Господин барон - Дулепа Михаил "Книжный Червь" - Страница 31

И буркнув что-то неразборчивое, повернулся на бок, натянув одеяло на голову.

Мне сразу захотелось пнуть его в зад. С-скотина, он что-то знает, но молчит! И хрен вытащишь… хотя у меня тут пыточная рядом… впрочем, все равно не скажет.

– Эдгар, наш гость побудет здесь еще некоторое время на правах заключенного. Если он захочет уйти, вызовите ему машину.

– Да, господин барон.

Я шел по коридорам, размышляя о встрече. Нет, друзьями мы не были, слишком мы разные. Он – верхолаз, настоящий авантюрист, с головой, стальными нервами и даже без намеков на совесть, мне таким не стать. Но все-таки какая-то приязнь у нас наличествовала, готов поклясться, что и я для него был не просто доверенным работником. Это значит, что меня он сдаст только, если будет очень нужно, по мелочи пакостить не в характере Шефа. Но – отвернулся. И промолчал.

И не стал уходить.

То, чего я боялся с момента приезда в замок, нависало все отчетливее – большая, говняная, международная политика и ее брат-близнец большой бизнес. Эта парочка не признает ни жалости, ни дружбы, ни клятв – только рациональность. И мне не хотелось впускать ее в немножечко сказочный мир Гравштайна.

Но Шеф все-таки не ушел, и даже охрана его не отработала эвакуацию.

Мысли в голове вертелись все активнее, скука исчезла. Нет, маловато баронство, не тот масштаб, но… но мой старый приятель здесь, а это значит, что…

Додумать я не успел.

Яркое послеполуденное солнце ослепило на выходе из здания, я машинально зажмурился.

– Господин Могила фон Гравштайн?

– Да, это я. С кем имею честь? – Отморгавшись, я оглядел стоящего напротив пожилого мужчину. Высокий, аккуратные усы, серый костюм, шляпа. Типичный пенсионер, только газетки в кармане не хватает. Рядом с «пенсионером» переминались с ноги на ногу два незнакомых полицейских.

– Барон Эвальд фон Веллешварм, ваш сосед. Простите, что без звонка.

– Ничего, я рад каждому коллеге! Заходите, прошу. Что привело вас в мой дом?

– Я пришел объявить вам войну!

Вздохнув, я закрыл глаза и потер переносицу.

– Не подумайте, что жалуюсь, но это становится однообразным. Пойдемте выпьем?

– Я не употребляю спиртное. Вам лучше начать готовиться, потому что завтра с утра я начинаю боевые действия.

После чего «пенсионер» кивнул, прощаясь, развернулся и потопал к выходу, сопровождаемый, как я только сейчас понял, своей личной охраной.

Мне очень хотелось кинуть ему в спину чем-то тяжелым, но приходилось сдерживаться.

– Простите, Александэр, я искал вас, но не успел предупредить.

Управляющий стоял рядом, нервно теребя папку.

– Эгельберт, почему все приходят ко мне с войной?

– Потому что под войной традиционно подразумевается захват замка. Их же в нашей земле…

– Только два, Гравштайн и Эскенборг. Вопрос снимаю, они сюда так и будут таскаться.

– О, далеко не все. Просто господин фон Веллешварм уже семь лет на пенсии и очень скучает. К тому же как бывший социальный работник он точно знает, на какие льготы и привилегии может рассчитывать. Уверен: если он пришел именно сегодня, то, значит, вчера он закончил составление списка тех прав и возможностей, которыми обладает.

И я еще страдал, что мне скучно!

Дурак, не буди лихо!

«Сколько нужно эсков, чтобы поменять лампочку?

Трое – один будет менять лампочку, второй следить, чтобы все было сделано по правилам, а третий станет напоминать всем о великой истории их народа».

Сморщившись, я покрутил шеей, разминая. За спиной шумно вздохнул Дэн, а сопровождающий фон Веллешварма боец с ненавистью посмотрел на меня и осторожно переложил копье из одной руки в другую.

Битва шла третий час.

Противник оказался опытным, безжалостным и точно знающим, чего он хочет. А хотел он мой замок… Я, соответственно, не хотел с замком расставаться, и потому:

– Ну хорошо. Значит, вы говорите, что в соответствии с «Правдой эсков» имеете право на призыв ополчения?

– Я сказал это уже пять раз.

– Конечно, я просто хочу еще раз уточнить.

– Да, имею. Поэтому предлагаю, – фон Веллешварм порылся в лежащей перед ним груде бумаг и вытащил нужную, – немедленно вам сдаться, чтобы избежать лишнего кровопролития, потому что ваши наличные силы значительно уступают моим. Я готов предложить вам достаточно почетные условия, но…

– Но этот вопрос тоже нужно обсудить. Продолжим?

Дэн особенно душераздирающе вздохнул, а мы с коллегой-бароном изобразили одинаковые вежливые улыбки и придвинули бумаги поближе.

Уйти после объявления войны я ему не позволил. Это не книжный романтик фон Виндифрош, я понимал, что если дать противнику уйти сейчас, то завтра в самом деле придется начать войну, а этого мне не хотелось. На войне, знаете ли, всякое бывает, а мне этого «всякого» хватило в молодости. Поэтому, быстро отослав Марти с надуманным поручением, я пригласил фон Веллешварма на переговоры, своим честным именем гарантируя ему безопасность. Старик в моем слове усомнился, так что мы еще минут пять собачились насчет того, сколько воинов он имеет право привести с собой, сошлись на пяти за дверью и по одному рядом. После чего мы заперлись в библиотеке, обложились книгами и начали бой. Мы мерились размерами стражи и количеством ополчения, угрожали международными санкциями и привлечением внимания общественности, сыпали достоверными цифрами и тут же придуманными аргументами.

Фон Веллешварм подготовился неплохо. Например, привел к присяге не только полицию, но и пожарных, а потому мог прямо сейчас выставить больше сотни бойцов. Зато на территории его баронства находилось лишь несколько деревушек и туристических кемпингов, а в моем распоряжении был второй по величине город полуострова, поэтому, если я соберу ополчение, то шансов будет больше у меня.

Вот только делать это я не хочу совершенно.

Не знаю, что там возомнил о себе дурной старикашка, но начинать драку и лить кровь я не намерен. Как только упадет хоть один окровавленный боец, не важно с какой стороны, пойдут совсем другие игры, с совсем другими правилами.

Формально этот старый козел был в своем праве и действовал абсолютно законно, но, сдается мне, он слабо представлял последствия. В его глазах все выглядело вполне логично: он решительным ударом завоевывает мой замок, становясь де-факто его владельцем, а после голосования и обратного присоединения подтверждает право на «законно приобретенную собственность» де-юре. Не знаю, что он рассчитывает делать с этой исторической развалиной дальше, но вот захотелось сморчку поганому реализоваться в жизни!

И сейчас мне нужно было как-то развернуть его в другом направлении, а потому:

– Боюсь, Эвальд, вы не учитываете всех тонкостей. – Я с шумом захлопнул пыльный сборник кодексов. – Все-таки не количество бойцов решает, а их боевой дух, готовность и вооружение. Поэтому…

Взгляд сидящего напротив старика чуть вильнул, и я замолчал.

До меня вдруг дошло.

Бывает такое, что понимаешь мысли и чувства человека, сидящего напротив. Это не зависит от того, насколько хорошо ты его знаешь, это скорее что-то вроде созвучия. Был у меня знакомый, еще в молодости, он колдуном подрабатывал, задвигал излишне доверчивым про гармонию аур, очищение чакр и так далее, только разговорились мы как-то на кухне и что-то он такое сказал мне – бывают, мол, Шурик, такие моменты, когда и самый циничный прагматик начинает верить в волшебство.

Сейчас я был готов поверить. Потому что не прочитал мысли, а почувствовал, как отставной социальный работник, неожиданно для себя ставший бароном, отчаянно надеется, что я вытащу его из этой странной ситуации. Похоже, он просто не понял сразу, что мало иметь право и возможность, что придется вести в бой живых людей, рискуя их здоровьем и жизнью. Ему до чертиков не хотелось быть владельцем замка, но он никак не мог отказаться от этого шанса, ведь больше такого не будет, и я даже готов был поклясться, что больше всего ему хочется оказаться на привычном месте в своей конторе, в окружении простых и понятных вещей. И что сам он просто не сможет сделать шаг назад, потому что… все правильно. Он – барон, он имеет право и должен им воспользоваться, это законно и разумно, нормальный человек не упускает подобных возможностей. Но он еще и эскенландец, проживший свои шестьдесят лет в этом тихом и по-своему уютном месте, и он достаточно понимает в жизни, чтобы представлять, чем может кончиться эта затея для тех, кого он привык видеть каждый день, с кем здоровался, обсуждал неторопливые местные новости, ходил по одним улицам.