Приворотное зелье - Малиновская Елена Михайловна - Страница 50

— Стоит, Беата, стоит, — твердо ответил Лоренс. Подумал немного и добавил, благоразумно понизив голос: — И ничего не бойся. Помни — я рядом!

Утешение было так себе. Но я покорно вздохнула и положила руку на любезно выставленный локоть своего спутника. Ладно, будем надеяться, что я сумею очаровать его мать. Или же, что куда вероятнее, она побоится устраивать скандал в присутствии своего сына, а следовательно, ограничится лишь злобным шипением за моей спиной. Эту неприятность я как-нибудь переживу.

Правда, при этой мысли мое сердце как-то очень болезненно кольнуло дурное предчувствие. Как бы моя надежда не оказалась зряшной.

Я ожидала, что месс Вайра встретит нас в гостиной, поэтому начала улыбаться, как только мы вошли в дом, да так старательно, что от усердия у меня моментально заныли щеки. Однако я ошибалась. Гостиная, размерами больше напоминающая танцевальный зал, оказалась совершенно пустой. Лишь на столике для напитков стоял почти полный бокал вина, доказывающий, что совсем недавно тут кто-то был, но поспешил выйти до нашего появления.

— Так, — произнес Лоренс. Нехорошо так произнес, что я даже поежилась. А он шагнул к столику, поднял бокал и принялся рассматривать его с таким вниманием, будто перед ним была неопровержимая улика в каком-нибудь громком преступлении.

— Красная помада, — задумчиво проговорил Лоренс, осторожно проведя подушечкой указательного пальца по кромке бокала. — Любимый цвет матери.

Я чуть слышно кашлянула. Я, конечно, не королевский дознаватель и даже не претендую на данную роль, но, по-моему, это и так очевидно. Или в доме гостит еще кто-нибудь, кому позволено пить вино в гостиной? Вряд ли этим занимаются слуги. Но я полагала, что месс Вайра живет одна.

Но спросить у Лоренса я ничего не успела. В комнату вдруг стремительным ярко-алым вихрем ворвалась женщина и повисла у него на шее.

— Сын! — вскричала она, беспрестанно осыпая лицо смущенного Лоренса поцелуями. — Ты приехал! Ты все-таки не забыл свою несчастную, всеми оставленную мать!

Это настолько напоминало дурной спектакль, что я торопливо опустила голову, скрывая в тени улыбку. Н-да, месс Вайра явно переигрывает. Будь она лицедейкой, за такое исполнение роли ее бы закидали гнилыми помидорами.

Отдельного упоминания заслуживал ее наряд. Платье вызывающего красного цвета было настолько узким, что я очень удивилась бы, узнав, что в нем возможно сидеть. Но это подчеркивало то, что месс Вайра, несмотря на свои годы, сохранила по-девичьи стройный стан. Она не устояла от искушения подчеркнуть талию широким поясом алого шелка, в который было вшито множество бусинок и медных монеток. При каждом движении женщины вся эта красота переливалась и позвякивала. Н-да, похоже, месс Вайре пришелся бы по нраву мой наряд бродячей домарийки.

Блестящие темные волосы хозяйка дома оставила неубранными. В густых прядях переливались капельками бриллианты, слишком крупные, чтобы быть настоящими. На шее — массивное колье с просто-таки неприличных размеров рубином. И я опять усомнилась в том, что этот камень не поддельный.

Слишком! Пожалуй, это слово лучше всего описывало мое впечатление от наряда месс Вайры. Слишком ярко, слишком кричаще, слишком… вульгарно, что ли? Конечно, распущенные ухоженные волосы — это красиво, однако такая прическа больше подходит молодой девушке, нежели женщине в годах. А ее платье все-таки уместнее будет смотреться на карнавале, чем в спокойной домашней обстановке. Такое чувство, будто месс Вайра тщательно готовилась к нашему приезду, желая произвести на меня неизгладимое впечатление. Что же, стоит признать очевидный факт: ей это удалось.

В это мгновение она наконец-таки прекратила обслюнявливать щеки Лоренса, который вытерпел сию экзекуцию с поистине героическим спокойствием, но отстраняться от сына не стала. Вместо этого она крепко взяла его под руку и бросила на меня через плечо полный превосходства взгляд.

Я с трудом удержалась от того, чтобы не покачать с укоризной головой. Ну как капризный избалованный ребенок, право слово! Благо если не начнет допытывать у Лоренса, кого он больше любит — меня или ее.

Теперь я получила возможность оценить внешность матери Лоренса. И опять мне на ум пришло слово «слишком». Слишком много косметики. Пожалуй, если бы месс Вайра хорошенько умылась и смыла с себя пудру, губную помаду и густую подводку с глаз, то сразу помолодела бы лет так на десять, а то и больше. А сейчас чрезмерный макияж только подчеркивал ее возраст.

— Матушка, я тоже очень рад тебя видеть, — без особого восторга в голосе пробурчал Лоренс, пытаясь оттереть носовым платком многочисленные отпечатки губной помады со своего лица.

Я посмотрела на одинокий бокал с остатками вина и все-таки покачала головой. По всей видимости, месс Вайра ожидала нас в гостиной, но затем решила поразить гостей эффектным выходом, поэтому поспешила удалиться. А вот бокал, доказывающий ее недавнее пребывание здесь, убрать не догадалась.

Месс Вайра, которая коршуном наблюдала за каждым моим движением, проследила за моим взглядом. Тотчас же ее щеки запылали невыносимым румянцем то ли досады на себя и свою оплошность, то ли злости на меня, а скорее — на все разом. С вызовом вздернула подбородок и прильнула к Лоренсу еще теснее. Тот, не ожидая такого напора, даже попятился.

— Осторожнее, матушка, ты собьешь меня с ног, — вымученно пошутил тот, опершись свободной рукой на спинку кресла. — Позволь мне представить тебе…

— Ты себе не представляешь, как я по тебе скучала, — не дала ему договорить месс Вайра и опять одарила звонким поцелуем в щеку. — Лоренс, мальчик мой, мне так одиноко! Никогда бы не подумала, что на старости лет буду оставлена своим единственным и любимым сыном.

На единственного и любимого сына месс Вайры сейчас было смешно и одновременно очень грустно смотреть. Он тяжело вздохнул и опять принялся оттирать щеку, на которой пламенел новый отпечаток губной помады, негромко обронив при этом:

— Матушка, но это был твой выбор. Я предупреждал тебя, что не смогу часто навещать тебя, если ты останешься жить за городом. Работа и…

— Не прибедняйся, — жестко оборвала его мать. — Как я вижу, свободного времени у тебя хватает.

И многозначительно вздернула бровь, посмотрев на меня.

— Да, как я уже говорил, позволь мне представить… — спохватившись, вновь начал Лоренс.

И опять месс Вайра не дала ему договорить. Она раздраженно помотала головой, и Лоренс обескураженно замолчал, получив волосами по лицу.

— А у меня для тебя сюрприз! — радостно провозгласила она, при этом глядя почему-то на меня. — Сыночек, ты помнишь Фиону? Дочку моей лучшей подруги месси Улеаны Угьер? Помнится, не так давно вы очень мило общались. И я пригласила ее погостить.

Наверное, мне стоило бы оскорбиться столь явным пренебрежением ко мне со стороны хозяйки дома, которая даже не желала услышать мое имя. Но происходящее забавляло меня все сильнее и сильнее. Интересно, как долго месс Вайра сможет игнорировать мое присутствие? И как будет выкручиваться Лоренс, которого явно решили сосватать в моем присутствии?

Поскольку продолжать стоять было утомительно и несколько бессмысленно, я решила самым наглым образом сесть, не дожидаясь особого приглашения. А что такого? Месс Вайра не замечает меня в упор, поэтому не думаю, что она обидится.

И я с удовольствием бухнулась в ближайшее кресло, продолжая с любопытством следить за развитием событий.

Как и следовало ожидать, на мой поступок никто не обратил особого внимания. Месс Вайра во все глаза смотрела сейчас на сына и улыбалась так, как, должно быть, улыбается людоед при виде беспомощной жертвы. Лоренс, как и следовало ожидать, не пришел в восторг от этого известия и нахмурился. Осторожно высвободился из цепкой хватки матери, почти повисшей на нем всей тяжестью тела, и с демонстративной суровостью сложил руки на груди.

— Помню ли я Фиону? — с сарказмом вопросил он. — О да, еще как помню! Эта белобрысая наглая девица довела меня до такого, что я едва не бежал среди ночи домой. Подумать только, она без спроса и предложения забралась в мою постель! Вот был мне сюрприз, когда я пришел к себе, принялся раздеваться и тут увидел ее. — Помолчал немного и добавил, адресуя это мне: — Особой пикантности ситуации придавало то, что из одежды на ней была лишь бархатная ленточка, кокетливо повязанная на шею.