Звездная пыль калибра 5,56 - Шовкуненко Олег - Страница 32

– Мы старые морские волки. Холодный ветер нам нипочем, даже как-то освежает.

Какие волки? На волков русские совсем не были похожи. Даже наоборот, от них исходили уверенность и спокойствие. А пахнущие крепким мужским духом просоленные морские бушлаты словно несли в себе теплоту их больших и мужественных душ, которая вмиг согрела худенькую француженку. Страх ушел. Луиза поняла, что она не одна. Вокруг нее не только враги. Мир полон хороших и преданных друзей. Капитан Моришаль, Кузьма и его матросы – все они отдадут жизнь, защищая ее.

Минуло четверть часа. Берег почти растаял в туманной дымке серого осеннего дня. Он слился с хмурым свинцовыми облаками, оставляя экипаж лодки один на один с двумя зыбкими и норовистыми стихиями – морем и небом. А эти капризные дамы сегодня были явно не в настроении. Ветер стал крепчать, волны так и норовили перехлестнуть через невысокие резиновые борта, обдавая людей мелкими солеными брызгами.

– Не дрейфь. – Мичман Кузьма с улыбкой поглядел на кислые физиономии Луизы и Моришаля. – Половину пути, считай, отмотали. Скоро будем пить чай да нежиться в теплых постелях.

При этих словах усач так сладко зевнул и потянулся, что девушка словно почувствовала обволакивающий уют сухого, защищенного от непогоды корабля. Чай она не пила, а вот от чашечки кофе совсем не отказалась бы. От воспоминаний о горячем напитке у Луизы свело живот. Она очень давно ничего не ела. Сколько? Девушка не знала. Но сегодня уж точно у нее во рту не было маковой росинки.

Бывалый русский моряк как будто прочитал ее мысли. Подвинув к себе вещмешок, в котором раньше лежала взрывчатка, Кузьма пару секунд в нем копался.

– Ага, попалась рыбка! – Под внимательным взглядом девушки мичман извлек из-под прорезиненной зеленой ткани плитку шоколада. – Всегда беру его с собой. В нашем деле незаменимая вещь. Этот, как его, антидепрессант.

Внезапный крик одного из матросов заставил Луизу отдернуть руку от завернутого в серебристую фольгу лакомства.

– Что случилось? – Моришаль, предчувствуя неладное, завертел головой.

– Катер слева по борту. – Кузьма перевел сигнал своего подчиненного. – Идет параллельным курсом.

– Мало ли на Корсике катеров! – Капитан попытался успокоить себя и Луизу, хотя в глазах у него и мелькнула тревога.

Катер шел очень далеко. Девушка не видела ничего, кроме маленькой белой точки, едва различимой на фоне серого неспокойного моря. Такой крохотный и безобидный, что поверить в исходящую от него угрозу было просто немыслимо.

Чтобы реально оценить ситуацию, русский мичман отобрал у впередсмотрящего бинокль. Наверняка хитрый электронный прибор обладал феноменальным увеличением, поскольку, едва глянув в него, Кузьма уже точно знал, с кем имеет дело.

– Полиция. Идет полным ходом.

– Полиция… Так далеко от берега? – удивился Моришаль.

– Вот то-то и оно. – Моряк поглядел прямо по курсу. – До нейтральных вод всего мили три.

– Всего мили три или еще мили три? – Огюст указал на пляшущий на волнах белый кораблик. – По-моему, они приближаются.

Зоркое зрение капитана не подвело. Глянув в бинокль, Кузьма сразу подтвердил правоту слов десантника. Немедленным следствием этого открытия стали команды, которые мичман принялся раздавать двум матросам. Мотор взревел на максимальных оборотах, а весь находящийся в лодке нехитрый скарб стал выкладываться вдоль левого борта.

– Ложись на дно, – приказал Луизе Кузьма. – И не вздумай высовывать голову.

– Я тоже кое-что умею. – Девушка не хотела прятаться за спины этих благородных людей. – Я могу защищаться.

– Она действительно может, – подтвердил Моришаль.

– Да что она может?! Останавливать на лету пули? – Мичман Кузьма впервые повысил голос. – Нет, уж для такой цели куда лучше подойдет кевлар, из которого сделана наша лодчонка, да вся та баррикада, которую мы сейчас нагородили. Так что без разговоров…

Моряк не успел закончить. Рядом с лодкой взметнулась дорожка невысоких фонтанчиков.

– Слишком близко. Это не предупреждение. Стреляют на поражение! – Инстинктивно выхватив свой пистолет, Огюст присел возле борта.

– Они не успевают нас перехватить. Мы будем в нейтральных водах раньше, чем… – Седой мичман заметил, что Луиза все еще сидит, словно не веря в то, что смертоносные пули предназначаются именно ей. – Да спрячься ты ради бога! – Моряк прыгнул на девушку живым щитом, становясь между ней и смертью.

Луиза ничего не увидела и не услышала. Просто тело Кузьмы несколько раз неестественно дернулось и обмякло. Он, словно потеряв равновесие, упал на нее всем своим нешуточным весом, придавив Луизу ко дну лодки.

– Кузьма, вы что?

Девушка хотела помочь оступившемуся моряку, но, высвободив руки, она вдруг почувствовала, что они мокрые и липкие. Нет, это не вода. Жидкость была теплой и густой. Поднеся ладони к лицу, Луиза увидела, что они залиты кровью. Седой мичман уже не дышал. Он неподвижно лежал, уткнувшись лицом в часто вздымающуюся девичью грудь. В этот момент к Луизе вернулись слезы. Что есть силы она обняла этого ставшего неожиданно близким человека и зарыдала. Горько и беззвучно, словно боясь разбудить уснувшего на ее плече старенького отца.

Все, что происходило потом, Луиза помнила смутно. Вокруг грохотали выстрелы, свистели пули, и на ее голые руки сыпались обжигающе горячие гильзы. Затем море всколыхнул неожиданный взрыв. Громкий и страшный, он, как гонг, оповестил о финале ожесточенного боя. Словно по волшебству наступила оглушительная тишина, говорящая о том, что одна из сторон победила. Но Луизе, обессилевшей от выпавших на ее долю страданий, уже было абсолютно безразлично, кто выиграл, а кто проиграл. Только бы побыстрее все закончилось!

Моторка мягко уткнулась в стальной покатый борт. Матросы в серых потертых робах баграми притянули ее к кораблю и пришвартовали так, чтобы волны как можно меньше раскачивали хлипкое надувное суденышко. Когда с Луизы поднимали Кузьму, она все еще продолжала сжимать его в объятиях.

– Оставь его. – Моришаль помог морякам разжать руки девушки. – Ему уже не помочь.

Добрый и мягкий голос капитана дошел до сознания Луизы, возвращая ее в реальный мир.

– Кузьма меня спас, – прошептала девушка одними губами.

Огюст ничего не ответил. Он взял ее на руки и, как маленького ребенка, понес в направлении легкого раскладного трапа.

– Держитесь, Луиза, нам нужно быстрее отсюда уходить.

Русская подводная лодка, ожидавшая их, производила впечатление огромного железного кита, всплывшего на поверхность только для того, чтобы маленькие двуногие существа, суетящиеся у него на спине, почесали его здоровенную шкуру. С минуты на минуту они закончат свою работу, и кит снова важно и величаво нырнет в темную бездну вод. А вместе с ним и Луиза. Может быть, там, в океанских глубинах, она наконец отыщет долгожданный покой и забвение.

Сон Луизы был крепким, но тяжелым. Так спят беженцы, жертвы природных катаклизмов и те немногие, которым удалось уцелеть в кораблекрушениях или авиакатастрофах. Измученный организм отключается, но в тот самый миг, когда приходит долгожданное забвение, из дальних и темных закоулков памяти выползают страшные, мучительные видения. Как правило, они бывают ужасней, чем самая страшная быль. И тогда несчастные просыпаются от собственного отчаянного крика. Они вытирают залитое потом лицо и долго глядят по сторонам, что есть силы пытаясь понять, куда это их занесло.

Вот точно так и Луиза. Забившись в угол, она сидела на неширокой жесткой койке и, учащенно дыша, металась взглядом по крохотной, словно купе, каюте. Стены обшиты пластиком под дерево, раскладной стол, полка с книгами да несколько фотографий – вот, пожалуй, и все, что составляло небогатый интерьер. Пристанище холостяка. Почему холостяка? Потому что на фотографиях не было женщин. Вернее, была всего одна. Изборожденное морщинами лицо и выбивающиеся из-под простенького неяркого платка пряди белых, как пепел, седых волос. Это могла быть только мать. Встретившись с ее добрым и заботливым взглядом, Луиза перестала дрожать. Невозможно бояться, когда на тебя смотрят такие глаза.