Разрушенные (ЛП) - Винтерс Пэппер - Страница 10

Я не могла двигаться, когда он наклонился ближе, и его глаза пронзили меня глубже, чем чей-либо взгляд. Я чувствовала себя обнаженной, беззащитной и практически в ловушке.

Вздернув подбородок, я злобно посмотрела на него.

— Отпусти меня.

Он так тряхнул головой, что взметнулись пряди его золотых волос, и задал вопрос:

— Что ты делала так близко к рингу? Девушки предназначены либо для того, чтобы ровно лежать на их гребаных спинах в приватных комнатах, либо смешиваться в толпе. — Его взгляд переместился с моего лица, рассматривая мое тело сверху вниз: — За исключением если ты не сотрудник, то шпион. Мое терпение на исходе, и я предлагаю тебе ответить на мой вопрос.

Когда он еще ближе дернул меня к себе, каждый страх и трудности в моей жизни показались мне несущественными. Тепло его тела наполнило меня потребностью и отвращением. Это был не мужчина. Это был хладнокровный убийца.

Отодвинув руку, я повернула плечо, чтобы заставить его отпустить меня. Проблема была в том, что он следил за каждым моим движением. Он сжал пальцы, и я сдалась. Он удерживал меня, как пленницу, не прилагая никаких усилий, отчего мое сердце замерло. Я ненавидела свое предательское тело, реагирующее на него так, как я никогда раньше не чувствовала. Я ненавидела, что он бросал мне вызов. Но больше всего я ненавидела интригу, загадку.

— Я не шпион. Ты что, Джеймс Бонд? Убери от меня свои руки. Хватит меня допрашивать.

— Нет, пока ты не скажешь, как попала в мой клуб. Что с тобой не так?

— Всё со мной нормально.

— Ты лжешь. Что-то не так, — он буквально смотрел внутрь меня. — Ты заставляешь меня чувствовать, — прерывая себя, он зарычал. Он пах землей и дымом, и силой с примесью шоколада. Его руки были горячими, крепко держа мои, смертельно. — Я никогда не видел тебя раньше, а я не люблю незнакомцев. Я спрошу еще раз. Кто ты, черт побери, и почему меня влечет к тебе?

Мое сердце остановилось. Его ко мне влечет?

Он тоже это чувствовал. Странное чувство, непонятная потребность. Может быть, это было исключительно похотью двух тел, одно из которых признало человека с подобными же желаниями и побуждениями. Если бы это было так, я бы не была так сильно затронута.

Все что я чувствовала, наблюдая за его боем, всплыло на поверхность. Он причинял боль без раскаяния. Он действовал так, будто разбить парню коленную чашечку было ничем. Как я могла позволить этой глупой химии в моем теле заменить мое чувство самосохранение?

Я освободила руку, готовая ударить его и бежать, но остановилась.

Он заставлял меня чувствовать себя живой.

Он заставлял меня чувствовать себя женщиной, а не матерью или подругой, или неудачницей.

Он заставлял меня чувствовать себя сильной и покорной одновременно.

Я чувствовала себя так, как будто прожила свою жизнь в тумане. Совершая монотонные действия день за днем, всегда ставя чужие потребности выше своих. Впервые, мои собственные потребности проявились очень сильно, и меня охватило осознание, связь, слепое увлечение незнакомцем.

Но затем обязательства оттеснили мимолетное увлечение.

Клара.

Нужда.

Гибель.

«Как ты можешь позволить себе быть использованной им, когда ты даже не должна быть здесь?»

Я больше его не ненавидела. Я ненавидела себя, за то, что была такой слабой, на краткое мгновение он заставил меня забыть главное.

Застыв, игнорируя потребность в нем, я взглянула ему прямо в глаза:

— Ошибаешься. Тебя не влечет ко мне. Мы никогда не встречались раньше, и сейчас я ухожу, поэтому больше и не встретимся никогда. Отпусти меня.

Он посмотрел на мои губы, и в выражении его лица появилась жестокость, сменяя интерес, который я видела до этого.

— Я никогда не ошибаюсь, — он разжал свою руку. В том месте, где он схватил меня, я почувствовала покалывание.

— И я никогда не принимаю решение, пока не разберусь в том, чего не понимаю.

Мое сердце стучало, пропуская глухие удары. Он такой же. У него такая же потребность понимать. Разобраться в неизвестном, перед тем, как оно сможет причинить ему боль.

— Уходи, прежде чем я пожалею, что позволил тебе остаться, — пробормотал он. С опущенными руками, сжатыми в кулаки, он посмотрел поверх моего плеча, как будто ища способ сбежать. Бегство было его доминирующей частью, это было легче, чем что-то признать. Я разглядывала его, пока он смотрел в сторону.

То, что я видела, мне не нравилось. В нем было что-то тяжелое, давящее на него до такой степени, что он дрожал, больше, чем от простого гнева. Он использовал шрам, как средство устрашения, но за всем этим было что-то еще. Что-то темнее шрама, что-то... печальное.

Мое сердце пропустило удар, сочувствуя ему.

«Ох, нет, ты не можешь».

Стиснув зубы, я закрыла глаза и изгнала из себя весь интерес и сочувствие, появившиеся к нему. Я не могла себе позволить страдать таким идиотизмом. Я искала причины его отстраненности, видя в его шраме тяжелое наказание. Невозможно собрать воедино потребность помогать, защищать и слушать.

Проведя рукой по волосам, Фокс сурово посмотрел на меня.

— Я отпустил тебя. Почему ты еще здесь? — за его австралийским скрывался еще какой-то, слабый иностранный акцент. Он мог усердно пытаться говорить, как местный, но не мог полностью спрятать звучание своего родного языка. Так же, как не мог приручить свою дикость, скрывающуюся под ледяной внешностью.

Он не соответствовал тому, что его сейчас окружало. Он принадлежал дикой местности, охоте на заре, так же, как и его тезки — лисы.

Теперь была моя очередь страдать неизбежным любопытством.

— Кто ты? — я постаралась расслабиться, напоминая себе, что он не может причинить мне вреда, не с таким количеством свидетелей. — Ты удерживаешь меня и требуешь отвечать на свои вопросы, но это работает в обоих направлениях. Ты хочешь знать что-то обо мне? — Повернувшись, и показав рукой в сторону, я сказала: — Я здесь с подругой. Мы приглашены Штопором, а он специалист по тайскому боксу. Я не хотела сюда приходить. Я ненавижу, то, что на мне надето, и ты сводишь меня с ума, потому что я не могу понять тебя. Ты опасный, и я думаю, у тебя есть серьезные проблемы.

Фокс пронзил меня бело-серыми глазами.

— Ты права, думая, что я опасный, — игнорируя мои другие комментарии, он пробормотал: — Наконец-то у меня появилась причина вызвать его на ринг. Он не может пренебрегать правилами и приглашать всех, кто, черт побери, ублажает его.

На его лице появилась жесткая улыбка.

Я испытала ощущение мурашек по коже, при мысли о борьбе Фокса со Штопором. Мне нравился Бен. Он был добрым и так смотрел на Клу, как если бы она была драгоценным камнем. Ни при каких обстоятельствах, я бы не хотела, чтобы этот сумасшедший причинил ему боль.

— Держись подальше от…

— Здесь все хорошо?

Я подпрыгнула, когда из редеющей толпы появился мужчина и замер возле меня. С любопытством во взгляде, он сначала посмотрел на меня, а потом обратил внимание на Фокса.

— Я что-то пропустил? Есть повод, чтобы вызвать кого-то на ринг?

Фокс перестал улыбаться.

— Штопор пригласил людей, не платя за их вход. У меня есть причина.

Он щелкнул пальцами, смотря на нас решительно и немного пугающе.

Светловолосый мужчина покачал головой:

— Ох, нет, ты не можешь. Одного боя достаточно. Уходи. Позволь мне контролировать действия на этаже оставшуюся часть ночи.

Воздух как будто наэлектризовался, когда Фокс пронзил взглядом этого мужчину. За одну секунду Фокс сменил власть на свободу от нее.

— Прекрасно. Принимай. На сегодня достаточно быть среди людей, — своими серыми глазами он посмотрел на меня, давая понять, кого он имеет в виду.

— Хороший выбор.

Светловолосый нахмурился, откидывая с глаз длинные пряди. Он выглядел так, будто его место было в океане с доской для серфинга, а не в нелегальном клубе.

— Кто ты? — он оценивающе оглядел меня, поджав губы. — Я думал, все девушки должны носить какую-то униформу, чтобы было понятно, какие услуги они оказывают.