Глубина. Трилогия - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 13

   Наконец Шеллербах скачал файл, и взгляд его приобретает осмысленность.

   – Итак? – спрашиваю я.

   – Пятьдесят, – говорит Тертый.

   – Каждому?

   Он молчит – очень, очень долго. Это деньги. Живые, полнокровные, не облагаемые налогами, пришедшие ниоткуда и ушедшие никуда.

   – Ваш счет.

   Я протягиваю ему бумажку, на ней – номер счета в Швейцарии.

   – Отрицательные проценты… вы очень осторожны, господин дайвер…

   – Иного выхода нет, Петер…

   Он сдается. Я знаю его настоящее имя, он мое – нет. Банк не выдаст меня никогда. Даже если международный трибунал заявит, что я людоед и виновен в геноциде.

   За это и платятся отрицательные проценты со счета.

   За полную безопасность.

   – Пятьдесят каждому. Я делаю жест доброй воли, господин дайвер!

   – Прекрасно.

   Несколько секунд и на мой счет перетекают сто тысяч долларов. Это много. Это очень много.

   Годы спокойной жизни в виртуальности.

   – Вы согласитесь на дальнейшее сотрудничество?

   Достаю свою чековую книжку, с удовольствием разглядываю цифру. Потом выписываю чек на пятьдесят тысяч и отдаю оборотню.

   – Вполне возможно.

   – А на постоянный контракт?

   – Нет.

   – Чего вы так боитесь, дайвер? – Во взгляде Шеллербаха любопытство.

   Чего я боюсь?

   – Имени, Питер. Настоящая свобода – это всегда тайна.

   – Я понимаю, – соглашается Шеллербах. Косится на Романа: – Вы тоже дайвер? Или просто ходячий набор вирусов?

   – Дайвер, – говорит Роман.

   – Что ж… удачи вам, господа… – Шеллербах отходит на шаг. Останавливается: – Скажите… как это – быть дайвером?

   – Очень просто, – отвечает Роман. – Надо знать, что все вокруг – игра. Фантазия.

   Шеллербах кивает, разводит руками:

   – Не получается, увы…

   Он уходит по тропинке, мы смотрим ему вслед. Потом я наполняю наши бокалы.

   – За удачу!

   Роман явно еще не оценил масштабов случившегося. Молчит, крутит в руках бокал.

   – Леня, скажи, ты счастлив?

   – Конечно.

   – Большие деньги… – Он разглядывает чек, потом решительно поднимает бокал: – За удачу!

   – За нее, – соглашаюсь я.

   – Ты не исчезнешь из глубины?

   – Нет.

   Роман кивает, с явным облегчением. Отпивает вина, говорит:

   – Знаешь, с тобой интересно работать. Ты… необычный.

   На миг мне кажется, что мы подходим к той небывалой грани, когда дайверы открываются друг другу.

   – Аналогично, Рома.

   Оборотень встает. Резко, порывисто.

   – Мне пора… ко мне пришли…

   Он растворяется в воздухе, бокал падает на пол, катится, звеня и подпрыгивая.

   – Удачи тебе, Роман, – говорю я в пустоту.

   Одиночество – изнанка свободы.

   У меня не может быть друга.

   – Счет! – зло говорю я в пустоту. – Счет, живо!

100

   Самое обидное, что мне не хочется спать. Слишком удачный день, наверное.

   Возвращаюсь в ресторан. Часть народа сменилась, компания американцев по-прежнему хохочет над своими шутками.

   Надо прогуляться.

   Выбираюсь из «Трех поросят», секунду колеблюсь – не поймать ли такси? – потом иду пешком. Потихоньку сворачиваю с центральных улиц, подхожу к русским конференц-кварталам.

   Это одно из самых интересных мест в виртуальности, на мой взгляд. Место, где можно просто поговорить.

   О чем угодно.

   Длинные ряды зданий, каждое в своем стиле, между ними – скверики и площади, заполненные народом или пустые. Разглядываю затейливые таблички. Часть понятна сразу, некоторые нарочито туманны.

   «Анекдоты».

   «Разговоры ни о чем».

   «Сексуальные приключения».

   «Странное место».

   «Овес растет!»

   «Книги».

   «Боевые искусства».

   Сюда приходят пообщаться на конкретные темы. Это – отголоски довиртуальной эпохи. Дальше пойдут более солидные клубы, где можно получить консультацию по техническим вопросам, поспорить о программном обеспечении или даже купить по дешевке ворованные программы. Но мне это малоинтересно.

   Сворачиваю в скверик, над воротами которого табличка «Анекдоты». Здесь всегда многолюдно, шумно и бестолково. Скверик похож на парк культуры шестидесятых годов. В уголке тихо играет маленький оркестрик – явно ненастоящий, на скамеечках сидят, пьют пиво, болтают между собой люди. Присаживаюсь в сторонке.

   На маленькую деревянную эстраду поднимается парень в джинсах и белоснежной рубашке. Парень совершенно безликий. На него лениво поглядывают.

   – Штирлиц вышел из дома… – начинает парень.

   Девчонка рядом со мной свистит и запускает в парня пивной бутылкой. Я ее вполне понимаю. Девяносто процентов анекдотов, которые здесь рассказывают, – старье. Это клуб, который обожают новички в виртуальности… не понимающие еще, что ничто не ново под луной. Стоит побыть здесь полчаса, чтобы поверить: Каин убил Авеля именно за то, что тот любил рассказывать бородатые анекдоты.

   Паренек под свист и выкрики все-таки рассказывает анекдот и, затравленно озираясь, сбегает с трибуны. Кто-то ему одиноко аплодирует. Надо же…

   Оглядываюсь в поисках бара. Он далеко, на другом конце сквера. Девчонка молча протягивает мне бутылку пива.

   – Спасибо… – делаю глоток. Холодный «Хайникен» сразу улучшает настроение.

   На трибуну поднимается еще один парень. Гораздо более индивидуальный, почему-то напоминающий прибалтийца. У него плутоватое выражение, и я настораживаюсь. Парень косится на маленькую будочку в углу сцены.