Слово Императора (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 45

Сложно сказать, почему я без слов и возражений последовала за оборотнем. Наверное, мне передалась уверенность двуликих: они явно знали, что делают, и не пытались таким экзотическим образом покончить с собой.

— При посадке ноги держи вместе, чуть согни, приземляйся на всю плоскость стопы, падать старайся набок. На ногах устоять не пытайся, всё равно не получится, — кратко проинструктировал меня Руамар. Потом был короткий разбег — и сердце замерло где-то в горле.

К высоте я всегда относилась с неуверенностью. Не то чтобы боялась, но старалась по возможности избегать; не вызывали у меня доверия открытые пространства с бездной под ногами. В дирижабле о пропасти внизу было легко забыть, а сейчас дыхание перехватило от ужаса и противоестественного восторга. На мгновение показалось, что мы не упадём вниз, что мы просто зависли в воздухе, застыли как мошки в смоле. Но в следующую секунду в лицо больно ударил порыв ветра, нас закрутило, пытаясь отделить друг от друга. Последовал болезненный рывок за руку, за которую меня держал Руамар; но пальцы его не разжались. Подтянув меня ближе, мужчина то ли что-то нажал, то ли дёрнул на моём рюкзаке и разжал руки.

На бесконечно долгое мгновение меня буквально парализовало от ужаса. Пришло понимание, что вот-вот последует очень болезненная и последняя в моей жизни встреча с землёй. Мелькнула совершенно дурацкая мысль попытаться быстро махать руками, чтобы задержаться в воздухе, а потом меня ещё раз рвануло, на этот раз за плечи, и перевернуло лицом вниз. Ветер ледяными пальцами вцепился в открытые участки кожи, выбивая слёзы из глаз и вынуждая зажмуриться. Последнее действие я выполнила с облегчением: так можно было поверить, что грохот сердца в ушах и жалящие порывы ветра — единственное, что существует в окружающем мире, а стремительно приближающаяся земля — плод моего воображения.

А потом меня так дёрнуло вверх за рюкзак, что все предыдущие рывки показались лёгкими поглаживаниями. Показалось, что руки и ноги продолжили по инерции двигаться вниз, а всё остальное — замерло на месте. Хорошо, я рефлекторно сжала зубы, когда зажмурилась, а то можно было и без языка остаться!

Однако, после этого рывка ветер вдруг стал вести себя гораздо приличней, да и положение моё в пространстве странно стабилизировалось — перестало швырять из стороны в сторону. Открыв глаза и оглядевшись, я обнаружила себя висящей под огромным белым куполом, медленно плывущим вперёд и немного вбок под действием ветра. Тихо выругавшись себе под нос, нашла взглядом ещё пару таких же куполов на некотором отдалении.

Кажется, привычка Руамара ни о чём не предупреждать заранее начинает здорово меня раздражать. И ведь я даже знаю, что он ответит, если я выскажу претензию на этот счёт: зачем засорять голову ненужной информацией!

Об этой разработке я слышала. Более того, подобные исследования велись и у нас, вот только с их результатами мне прежде сталкиваться не доводилось. Насколько я помнила из отчётов и со слов окружающих, основной проблемой прыжков с подобными куполами была ненадёжность их раскрытия. Интересно, нам сейчас просто повезло, или оборотням удалось решить этот вопрос?

На человеческих дирижаблях эвакуация осуществлялась с помощью пары крылолётов — хрупких крылатых машин-планеров с велосипедным приводом управляющего винта. Их достоинством была управляемость и довольно высокая надёжность, а недостатками — необходимость наличия навыка управления и, главное, громоздкость. Они, как правило, крепились снаружи под брюхом дирижабля. Ещё порой для этих целей применялись индивидуальные дельтапланы, обладавшие теми же недостатками; разве что хранить их, в виду значительно меньшего размера, можно было внутри гондолы.

За время спуска я успела вслух высказать себе под нос всё, что думала про собственного мужа, про дирижабли, про небо, про степь под ногами и весь Руш в целом. Особенной смысловой нагрузки поток ненормативной лексики не нёс, но мне всё равно полегчало, и пропало навязчивое желание свернуть кое-кому шею. Страх временно отступил, хотя мечта поскорее почувствовать под ногами твёрдую землю и никогда в жизни больше не повторять таких полётов никуда не делась. А ещё, взяв себя в руки, я наконец-то сумела сосредоточиться не на эмоциях, а на событиях.

Что всё-таки случилось с командой? И как это могло произойти?

Это покушение по здравом размышлении показалось мне довольно странным и уж больно ненадёжным. Да, дирижабль был выведен из строя, погибла команда, но… он слишком медленно падал. Поломка должна была быть более серьёзной? Или убийца просто ничего не понимал в дирижаблях и не знал, что с него можно спастись? С одной стороны, довольно странно ждать подобного от настолько умного существа, но с другой… может, он просто боится летать, и сейчас пошёл на поводу у своих эмоций, не поверив документам? Хоть этот вид транспорта существовал уже больше двух десятков лет, многие до сих пор относились к нему с опасением и недоверием, и предпочитали гораздо менее скоростные, но более привычные виды транспорта. В своё время такое же отношение было и к железной дороге, а сейчас, спустя почти век, сложно было представить наш мир без поездов.

Интересно было, выжил ли кто-то ещё. Допустим, команду отравили всю; но охрана, обслуживающий персонал — не слишком ли много жертв? Сразу было понятно, что организатор покушений не дорожит чужими жизнями: та девчонка, Ордар-вер, по его плану наверняка должна была умереть. Но три с лишним десятка трупов?

На заключительных метрах спуска стало ясно, что земля приближалась несколько быстрее, чем это казалось наверху, но напутственные слова Руамара всё-таки всплыли в голове. И ноги вместе, и приземление на плоскую подошву, и падать набок. Не знаю, так ли было задумано, или я что-то сделала неправильно, но приземление вышло жёстким и весьма болезненным. Я прокатилась по ломкой сухой траве, набивая синяки и ссадины. Потом шальной порыв ветра ещё протащил меня по земле, раздувая купол. Но тут я уже и сама догадалась, что делать. Уцепившись за стропы, потянула на себя нижний край полотнища, уменьшая его подъёмную силу. Не хватало мне ещё взлететь с очередным порывом ветра! По счастью, как раз в этот момент наступило затишье, предоставившее возможность скомкать тонкую ткань и лишить её возможности побега.

Пока я воевала с куполом и стаскивала с себя крепёжную систему, раздумывая, кого стоит благодарить за спасение — местного Первопредка, или всё-таки своих богов, — успело взойти солнце. Покосившись на начинающее свой ежедневный путь светило и осмотрев высохшую равнину вокруг, разнообразие во внешний вид которой вносили только редкие корявые деревья и две движущиеся в мою сторону фигуры оборотней, я посмотрела на своё спасательное средство другими глазами. Кажется, плотному шёлку предстояло сослужить ещё одну полезную службу; это Руамар с Уру местные и привычные, а я на здешнем солнцепёке к полудню схлопочу тепловой удар или вовсе превращусь в головешку.

К тому моменту, когда наша троица воссоединилась, я успела отрезать вынутым из наручного крепления ножом (появившимся там после памятного разговора с Императором, лишившего меня общества привычного клинка) внушительный плат прочной ткани, которым повязала голову и оставила края свободно спадать на плечи: во-первых, чтобы иметь возможность прикрыть лицо, а, во-вторых, чтобы защитить шею. Подумав, стоит ли обматывать руки, решила не перегибать, но отхватила ещё кусок ткани и обмотала вокруг талии — про запас; кто знает, когда мы доберёмся до обжитых мест. Ещё подумав, я отрезала несколько строп и принялась складывать их как верёвку, с той же целью.

За этим занятием меня и застал Руамар. Окинул пристальным взглядом, покосился на солнце и тоже молча принялся за сооружение головного убора.

— Почему все погибли, а мы остались живы? — первой нарушила я тишину. В этот момент к нам присоединилась Уру и тоже подключилась к потрошению купола.

— Насколько я успел понять, отрава была в воде, — отозвался Руамар. — Мы втроём поели на торжественном приёме и прибыли в последний момент, Уру тут же ушла спать, а мы с тобой пили только вино.