Смерть молчит. Другая жена. Коммерческий рейс в Каракас - Лебрюн Мишель - Страница 33

— Конечно, извините, уже иду, мистер Кэллингем.

И кинулся из библиотеки. Ну что же, будь что будет, судьба моя решена.

6

Я торопился. В огромной гостиной слуга стряхивал пыль с абстрактной скульптуры Бранкузи. Мир, в котором мелькала его пуховка, и мир, в котором двигался я, были разделены безвоздушным пространством. Понимая, что нужно попытаться предпринять хоть немного вразумительную попытку спастись из этого хаоса, я в тот момент был ошеломлен видением чудовищной мощи убийства как такового. Убитый был ничтожным, истеричным неудачником. Я не имел с ним ничего общего. Я был всего лишь заурядным мужчиной, который совершил заурядную супружескую измену, банальную и убогую. И вот теперь этот мелкий грешок — из-за того, что был убит Джимми — угрожал всей моей жизни. Убийство Джимми разрасталось в огромное бесформенное чудовище, одно из щупалец которого уже ухватило меня, обвивало и душило.

Дафну я застал в ее комнате, сидящей на постели. Что бы она ни натворила, ожидал найти ее в разбитом состоянии. Но она спокойно обрабатывала ногти. Как раз покрыла их карминным лаком и с интересом любовалась результатом. Услышав мои шаги, обернулась, тряхнув рыжей гривой.

— Привет, Билл! Как тебе, нравится? Это новый цвет.

Ее легкомысленное спокойствие меня страшно возмутило, и я спросил напрямик:

— Ты его убила?

— Ну послушай, Билл, таких вещей мне никогда еще не говорили. Я не сумела бы убить и мухи.

— Пришла полиция.

— Серьезно?

— Что ты делала прошлой ночью?

— Ах, это долго рассказывать. Видно, я перегнула палку. Когда-нибудь все тебе расскажу. Но теперь, судя по всему, мы должны предстать лицом к лицу со стражами закона, да?

Встав, потрясла руками, чтобы высох лак.

— Тебя папа предупредил, что нужно говорить?

— Да.

Она вздохнула.

— Он ужасно разозлился. Когда показал мне в газете заметку о Джимми, я сорвалась и выложила почти все, что случилось. Ну, не все, разумеется. Такую чуть подправленную версию. И все равно он был вне себя от ярости. Винил тебя и Бетси за то, что бросили меня, бедную малютку, в объятия этого… Почему этот дурачок застрелился, Бог знает. Это ужасно, серьезно.

А как подумаю, что о… ну ладно, оставим это. Бетси знает?

— Понятия не имею.

— Та раскудахтается: именно со мной такое должно было произойти!..

Повиснув на моей руке, она заговорщицки мне подмигнула.

— Тебе я позвонила в семь. Приехала к вам. Элен подала нам ужин. Потом мы слушали пластинки и играли в карты. Часа в три пошли спать. Что мы слушали? Наверно, Баха, как ты полагаешь? Нужно выбрать что-то необычное, чтобы не проверяли. А что мы ели? Тут фантазировать не стоит. А то они полезут в холодильник и будут искать объедки. Что это было, дорогой?

— Жареная курица.

— Скорее всего, с мучным соусом, ведь Элен истая англичанка.

— Боюсь, что да.

— Ну, не слишком же ты меня побаловал, скажу я тебе.

Она потащила меня к дверям. Была для меня так же непостижима, как существо с другой планеты. Но ее подход, исключающий какие бы то ни было предрассудки, меня немного успокоил. Чтобы наша афера удалась, эта женская копия Старика именно то, что нужно.

В библиотеке Старик и лейтенант Трэнт сидели рядышком на красном кожаном диване. Но как бы ни пытался Старик держаться бодро, они так же не подходили друг к другу, как знаменитость и чей-то отпрыск-сопляк, случайно столкнувшиеся на вечеринке.

Лейтенант Трэнт тут же вскочил. Когда Старик представлял его Дафне, вел себя так учтиво, что мне казалось невозможным, чтобы он знал нечто компрометирующее о ней, обо мне и Анжелике.

Впервые у меня затеплилась надежда. Хоть на минуту можно перевести дух.

Дафна неузнаваемо изменилась, теперь это была совсем иная девушка, чем говорившая со мной у себя в комнате. И при этом она не переигрывала. Была спокойна, исключительно сдержанна, изображала довольно робкое недоумение. Впрочем, перед Стариком она играла всегда. Притворство стало ее второй натурой.

Усевшись в кресло, тщательно поправила на коленях юбку. Улыбнулась Старику. Он улыбнулся в ответ. Все выглядело вполне натурально. Папаша Кэллингем и его дочурка Дафна милостиво позволяли заглянуть в свою личную жизнь. Меня это потрясло — нет, скорее взбесило.

Лейтенант Трэнт присел на ручку кресла. Я всегда представлял себе, что полицейские ходят с блокнотом и ручкой и записывают все подряд. Но у него в руках ничего не было. Просто он сидел и смотрел на свои колени.

— Мне не надо, видимо, вам говорить, мисс Кэллингем, что это просто формальность. Знаю, вас это обременяет, но обременять людей — моя профессия. — Он хихикнул, словно уронил на пол скрепку. — Вы же знали Джеймса Лэмба, понимаете.

— Разумеется, я его знала. Последнее время мы с ним часто виделись. Он был забавен. — Дафна оглянулась на меня. — Они с Биллом были приятелями.

— Не так давно он был у нас в гостях на Ойстер Бей. — Старик наклонился вперед и деликатно вмешался в беседу. — Показался вполне приличным молодым человеком. Довольно воспитанным. Произвел отличное впечатление.

— Да, отличное, — подтвердила Дафна. — Все были от него без ума. Бетси и Билл пригласили его на ужин. Бетси он очень нравился, и Фаулерам тоже. Всем.

Лейтенант Трэнт все еще таращился на свое колено, словно что-то в нем его беспокоило.

— Как будто, — сказал он все тем же учтивым тоном, — несколько недель назад в его квартире произошло еще кое-что, мисс Кэллингем. Не знаю точно, что произошло, но между вами и мистером Лэмбом произошла какая-то размолвка. Брауны, живущие по-соседству, мне рассказывали. А вы в тот вечер выбежали из квартиры Лэмба очень испуганная, словно вам нечто угрожало. Брауны как раз поднимались по лестнице. Вы им назвали свое имя, а они вам помогли найти такси.

Я сразу понял, что означает этот небольшой эпизод. Хотя в деликатном изложении лейтенанта Трэнта он и близко не походил на ту ужасную сцену, после которой опухшая, избитая, пьяная Дафна в истерике ввалилась к нам. Я взглянул на нее.

— Ах, я догадываюсь, что вы имеете в виду, — сказала она. Отважилась даже хихикнуть. — Все это было так глупо. Джимми выпил уйму шампанского. И… и стал слишком навязчив. — Повернувшись к Старику, она снова улыбнулась. — Я решила, что лучше будет поскорей удалиться.

— Понимаю. — Трэнт помолчал. — Брауны его вчера ночью и нашли. Ведь это единственные жильцы в том доме. Все нижние этажи занимает контора. Брауны вчера были на вечеринке. Возвращались домой очень поздно — часа в четыре. Проходя мимо квартиры Лэмба, заметили, что из-под двери вытекает кровь. Разумеется, они ее вышибли, и нашли его там, у двери, застреленного тремя выстрелами. Он был уже мертв.

— Ох! — вскрикнула Дафна.

Лейтенант Трэнт, видимо, решил загадку своего колена. Отведя от него взгляд, испытующе взглянул на нас. Простодушно давал понять, как доволен, что так удачно использовал драматическую ситуацию.

Это выглядело не только наивно, но одновременно и виновато и даже услужливо. Неожиданно я вдруг убедил себя в том, чего не решался даже допустить: никакой он не квалифицированный полицейский. Только обстоятельства заставили воспринять его как зловещую фигуру. Это был какой-то сопляк с элегантными манерами, которого сюда послали второпях и для которого главным было произвести впечатление на знаменитых и богатых Кэллингемов, чтобы потом похвастаться этим перед своими товарищами.

И хотя я продолжал полностью ощущать опасность своего положения и угрозу со стороны Старика, но перестал бояться лейтенанта Трэнта. Даже удивительно, насколько это подняло мне настроение. Спросил (раньше или позже я должен был это узнать):

— Когда, собственно, он был убит?

— Между половиной второго и половиной третьего, мистер Хардинг. По крайней мере, так показало вскрытие.

Значит, Анжелика его убить не могла. Уже почти час она находилась в моей квартире. Для полиции она будет лишь одной из знакомых Джимми, которую нужно допросить. Мне сразу полегчало. Мой разум, парализованный виной и страхом, снова заработал, и в голове у меня возник совершенно зрелый, готовый план — вроде тех, что непрерывно осеняют Старика.