Последняя победа - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 29

– Друзей на смерть послать, а самому в стороне остаться? – изумился Серьга. – Кому, ко псам поганым, таковой атаман надобен?! Воевода на пики первым идти обязан, иначе веры ему никакой!

– У нас сын скоро родится. Забыл?

– Мой сын не должен считать отца трусом.

– Он должен иметь отца!!! – сорвалась на крик Митаюки.

– На все воля божья, – пожал плечами атаман. – Бог даст, уцелею.

– Матвей, любый мой, родной… – Черная ведьма взяла его лицо в ладони, посмотрела в глаза. И поняла, что просто разговора будет мало. Нужно средство посильнее. – Как я по тебе соскучилась!

– Девочка моя!

Губы супругов сомкнулись, и казак легко подхватил чародейку на руки, понес в спальню, споро пробежал пальцами по крючкам за плечами девушки, поставил ее на пол, и платье соскользнуло вниз. Митаюки переступила через него, грациозно подкрадываясь к раздевающемуся мужу, закинула руки ему на шею и повисла, поджав ноги и тихонько хихикая, уткнувшись носом в бороду.

Матвей провел ладонями по ее обнаженным бедрам, от коленей вверх, до самых плеч – и ненужная рубашка полетела в сторону. Девушка отступила, упала на спину на кровать, а могучий, непобедимый воин, опустившись пред ней на колени, стал целовать ноги чародейки, поднимаясь все выше, от ступней к коленям, к бедрам, к животу, к груди…

Солнце согрело ее лицо и тело, птицы вспорхнули из сине-красных кустарников, и Митаюки закружилась, взлетая все выше и выше, пока не рухнула плашмя в озеро, расплескав воду, и не открыла глаза…

Девушка лежала в постели, утонув глубоко в перине, а пухлое одеяло закрывало ее до подбородка, ласково обнимая плечи. Мужа рядом не было. Чародейка попыталась вспомнить вчерашний вечер – и вскрикнула в ужасе, выдернув руки и закрыв ладонями лицо:

– Великие боги, какой позор! Я заснула! Заснула в руках мужа, да простит меня Лули!

Мягкая постель, горячие поцелуи, поглощающие рассудок ласки – именно так собиралась юная чародейка вытянуть у мужа обещание остаться дома. И вот же срамота – заснула прямо между поцелуями!

– Доброе утро, госпожа! – услышав шум в опочивальне, заглянула внутрь служанка. – Тебе помочь одеться?

– Где атаман? – поднялась Митаюки-нэ.

– Повелел не беспокоить… – Сай-Меени вошла в комнату, одергивая замшевую кухлянку, украшенную тремя полосами нашитых над грудью костяных бусинок, принялась расправлять постель.

– Доброе утро, госпожа! – заглянула в дверь служанка. – Тебе помочь одеться?

– А-а-а… – Чародейка оглянулась на постель, но там никого не было. – Д-да… Где атаман?

– Повелел не беспокоить… – Сай-Меени подобрала с полу рубашку, старательно расправила, поднесла темной ведьме. Однако Митаюки видела, как за спиной служанки точно такая же Сай-Меени выкладывает на сундуке ее платье. Слегка ошалев от увиденного, девушка вытянула руки, позволяя набросить на них рубаху, оправить на теле. И только тут наконец сообразила, что именно происходит…

– Сай-Меени, сходи на кухню, скажи, что я хочу еще фруктового салата. Такого, как вчера, – распорядилась чародейка.

– Да, госпожа. – Служанка поклонилась и вышла.

– Я вижу, у тебя хорошее настроение, Нинэ-пухуця, – сказала Митаюки ее двойнику. И тот, рассмеявшись, преобразился в казачку Елену в длинном полотняном сарафане с красной вышивкой и длинной, толстой русой косой за спиной.

– Очень хорошее, чадо, – проклятая всеми сир-тя ведьма перенесла платье на постель. – Ты представляешь, эти выжившие из ума старики и вправду поверили, что побеждающей всех армией иноземцев командует великовозрастный дурачок Енко Малныче!

– Да какая там армия? Три струга, десять воинов.

– У страха глаза велики, дитя мое, – покачала головой казачка. – Когда огонь, дым, грохот и кровь, то заместо десяти тысяча с легкостью мерещится.

– Енко… – Митаюки помолчала, обдумывая услышанное. Если Великий Седэй счел хозяином армии изгнанника, доселе способного только на мелкие пакости, то… То будет полагать врагов глупыми тугодумами. Колдуны окажутся куда менее осторожными в своих решениях и поступках. – Выходит, мудрая Нинэ-пухуця, ты послала меня вовсе не для того, чтобы разгадать тайну этого бродяги? Ты послала меня его подразнить?

– Неужели ты обиделась, моя любимая ученица? – растянулась на постели казачка. – Если бы я открыла тебе истину, ты изображала бы девушку, достигшую недостижимых для Енко Малныче высот. При всей своей глупости Енко родовитый колдун, он ощутил бы подделку. А так – ты просто была сама собой, царицей рядом с никчемным червем. И он не ощутил ничего, кроме зависти.

– Но зачем, учительница? – Митаюки взяла платье, продолжила одеваться.

– Чтобы изменить судьбу многочисленного стада могучих зверей, вовсе не нужно быть сильным и страшным, чадо мое, – приподнялась на локте казачка. – Иногда достаточно спрятаться в траве и в нужный момент легонько хлопнуть в ладони. И звери сами отвернут в нужную сторону. Наш глупенький колдун и стал этим самым хлопком. Ты слишком умна, дитя, для наших стариков. Ты пожираешь их страну так тихо и незаметно, что они и не пытаются сопротивляться. Енко другой. Едва получив такую возможность, он смог взбесить всех сир-тя до единого, каковые только услышали про его успехи. И зная, с кем имеет дело, Великий Седэй не станет особо осторожничать, ставя его на место. Для колдунов это просто родовитый расшалившийся дурачок.

Юная чародейка еще немного подумала и опять спросила:

– Зачем?

– Неужели ты забыла, кто мы, мое любимое чадо, и кому мы служим? – Казачка посерьезнела и поднялась. – Мы обязаны предать этот мир смерти! Только смерть разбудит спящие силы колдовских родов сир-тя, их волю, силу и готовность к битве! Только она заставит сир-тя вспомнить о своем предназначении и вернуться в большой мир не поверженными, но победителями! Мы должны пробудить наш народ от спячки. Время пришло!

– Ты хочешь, чтобы все сир-тя поубивали друг друга?

– Нет, милое дитя, – снова откинулась на постель казачка. – Это будет слишком зло и кроваво. Как бы ты меня ни почитала, ты не позволишь сотворить подобное со своим народом. Или почти своим… – многозначительно улыбнулась женщина. – Мне вполне достаточно поражения Великого Седэя.

– И кто победит?

– Конечно же ты, великая шаманка Митаюки-нэ, – сладко потянулась казачка.

Чем дальше, тем меньше этот разговор нравился юной чародейке. Мудрая Нинэ-пухуця хвалила ее, обольщала, обещала… Точно так же, как сама Митаюки не раз льстила мужу, добиваясь нужных поступков, или обольщала казаков.

Разумеется, девушка всегда выполняла свои обещания – иначе кто бы ей потом поверил?

Однако награда, полученная глупыми самцами, всегда была многократно меньше, нежели достигнутая чародейкой цель.

Разумеется, злобная ведьма вела себя точно так же – учение девичества одинаково для всех. Но если Нинэ-пухуця обещает победу ей – тогда что она намерена взять себе?

Митаюки пугало именно это: она не понимала целей своей учительницы! Неужели она настолько глупа?

– Не мучайся, чадо, – пожалела ее древняя ведьма. – Я дарую тебе победу потому, что уверена: удержать ее ты не сможешь. Но ты можешь попытаться, моя маленькая умница, почему бы нет? Я даже не стану тебе мешать.

Юная казачка неожиданно старчески, каркающе, рассмеялась.

– Как тебе удается видеть будущее, Нинэ-пухуця? – спросила поклонницу смерти Митаюки. – Сколько я ни пыталась, мои видения были бесполезны. Лед, снег, холод.

– Что дается легко, то не приносит пользы, чадо, – пожала плечами гостья. – Великое мастерство дается долгими и тягостными стараниями. Заглядывая в будущее, ты тыркаешься, ровно слепой птенец, не ведая, чего желаешь достичь. А надобно выбрать ниточку и скользить, скользить вдоль нее, пока не поймаешь нужного ответа.

– Как же выбирать нужную нить, мудрая Нинэ-пухуця?

– Опыт, – пожала плечами казачка. – Знание. Дабы узреть некое место в прошлом али грядущем, прежде прочего надобно знать, как оно выглядит на самом деле. На что похоже главное святилище Дан-Хаяра, можно понять, лишь увидев его, коснувшись его стен, вдохнув запах священного огня. Великолепное здание Великого Седэя нельзя вообразить, его облик нужно помнить. Ты не сможешь послать быстроногую Кальм неведомо куда, неведомо к кому. Поэтому великие чародеи много путешествуют. Ощупав весь мир собственными ногами, потом нетрудно заглянуть в любой его уголок оком вездесущей богини. Поняв, каковые предметы пройдут через самые буйные деяния, можно скользнуть вдоль их судьбы и познать грядущее. Но эти вещи не так-то просто определить. Дерзай, пытайся, пробуй. Ты умница, ты научишься.