Глубина. Трилогия - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 30

   – Вы понимаете. Да, конечно. Лучше бы он оказался тупым и грязным хамом. Гораздо лучше. Девочка нашла бы другой идеал или попросту продолжила любить образ певца. А так… это было похоже на зеркало. Любовь к отражению. Правдивому и безупречно чистому. Но она и впрямь встретилась со своей мечтой. Нашла идеал. А его надо любить на расстоянии.

   Я киваю.

   Конечно, Мадам… Разумеется, мудрая хозяйка борделя. Бесспорно, познавшая жизнь повелительница любви и секса.

   Я знаю.

   – Мадам, напомните, я уже заплатил вам?

   Женщина вздыхает:

   – Идемте, Стрелок…

   Мы поднимаемся по лестнице. Коридор, двери. Мадам подводит меня к двери с номером «б», касается плеча:

   – Всего вам хорошего, Стрелок… Да, кстати, та история, что я рассказала, – она случилась не со мной. Но я знаю много таких историй.

101

   За дверью – не комната, а сад. Ночной сад, тихо стрекочут кузнечики, воздух прохладен и свеж, под ногами крепкая густая трава.

   А чего я, собственно говоря, ожидал?

   Гостиничного номера с расшатанной кроватью и мокрых от частых стирок простыней? Виртуальность тем и хороша, что внутреннее пространство своего дома можно делать сколь угодно большим.

   Иду на свет фонаря в траве.

   Движения медленные и вялые, сон почти отступил, смирившись, но нахлынула свинцовая усталость.

   Домик маленький, это то ли хорошая дача, то ли скромный коттедж. Никого нет. фонарь светит одиноко и тоскливо. На мгновение мне кажется, что сердобольная Мадам решила оставить меня в одиночестве. Нет, вряд ли. Сочувствие сочувствием, а бизнес на первом месте.

   Сажусь перед фонарем – это старинная керосиновая лампа в закрытом сеткой корпусе. С такими спускаются в подземелья. В глубину.

   Вокруг лампы вьются мошки, колотятся о стекло, бессильно пытаясь ворваться в свет. Люди куда глупее мошек. Они всегда находят огонь, чтобы обжечь свои крылья. На то они и люди.

   Шагов я не слышу, просто на плечи мне ложатся руки. Неуверенно, робко. Словно привыкая.

   – Здесь всегда так тихо? – спрашиваю я.

   – Нет.

   Я вздрагиваю. Даже голос ее мне знаком.

   – Все зависит от гостей.

   – Мне нравится тишина, – говорю я, по-прежнему не оборачиваясь.

   – Мне тоже, – соглашается она. Может быть, из желания понравиться. Может быть, искренне.

   И я решаюсь обернуться.

   Она такая же, как на фотографии. В короткой юбке – не сексапильно-короткой, а просто в удобной летней одежде. В блузке дымчатого шелка. На ногах серые босоножки, темные волосы стянуты на лбу ленточкой.

   Девушка смотрит на меня серьезно, изучающе. Словно я не клиент, которого ей придется обслуживать, а действительно гость, которого можно принять, а можно и выгнать в ночь.

   – Меня сегодня весь день называли Стрелком, говорю я. – Но ты лучше зови меня Леонидом.

   Она кивает, соглашаясь.

   – И… если можно, – добавляю я, – если можно, я буду звать тебя Викой.

   Девушка очень долго молчит, и я решаю, что невольно обидел ее. Но она лишь спрашивает.

   – Почему? Я кого-то тебе напоминаю?

   – Да, – признаюсь я. – Все равно я забудусь и назову тебя так. Давай лучше избежим этого.

   – Давай, – соглашается она, садясь рядом, протягивает руки, греет их над фонарем, как над костром. – Я легко привыкаю к именам.

   – Я тоже.

   Мы сидим и молчим. Я чувствую, как потихоньку проваливаюсь – все глубже и глубже…

   – Вика.

   – Что, Леонид?

   – Я буду большим дураком, если усну сейчас?

   – Не знаю, – говорит она. – Тяжелый был день?

   – Тяжелые еще будут.

   – В доме есть кровать… как ты понимаешь.

   Я киваю. Не хочется вставать и уходить из живой тишины в мертвую.

   – А если хочешь, я принесу тебе одеяло, – продолжает Вика.

   – Спасибо. Это будет просто здорово.

   Она встает, и я собираю остатки сил. Глубина-глубина, я не твой… отпусти меня, глубина…

   Вначале я сходил в туалет. Слава богу, провода от костюма и шлема достаточно длинные. Потом добрел до тахты, упал на постель, отшвыривая подушку. В виртуальном шлеме и так голова задрана. К утру занемеет шея, но я не хочу сейчас уходить.

   – Вика, включай дип… – прошептал я «Виндоус-Хоум». Цветная метель, и я вновь в глубине.

   – Что ты сказал? – Вика стоит рядом. Та Вика, которая живая… почти.

   – Нет, ничего.

   Я беру одеяло, расстилаю на траве, ложусь. Девушка садится рядом.

   Смотрю на звезды. Они так близко, они так заманчиво ярки. Мне не хватает лишь прозрачных тонких крыльев – чтобы взлететь и разбиться о невидимое стекло…

   – Вика, тебе не одиноко здесь, в глуши?

   – А почему ты решил, что это глушь?

   – Звезды слишком яркие.

   – Нет. Здесь хорошо…

   Она ложится рядом, и я сдвигаюсь на одеяле, чтобы нам хватило места.

   – Ты любишь небо? – спрашивает Вика.

   – Да. Я люблю смотреть на звезды. Только совершенно не знаю, как они называются.

   – А зачем им наши имена… – Вика касается моей руки. – Смотри, упала звезда. Прямо над нами.

   – Мы можем пойти и поискать ее, – серьезно говорю я. Вика отвечает не сразу, и я с ужасом понимаю, что сейчас придется вставать.

   – Нет, – решает она. – Ты на ногах не держишься, Стрелок. Мы ее поищем утром. Звезда как раз остынет, и можно будет взять ее в руки.

   – Утром слишком светло, – замечаю я. – Лучше завтра вечером.

   – Ты странный, – тихо говорит девушка. – Хорошо. Поищем завтра.

   – Ты находила когда-нибудь упавшую звезду?

   Вика молчит, но я чувствую, что она качает головой.