Леди-цыганка - Басби Ширли - Страница 15

Рэйчел ему обрадовалась, пригласила сесть рядом, но Кэтрин с подозрением следила за тем, как он усаживается в удобное кресло у постели больной. Рэйчел предназначал он очаровательные манеры, и она считала его приятным молодым человеком, который к тому же был крестником ее покойного мужа. На Кэтрин эти манеры не действовали, она инстинктивно чувствовала в нем другую, темную, мастерски скрытую сторону и потому избегала его.

В последние годы, заезжая в Мелтон Моубрей, он непременно бывал в Хантерс Хилле. Но принимала его одна Рэйчел, Кэтрин всегда находила благовидный предлог улизнуть из дома в день его визита.

Клайв подозревал, что делала она это умышленно, избегая его, и сейчас, наблюдая исподтишка, как она беспокойно мечется по комнате, он ухмыльнулся. Неприятный блеск промелькнул в его глазах и исчез так быстро, что Рэйчел, лениво с ним болтая, ничего не заметила.

Кэтрин видела все, ибо не сводила с него глаз, и ее не тронула его подозрительная любезность – держалась она, как всегда, равнодушно и отчужденно. Но когда Клайв через несколько минут вежливого разговора оставил их, Кэтрин удивилась. После того как за ним закрылась дверь, она мрачно нахмурила свои тонкие брови.

Рэйчел всегда интересовало, почему дети чувствуют к Клайву такую откровенную неприязнь. Не в силах сдержать любопытство, она спросила Кэтрин:

– Скажи, почему он тебе не нравится? Клайв достаточно хорош собой, а сегодня он был просто элегантен.

– Да, он хорош собой, если кому-то нравится такая внешность, – холодно признала Кэтрин.

– А ты и вправду знаешь, какая внешность тебе нравится? Ты, похоже, имеешь на это твердые взгляды… – Рэйчел начал забавлять их разговор.

– Ну-у, – протянула Кэтрин, заколебавшись, – я никогда об этом много не думала, но, как мне кажется, физические черты не так уж важны. Конечно, никто не захочет совсем безобразного мужа! Но человек может быть очень красивым и подлым внутри. Я бы предпочла того, кто ко мне добр. А Клайв способен обидеть женщину.

– Ты этого не знаешь, дорогая, и к нему несправедлива. Клайв, говоря твоими собственными словами, всегда относился к тебе по-доброму. В день, когда тебя похитили, он был в отчаянии, убивался почти так же, как твой отец и я. Никто не искал тебя усерднее его. Ты, я боюсь, всегда неверно судила о его привязанности к тебе.

Избегая серьезного взгляда матери, Кэтрин пробормотала:

– Может быть, но ничто и никто не убедит меня в том, что Клайв заботится о ком-то, кроме самого себя.

Рэйчел поспешила оставить эту тему, мудро рассудив, что сопротивление заставит Кэтрин еще упорнее защищать свои идеи. Она снова попросила дочь не сидеть около нее. На этот раз Кэтрин согласилась, подумав, что мать, вероятно, испытывает какое-то неудобство и хочет побыть одна. Виля, что она уже уходит, Рэйчел с надеждой спросила:

– Ты действительно не будешь расстраивать тетю?

Кэтрин послала ей сладкую улыбку и бросила через плечо:

– Я обещала не беспокоить тетю Сеси, но я ни слова не сказала об Элизабет!

Со слабым стоном Рэйчел откинулась на белые шелковые подушки, зная, что ничто не остановит Кэт. Как же она своевольна и как мало со мной считается, с огорчением подумала Рэйчел.

Тем временем Кэтрин, улыбаясь и напевая про себя, легко сбежала по ступеням в маленькую библиотеку, которую Сеси неохотно предоставила в их распоряжение. Кэтрин сразу влюбилась в эту старомодную комнату, напомнившую ей Хантерс Хилл. Одну стену занимали полки с книгами в красивых переплетах, другую – мраморный камин с богатой резьбой, перед ним была старинная кушетка, с гол стоял в другом конце комнаты.

Едва она закрыла за собой дверь и сделала несколько шагов, как дверь отворилась снова. Думая, что это кто-нибудь из слуг, она обернулась, но вопросительная улыбка на ее губах тут же погасла. Вошел Клайв Пендлтон.

Секунду они молча смотрели друг на друга. Кэтрин не скрывала своей досады. Клайв сохранял самую приветливую улыбку, хотя в ответ не дождался даже дежурной любезности.

– Вы следили за мной, не так ли? – спросила она прямо.

Клайв с умоляющим жестом мягко подтвердил:

– Да, следил, но мог ли я поступить по-другому? Вы всегда избегаете меня. Представилась слишком хорошая возможность, чтобы от нее отказаться.

– Возможность для чего? Вы думаете, что несколько минут наедине с вами преодолеют мою неприязнь?

Его улыбка на мгновение утеряла свою приветливость, а в твердых серых глазах мелькнуло то самое безобразное выражение, которое она подмечала и раньше. Он сделал шаг вперед, и Кэтрин едва подавила желание отодвинуться. Но она сохранила позиции, воинственно подняв подбородок, и словно боднула его:

– Ну?

Он сдержал приступ гнева, холодная улыбка его стала еще шире. Обдуманным жестом он протянул руку и слегка коснулся ее щеки. Кэтрин вздрогнула, как от удара, и резко отбила эту руку.

К ее удивлению, вовсе не смущенный этим, он прошептал:

– Кто знает, что может случиться? Я считаюсь вполне подходящей партией. Если вы отбросите детскую неприязнь, то сможете обнаружить, что у меня есть несколько качеств, весьма желанных для женщины. Конечно, ваша мать не будет возражать против моих ухаживаний, а вы, моя дорогая, откроете, что я, до некоторой степени, умею доставить женщине удовольствие.

Кэтрин окаменела. Она избегала его всегда, когда могла, несмотря на то что он нравился Рэйчел, и никогда не чувствовала себя свободно в его обществе.

Что-то в нем ей не нравилось, она даже не знала, что именно, но всегда ощущала явную настороженность в его присутствии. То была инстинктивная неприязнь, основанная не столько на каком-нибудь инциденте, сколько на естественном отвращении к этому холодному, расчетливому человеку. Рейна и Мануэль тоже не любили его, в их враждебности была еще странная настороженность, как будто они знали о нем что-то позорное, но не хотели говорить.

Кэтрин не доверяла Клайву, и мысль о том, что он может ухаживать за ней, никогда не приходила ей в голову. Обесчестить ее – да, на это он был вполне способен, но жениться?

Потрясенная этой мыслью, она внимательно взглянула на него. Да, мать права, он хорош собой, но и это не вызывало в ней ничего, кроме неприязни. Элегантный, уверенный в себе мужчина, и роста хорошего, и сложения – любая девушка им залюбуется, вот только серые глаза у него холодные и жестокие, особенно неприятные на аристократически утонченном лице. Пожалуй, в нем чувствовалась склонность к глумлению. Нет, решительно это был не тот человек, за которого она хотела бы выйти замуж!

Клайв не спускал глаз с ее выразительного лица, довольно верно читая все мысли. Обнаружить так прямо свою конечную цель было с его стороны достаточно рискованно, но он решил, что Кэтрин должна увидеть его в ином свете. Настало время почувствовать в нем мужчину и претендента на ее руку.

Его глаза спокойно оглядели Кэтрин с головы до ног, и он вновь ощутил ту давнюю горечь, которая была связана именно с ней. Почему она должна была появиться в их доме после стольких лет? И почему оказалась такой красивой? Она была красива даже тогда, в рванье, с грязным личиком, со спутанной гривой волос, падавших на ее яростные фиалковые глаза, когда Рейна свалилась им на голову и поставила ее перед графом.

В тот день Клайв был очарован ею против воли и, хотя появление Кэтрин означало крах всех надежд, перед ним мгновенно блеснула другая мысль, соблазнительная и манящая. Она была желанна тогда – еще более она стала желанна теперь. Прошептав проклятие, забыв свою выдержку, он жадно, яростно обнял ее.

Наконец-то он чувствует ее теплые, мягкие губы, такие манящие и высокомерные. Привлекая ее все плотнее, Клайв в пьяном упоении раздвигал их, углубляя поцелуй.

Кэтрин оказалась в сложном положении. Она была в том возрасте, когда уже интересуются всем, что происходит между мужчиной и женщиной в порыве страсти. Любопытство было причиной того, что она позволила Клайву сжать ее в объятиях. Но она тут же убедилась, что сделала ужасную ошибку: ей не понравился его язык во рту, а когда его рука коснулась ее груди, дрожь отвращения пронзила все ее тело. Смущенная, противная самой себе из-за бури эмоций, которую она так неосторожно вызвала, Кэтрин изо всех сил толкнула его в грудь, но тщетно. Ослепленный желанием, Клайв даже не чувствовал этих ударов. Кое-как высвободив руку и разъярившись, она двинула ему кулаком по уху и вонзила в ногу свой маленький острый каблучок. Атакованный в двух направлениях, Клайв сдался тай же быстро, как начал наступление, и поспешно, уже не заботясь о грациозности движений, отпустил ее.