумел подняться. Даже пошевельнуться не смог. Они решили, что я готов, вернулись и швырнули меня в кусты, потом принялись рыться в вещах. Ругались, потому что ничего ценного не попадалось, и ссорились, как воробьи, из-за всякой ерунды. И хотя бы один позаботился о раненых!

Услышав, что кто-то приближается к перекрестку, гоблины постарались как могли скрыть следы преступления и исчезли в лесу, прихватив с собой экипаж и коня Плоскомордого.

К тому времени Тарп настолько пришел в себя, что сумел подняться. Выбрался из кустов, подобрал тело Амиранды и побрел прочь.

– В голове, помню, был сплошной туман. Я не хотел, чтобы она умерла, а потому не верил, что тащу на закорках труп. Поблизости от того перекрестка, милях в трех, живет моя знакомая ведьма. Я сказал себе, что если донесу девушку до ее домика, все будет в порядке. Ну вы меня знаете. Коли я решил…

Да уж. Я постарался представить себе, как это выглядело. Полумертвый Тарп, обливаясь кровью, бредет по лесу, а на плече у него мертвая женщина. И у него ведь еще хватило сил вернуться в Танфер, чтобы умереть там, где родился!

Я принялся задавать вопросы насчет гоблинов – в основном меня интересовало, что они говорили, когда решили, что Тарп мертв. Однако единственное, что мне удалось выудить из Плоскомордого, – как добраться до жилища ведьмы.

Тарп приподнялся на постели.

– Расслабься, – сказал я. – Если у меня ничего не получится, ты следующий на очереди. Но сначала тебе надо поправиться. Морли, забери его отсюда, ладно? Пошли. Тарп, Морли скоро вернется.