Звездная пыль калибра 5,56 - Шовкуненко Олег - Страница 31

– Еще не все потеряно. «Головорезы» выбирались и не из таких передряг.

Дэя поднялась и ушла, а на ее место тут же опустился Нагира. Мартинес не стал садиться. Он, как надгробный монумент, возвышался над харририанским ученым, намекая тем самым на скорбную участь, которая ждет того в случае, если выход не будет найден.

– Рассказывайте все по порядку. – У Яна ломило все тело, но он старался не обращать внимания на боль.

– Произошло короткое замыкание, в результате чего полетел весь коммутационный блок вместе с трансформатором. Электромоторы двери полностью обесточены.

– Вы же специалист, как же так? – Микульский с горечью покачал головой.

– Я виноват и одновременно не виноват. Электромагнитное поле стимулировало работу клейких желез на моих пальцах. Слизь пошла, и…

– Понятно. – Ян не хотел терять время на подробности. Пытливый ум разведчика лихорадочно искал выход. К этому процессу Микульский решил подключить и всех остальных. – Кроме варианта с распределительным щитом, есть какие-нибудь идеи? – Ян поднял взгляд с Нагиры на Мартинеса. – Искали другой щит, для второй двери?

– Его здесь нет, – ответил Хорхе не задумываясь. – Я сам проверял.

– Возможно ли подключить питание к моторам напрямую, минуя поврежденные блоки?

– Нет. Напряжение в уцелевших линиях очень велико. Мы сожжем весь механизм открывания двери.

Дьявольщина! Злость закипела в душе поляка. Такая идиотская смерть! Не в бою и не с оружием в руках, а как свинья, зажаренная на вертеле. Как ни странно, но к страху добавился стыд за свою полную никчемность. И этот стыд побудил «головореза» снова и снова искать выход:

– Среди всего этого хлама могут оказаться какие-нибудь приборы. Вдруг в них сохранились источники питания. Искали?

– Нет, не искали. – Мартинес завертел головой на триста шестьдесят градусов. – Раньше это было ни к чему.

– А вот теперь к чему. Живо осмотреть камеру! – Подавая пример, Микульский сам поднялся на ноги. Хотя и кряхтя, но поднялся.

Четверть часа миновало в безуспешных поисках. «Головорезы» не только перекопали горы раздолбанного оборудования, но и для верности выпотрошили все мусорные мешки. Ничего, пусто! Самой ценной находкой стал старый фонарик. Черный пластиковый цилиндр с вилкой на одном конце и разбитой линзой на другом. Лампочка в нем еще продолжала тускло светиться, демонстрируя скудные запасы энергии, теплящейся в аккумуляторе.

Микульский, Нагира и Мартинес со вселенской тоской смотрели на этот постепенно угасающий огонек. Вместе с ним гасла и последняя надежда на спасение. Когда лампочка умерла, в сердца живых существ хлынул мрак и отчаяние. Надеяться больше не на что! Ян со злостью запустил бесполезный фонарь в самый дальний угол камеры, а затем обессиленно рухнул на пол. Рядом бесшумно опустились его товарищи. Они сидели плечом к плечу на грязном смердящем полу. Никто не хотел говорить. Зачем попусту сотрясать воздух? Это только в кино приговоренные перед смертью облегчают свою душу сентиментальными рассказами. Чушь собачья! В душе смертников только бездонная пустота, в которой, как в черной дыре, исчезают все мысли и слова.

– Я не могу привести Эр-рика в чувство без медикаментов. – Живой голос Дэи показался совершенно неестественным в царстве страха и смерти. – Хорхе, сними куртку. Мне нужна твоя аптечка.

Аптечка?! Вот оно! Разведчика вдруг осенила гениальная идея. Он с Мартинесом все еще облачены в боевые комбинезоны… Ян одним рывком перекатился к харририанину. Стоя перед изумленным инженером на коленях, Микульский приказал:

– Нагира, напрягите все свои извилины и ответьте мне лишь на один-единственный вопрос. Только прежде очень хорошо подумайте… – Разведчик пристально уставился в немигающие черные глаза. – Если объединить источники питания от наших комбинезонов, то они смогут потянуть электромотор двери?

Микульский совершенно ясно увидел, как в глазах харририанина засветилась радость. Нагира вмиг превратился в настоящий компьютер. Несколько мгновений он пыхтел на запредельной мощности. Все это время его лицо излучало надежду и веру в спасение. Но вдруг искра счастья потухла, точно так же, как до этого угасла электрическая лампочка карманного фонарика. Бах, и всё… горе и бездонная пустота.

– Не хватит. – Клапаны дыхательного регенератора инопланетянина издали лающий хрип, что, по наблюдениям Микульского, соответствовало тяжелому вздоху.

– Много не хватает? – Ян задал вопрос по инерции. Мысли разведчика блуждали очень далеко. В них сейчас сияло высокое небо его родного Кракова, с которым поляк прощался навечно.

– Почти половины. – Голос инженера первой лиги был под стать голосу землянина, такой же задумчивый и такой же безжизненный.

– Какая разница, сколько там в батареях? – Мартинес тупо вперил взгляд в пустоту. – Если энергии не хватает, значит, не хватает. И взять ее неоткуда, а это и есть наш смертный приговор.

После слов каталонца наступила оглушающая тишина. Яну даже показалось, что он слышит, как бьются сердца четырех его товарищей.

– Есть еще один шанс… – голос Дэи прозвучал не по-женски твердо и уверенно.

Глава 13

Несмотря на неистовые прыжки несущейся по морским волнам резиновой моторной лодки, Огюст Моришаль упрямо не хотел садиться. Как смотрит с тоской капитан на борт покинутого им корабля, так и Моришаль глядел на очертания огненно-красного автомобиля. Машина ярким пятном выделялась на фоне серо-желтых камней. Она замерла у самой кромки воды и, словно прирученный зверь, смотрела вслед своему хозяину, вот-вот готовая броситься за ним вплавь.

– Да не рви ты себе душу, капитан! – Усатый мичман, на рукаве которого красовался шеврон минно-подрывной службы, протянул Моришалю портативный, скроенный по всем правилам небьющегося армейского имущества пульт. – Сам нажмешь или как?

– Или как. – Капитан последний раз взглянул на детище своих рук и, нахлобучив на лоб зеленый берет, все-таки сел. – Давай, чего уж тянуть!

– Как хочешь. – Мичман пожал плечами и с будничным, почти рутинным проворством вдавил красную кнопку.

Взрыв заставил Луизу вздрогнуть. Конечно, для нее, как и для всех, кто находился в лодке, он не стал неожиданностью, но все же… Не каждый день наблюдаешь, как начиненная взрывчаткой машина взлетает в воздух.

– Красиво! – Минер с труднопроизносимым именем Кузьма гордо любовался своей работой. – Лазурное море, скалистый берег – глубокие и в то же время неброские пастельные тона. Идеальный фон для ярко-алых росчерков огня. Хотя все же «бубух» получился мелковатым. Недостаточно наполняет композицию, не то что…

Тут мичман осекся. Наверняка то место, где русский минер устроил более грандиозный «бубух», было у всех на слуху. Поэтому, учитывая как свою собственную скромность, так и международные традиции диверсионно-подрывной работы, Кузьма предпочел, чтобы под его творениями стояла подпись «Неизвестный художник».

Огонь оседал, довольно сильный восточный ветер разгонял дым, да и моторка успела уже порядком отойти от берега. Словом, картина становилась вовсе уж серой и непривлекательной. Неудивительно, что Луиза больше не смотрела назад. Вместе с автомобилем Огюста сгорело ее прошлое. Перед беглянкой открывался новый мир. И девушка не питала по отношению к нему радужных надежд. Скорее всего, ее ждала суровая борьба за выживание, в которой придется положиться только на свои силы.

– На вот, дочка, укутай ноги. – Мичман Кузьма снял с себя форменный бушлат и протянул его девушке.

Видя, что Луиза не решается воспользоваться его подарком, седовласый моряк пересел к ней и сам подсунул ватную куртку под худенькие окоченевшие ступни. Оборачивая мягкую, согретую его телом ткань вокруг лодыжек девушки, Кузьма проворчал:

– Укутай, я сказал. До нейтральных вод еще топать и топать. А у тебя уже сейчас зуб на зуб не попадает.

Второй бушлат, который мичман содрал с одного из своих матросов, он накинул Луизе на плечи. Протесты девушки Кузьма даже не стал слушать. А на вопрос: «А как же вы?» – он с улыбкой ответил: