Снег (СИ) - "Сельман Зик" - Страница 27

  Пропускаю мимо ушей этот комментарий.

  - Откуда адрес узнал? - Бл$дь! Чего ему надо?!

  - Сестра твоя сказала. Может, войдем уже?

  Ага! Щас!..

  - Ты на чём приехал?

  - На служебной машине. - Ну слава Богу! - Только я её отпустил. Сказал,

  что останусь в Москве, а завтра поеду обратно.

  Чтоооо?!

  - Ну так к тебе можно?

  - ...

  - Чего молчишь-то?

  - А гостиница?..

  - Тебе чего, жалко что ли? Я в гости пришел. Неужели выставишь вот

  так запросто? На улице дубак.

  - Знаю.

  Вот наглая сволочь! Чего ты ко мне лезешь-то? Сидел бы у себя дома. Со

  своей телкой обжимался. Она бы тебя согрела. Х$ли ты сюда-то прёшься?! А

  Светку убью нахрен. Дура! По кой хрен мой адрес дала?! Интересно, что он ей

  наплел?

  Разворачиваюсь и подношу ключи к замку. Никак не могу попасть в скважину. Руки трясутся, как у опытного алкоголика. Наконец, удается открыть дверь. Подбираю с пола пакет и захожу внутрь, оставляя дверь открытой. Звать его не буду. Сам догадается. Ничего не скажешь, хорошее окончание рабочей недели...

  Молча раздеваюсь и иду на кухню. Разбираю пакет. Виски - на стол. Сейчас оно как нельзя кстати. Только сначала нужно согреться в ванной. Насрать, что он здесь. Я у себя дома!

  Слышу, как он заходит, запирает за собой дверь. Шуршит в прихожей. Потом на кухню, опережая хозяина, просачивается до боли знакомый свежий и одновременно горьковатый аромат. Кажется, у меня начинает кружится голова.

  Он заходит берет бутылку, вертит в руках, разглядывая, как диковинный экспонат.

  - У тебя хорошая квартира. - Ставит бутылку обратно.

  - Знаю.

  Ухожу с кухни, стараясь не смотреть на него.

  Чёрт! Чёрт!! Чёрт!!! Горячие струи обжигают кожу, но не приносят никакого удовольствия. Уже давно стало тепло, но от этого тепла мутит. Хочется выбежать на улицу и упасть лицом в снег. А ведь я так мечтал о горячем душе!..

  Странно, но я совершенно его не хочу. Это на самом деле странно, потому

  что он по-прежнему чертовски красив. После мороза на смуглой коже выступил еле заметный румянец. Черные волосы блестят, передавая эстафету глазам. Высокий лоб слегка нахмурен, будто он чего-то боится. Хотя с него станется. Такие ничего не боятся. Наглый козёл!

  И всё-таки где-то в глубине, в области желудка начинает разливаться

  приятное тепло. В этом нет и следа возбуждения. Просто так приятно ощущать,

  что, кроме тебя в квартире, есть кто-то еще...

  Из ванной я вышел довольно эпатажно: в трусах - с взъерошенной головой. В общем, делал вид, что ничего и никого не стесняюсь. Будто все идет, как обычно. В спальню, впрочем, прошлепал как-то чересчур быстро, словно убегал от погони. Только бы он не заметил...

  Но какое там! Комнаты у меня проходные, а он сидит в зале и смотрит телевизор. В общем, без дефиле никак не обойтись! А, хрен с ним!

  Стараюсь выпрямить спину. Еще не хватало горбиться, как побитой собаке. Замечаю его краем глаза. Он смотрит на меня. Это точно. От его взгляда по спине пробегает неприятный холодок. Почему мне так неуютно? Особенно - в одних трусах. Я у себя дома. Да и сколько раз раздевался перед парнями. Не говоря уже о том, сколько их разделось передо мной.

  В спальне натягиваю спортивные штаны и футболку. Тороплюсь закрыть

  обнаженную кожу. От холода? Или от его взглядов?..

  Так, теперь можно идти на кухню. Открывать виски и что-нибудь готовить. Есть хочется ужасно.

  - Дай полотенце. - Он поднимается с дивана мне навстречу.

  Останавливаюсь, как вкопанный, но не показываю, что шокирован до глубины души. Иду обратно в спальню, достаю полотенце и приношу ему.

  - Спасибо, - отвечает он, - и спокойной походкой направляется в мой душ.

  На кухне начинаю тихо материться. Да кто он такой?! Раскомандовался тут. Бл$, как будто в гостиницу приехал. И душ ему, и полотенце. А тайский массаж не надо?.. (Внутри что-то жарко вспыхивает и тут же угасает.)

  Козёл!

  Не знаю, сколько он мылся. Время растянулось до бесконечности. Казалось, посмотри я на часы (механические или электронные - не

  важно), всё равно не понял бы, который сейчас час. Я успел разогреть в

  микроволновке куриные ножки, нарезать салат, поставил вариться рис.

  Закончив с одним, я тут же брался за другое, боясь остановиться. Потому что тогда мысли о нём навалились бы на меня и смяли. Пока мои руки были заняты, была занята и голова, готовая лопнуть от напряжения, вызванного его

  присутствием.

  Едва слышно щелкнул выключатель. Это наш Посейдон вышел из ванной. Тут я почему-то вспомнил, что оставил в зале диск с "Горбатой горой", и залился румянцем. Впрочем, неожиданно возникшее чувство стыда улетучилось столь же быстро. Почему я должен чего-то стесняться? Он знает про меня достаточно, чтобы диск с "голубым" фильмом не вызвал у него эстетический шок. Да о чём я думаю?! Он трахался со мной уже не один раз. И да, мне нравится смотреть фильмы о голубых. Ведь я же сам голубой. Это тоже проявление патриотизма. Всё равно что жить в России и любить её. По-моему, одно и то же, если не учитывать сексуальный подтекст.

  Две дымящихся тарелки уже стояли на столе, когда он зашел на кухню. И тут чуть не задымился я сам. На госте было одно полотенце. Моё синее махровое полотенце, подаренное сестрой на 23-е февраля. Обмотанное вокруг талии, оно удивительным образом сочеталось с его смуглой кожей. Кое-где на ней еще виднелись прозрачные капельки воды. Если бы в этот момент я не собирался нарезать хлеб, соблазн слизать их прямо на кухне, мог оказаться слишком сильным. Настолько, что я бы просто не выдержал.

  Метнув смущенный взгляд, я тут же отвернулся к столу и принялся нервно орудовать ножом. Что ж, если он решил потрепать мне нервы, пока ему это удается. Неужели ему настолько насрать на мои чувства, что даже оставить меня в покое для него невыполнимая задача? Да, я не могу выгнать человека на улицу. Но почему надо мной можно издеваться?

  - Зря ты так вырядился: замерзнешь, - сказал я как можно холоднее. - Могу дать штаны и свитер.

  - Пока не надо. - Мои слова его явно задели. Кажется, он рассчитывал на

  совсем другую реакцию.

  Я поставил тарелку с хлебом на стол и молча принялся есть.

  Говорить и делать вид, что это обычная встреча двух приятелей совершенно не хотелось.

  "Если решил, что я буду развлекать тебя задушевными беседами, то вот тебе мой ответ: "Хрена с два!". Всё, что мне сейчас нужно, - поесть, выпить, посмотреть телек и лечь спать. "И мне пофигу, если тебя такая программа не устраивает".

  Иногда, отрываясь от еды, я смотрел на его непривычно ссутулившуюся

  фигуру. Он неуклюже водил вилкой по тарелке, медленно поднимал её ко рту и

  как-то совсем неуверенно опускал обратно. Казалось, что над ним стоит палач,

  готовый в любую секунду обрушить остро заточенный топор на его напряженную шею.

  Чувства, которые я испытывал в тот момент, были даже не противоречивыми, а кардинально противоположными. Непохожими друг на друга, как жираф и теория относительности. Я злился на него и хотел обнять. Просто подойти, сесть рядом и, развернув к себе, обнять, зарывшись руками в короткие волосы. Почувствовать тепло его тела. Но именно за эти желания я на него и злился.

  Тщательно пережевывая кусочек мяса, я мысленно держал на лице маску отстраненности и боялся поднять глаза. Когда с едой было покончено, я отнес тарелку в раковину и, не оборачиваясь, сказал:

  - Когда доешь, положи посуду сюда. Спать будешь на диване.

  - Хорошо, - ответил он тихим напряженным голосом. - Спасибо.