Глубина. Трилогия - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 97

   – Да нет… я к контрольной готовлюсь… ерунда.

   – Какой контрольной?

   – По информатике.

   – Тебе сколько лет, Ромка? – спрашиваю я, прозревая.

   – Пятнадцать.

   Я начинаю хохотать, не обращая внимания на то, как мужчина напротив меня мрачно стискивает челюсти. Я смеюсь, а Ромка встает, закуривает сигару, плещет себе джина в стакан и наконец спрашивает:

   – Ну и что смешного?

   – Ромка… – Понимаю, что веду себя нехорошо, но сдержаться нет сил… – Ромка, ты когда-нибудь пил водку стаканами или джин в чистом виде?

   – Нет.

   – Ну и не пробуй. Ромка, я дубина, что сразу не понял. Ты… ты ведь слишком мужественно себя ведешь, чтобы быть взрослым мужчиной!

   – Так заметно? – мрачно спрашивает Ромка.

   – Нет, не сильно. Это непривычно как-то…

   – Почему непривычно? Среди оборотней много школьников.

   – Откуда ты знаешь?

   – Ну… мы, наверно, откровеннее друг с другом. Те, кому больше восемнадцати, редко умеют жить в нечеловеческом облике. А у нас нормально выходит.

   Пластичность… пластичность психики. Я смотрю на Ромку и думаю, что среди моих друзей дайверов, слишком уж азартно рассказывающих пошлые анекдоты или постоянно подчеркивающих свою крутизну, наверняка много подростков. Им легче проходить барьер дип-программы. Как это ни странно – легче. Их сознание воспитано на фильмах и книгах о виртуальном мире, они знают, что Диптаун нарисован не только разумом, но и сердцем. Они не утонут.

   Может быть, их станет больше, и дайверы перестанут таиться.

   – Ромка, ты входишь со своего компьютера?

   – С отцовского. Мне влетало всегда, если заставали в виртуальности. Отец думает, будто тут сплошной разврат и мордобой. Вот и пришлось как-то так входить… чтобы замечать, что происходит в квартире. Если дверь открывают, я слышу.

   – Я рад, что у тебя все нормально, Ромка.

   Оборотень кивает:

   – А я как рад! У меня есть стример, но весь диск восстанавливать – тяжело. Ты меня искал, чтобы узнать, как я?

   Очень хочется сказать «да», но это будет ложью.

   – Не только. Я еще посоветоваться хотел…

   – А теперь раздумал?

   Он прав, я передумал. Но после этих слов у меня не остается выхода.

   – Ромка, со мной случилась странная история… – Встаю, наливаю себе на два пальца джина, добавляю тоник. – Я наткнулся в сети на человека… который не совсем человек.

   Ромка терпеливо ждет.

   – Даже не знаю, где правда, а где ложь, – говорю я. – Может быть, он пришелец со звезд, может быть – гость из параллельного мира. А может быть, порождение компьютерного разума или мутант, входящий в сеть напрямую, без машины. Его ищут. По крайней мере две большие фирмы…

   Оборотень кивает. Ему не надо называть «Лабиринт» и «Аль-Кабар».

   – И Дмитрий Дибенко.

   – Дибенко?

   – Он самый. Они хотят добиться от него хоть чего-нибудь полезного. А он собирается уйти. Навсегда.

   – И ты думаешь, стоит ли его выдать? – спрашивает Ромка.

   – Задержать его никому не под силу. Уверен. Но все-таки… это ведь иной мир, Ромка. Иные знания, иная культура. Может быть, его смогут уговорить. Узнать хоть что-нибудь. Крупица его знаний может стать для человечества новой ступенью развития.

   – Может, – охотно соглашается Ромка.

   – Он ведь сумел… как-то… изменить меня. Я не нашел бы твой след без новых способностей. Я не знаю, вправе ли молчать и прятать его.

   – Ты хочешь моего совета? – с каким-то неожиданным испугом спрашивает Ромка. – Серьезно?

   – Да, Ромка. Именно потому, что ты еще пацан, а я старый циник. Скажи, имеет ли один человек право на чудо?

   – Нет.

   Я киваю, я не ожидал иного ответа. Но Ромка еще не закончил.

   – Никто не имеет права на чудо. Оно всегда само по себе. Потому и чудо.

   – Спасибо, – говорю я, вставая.

   – Ты обиделся? – спрашивает Ромка.

   – Нет, наоборот. Я пойду домой. Здорово, что у тебя все в порядке…

   Уже в дверях я на миг останавливаюсь и добавляю:

   – И не налегай так на спиртное. Ты и так взрослый, Ромка, не старайся это доказывать. Ни пуха ни пера на контрольной!

   – К черту! – вопит Ромка вслед.

   Чудо – оно само по себе…

   Я иду по гостиничному коридору, улыбаясь Ромкиным словам.

   Это нетерпение разума, эта великая и неутолимая жажда…

   Понять, объяснить, покорить!

   Чудо должно быть ручным и послушным. Мы даже Бога сделали человеком – и лишь после этого научились верить. Мы низводим чудеса до своего уровня.

   И это хорошо, наверное. Иначе мы до сих пор сидели бы в пещерах, подкармливая хворостом Красный Цветок, зажженный молнией.

   Ты славный мальчик, Ромка. Ты ухитрился прийти к правильному выводу неверным путем. Словно шел зеркальным лабиринтом, тычась в стекло, – и все же прошел его до конца. Я еще не могу понять, почему ты прав, но ты все-таки прав, Ромка…

   Прохожу мимо равнодушного портье, открываю двери. Улица Диптауна, люди, машины, огни реклам. Я знаю то, что способно изменить мир. Я могу отдать миру чудо.

   Но не вправе – потому что оно живое.

   Оно само по себе, за ним не наша жизнь, не наши радости, не наши беды. Что отделяет меня от Неудачника – холод космоса или непредставимая бездна иного пространства? Какая разница, он все равно живой!

   Я иду по улице, не поднимая руки на радость «Дип-проводнику». Это знакомый вдоль и поперек русский район, дойду и пешком. Мне надо понять Неудачника до конца. Прежде чем он уйдет навсегда. Надо успеть что-то сказать, что-то сделать.

   Церковный квартал – золоченые купола православных храмов, соборы католиков, скромные синагоги и мусульманские минареты. Кружево храма тюринцев, черная пирамида сатанистов, и как самая великолепная из всех насмешек – огненная реклама над пабом – логовом добродушной и страдающей легким ожирением секты Поклонников Пива.