Назад в юность. Дилогия (СИ) - Сапаров Александр Юрьевич - Страница 64

-Ну, садись, раз такое дело, хоть чаю попей. В магазин сбегай, за чем-нибудь вкусным, только в гастроном иди, седня воскресенье, рядом магазин не работает, небось, забыл уже в Москве то.

-Ой бабушка, можно подумать я там всю жизнь живу. Пара месяцев прошла всего.

- А мне что-то уже очень долго показалось, как ты там один горемыка справляешься, девку наверно себе тамошнюю завел?

-Это кто девку завел?- раздался голос моей жены, которая, как раз зашла на кухню,- Сережка - это, что, правда?

-Да ты что Анечка,- всполошилась бабуля,- да я же шуткую все, какие девки. Сережка у нас в мать, однолюб.

-Да? А с его папой, как дела обстоят?- последовал закономерный вопрос.

Бабушка дипломатично ответила:

-А пес его знает, я его до свадьбы и не видывала, не знаю чего он там по молодости творил.

Мы сели втроем за стол, пока пили чай, поднялись и все остальные. Лешка быстро позавтракал и побежал по друзьям, видимо ему не терпелось обсудить вчерашнюю драку. А мы с Аней стали собираться идти уже домой к ее родителям. Надо же им показаться, московские гостинцы передать. Да и комнату на чердаке навестить тоже неплохо.

Выходные пролетели, как будто их и не было. Последнюю ночь мы провели с Аней у нее в доме на чердаке, и уже тут мы не спали нисколько. Поэтому утром, когда она меня провожала в Москву, ее заметно покачивало. Она сквозь слезы улыбалась распухшими от поцелуев губами и махала мне рукой, щагая вслед за, медленно ускоряющим, свой бег вагоном.

Как только за окном замелькал осенний лес, я взял у проводницы белье, постелил его на вторую полку, залез туда и практически сразу уснул.

Утром, оставив вещи на вокзале, не заезжая в общежитие, уехал на работу. Когда я зашел в ординаторскую, то вся моя поездка к родным казалось просто сном, все вернулась вновь в свою колею.

Время шло быстро. Прошел почти год после моего приезда в Москву, летом ко мне приехала Аня, которая закончила экономический факультет нашего университета и горела жаждой деятельности. Наконец, началась моя семейная жизнь женатого человека. Но тут выяснилось, что моей зарплаты в сто двадцать рублей, как младшего научного сотрудника и плюс еще за приемы в поликлинике на полставки, хватает только на жизнь, а моей жене хотелось всего. Москва манила выставками концертами, театрами. Жили мы по-прежнему в общежитии, в той же комнате. Конечно, я вполне мог своими талантами, так обаять коменданта, что она сама предложила бы мне и комнату больше и посветлей, но очень не хотелось привлекать внимание к себе. Аня без работы ходила недолго, ее также как и меня раздражало безденежье. Я хотел помочь Ане в ее поисках, но она заявила мне, что сама в состоянии это сделать и уже через неделю работала экономистом в НИИ, недалеко от нашей общаги.

Зарплата у нее тоже была невесть что. Но и шиковать, просто не было времени. Я вечерами просиживал за диссертацией и книгами, мне надо было соответствовать той высокой планке врача, к которой я стремился. Конечно, иногда мы все-таки выбирались в театр или на кино. Тем более что у нас в больнице была своя кассир, у которой всегда можно было купить билеты на почти любые премьеры и концерты, проходящие в Москве.

Так прошло два - три месяца, и Аня стала ходить по комнате с отсутствующим видом, задумчивая, когда я же спрашивал ее, в чем дело, она только улыбалась, и ничего не говорила.

Как-то утром, в выходной, она сидела напротив меня за столом в легком халатике, Я смотрел на свою жену и восхищался ее красотой, чистой розовой кожей и полной грудью выглядывавшей в проеме полураспахнутого халата. И тут ко мне закралось подозрение, при дальнейшем разглядывании перешедшее почти в уверенность:

-Анечка, моя хорошая, а ты случайно не беременна?

Аня улыбнулась:

-Ну, наконец, доктор поставил свой диагноз, я думала ты будешь более внимателен к своей жене, ты разве не заметил, что у меня нет месячных?

- Аня, ну вот такой я рассеянный, каждый день куча проблем, об этом, как-то и не задумывался.

-А вот теперь обязательно задумайся, в следующем году у нас будет ребенок, так, что решай вопрос, где и как мы будем жить, я абортов делать не собираюсь.

Я даже не обратил внимания на ее слова, в голове у меня билась одна мысль:

-Как здорово у нас будет ребенок!

В своем прошлом у меня было две жены, потом женщины приходили и уходили из моей жизни, не оставляя там следа, а детей так и не было.

И сейчас мне дан шанс воспитать, наконец, своего сына или дочь.

Я вскочил из-за стола и закружил свою любимую по комнате.

-Сережка! Перестань, отпусти, у меня голова уже ничего не соображает!- Закричала Аня.

Но я, конечно, не отпустил, а понес на кровать, откуда мы вылезли только к обеду.

-Дурачок ты мой сумасшедший.- Сообщила мне жена, когда пришла из душа, и мы отправились в кафе-мороженое скромно отметить такое выдающееся событие в нашей жизни.

Когда пришли домой, то принялись обсуждать, как будем жить дальше. И пришли к выводу, что после родов, Аня уедет в Петрозаводск, где, по крайней мере, год будет сидеть с ребенком, в чем ей поможет Наталья Ивановна, а я смогу спокойно завершить диссертацию и, надеюсь, ее успешно защитить, а также решу вопрос с жильем.

На работе у меня к этому времени были неплохие отношения с руководством, которое ценило меня, как хоть и молодого, но ответственного специалиста. Поэтому, когда я пришел с квартирным вопросом к нашему коменданту, то мне была обещано выделить две комнаты в общежитии, после рождения ребенка, Кроме того, меня поставили в очередь на получение квартиры. Москва активно строилась, и я рассчитывал, что через несколько лет мы въедем в свое жилье.

.

В стране шел 1971 год, внешне все было хорошо. Газеты печатали бравурные реляции о трудовых свершениях, о передовиках производства, строительстве новых фабрик и заводов. Но я то знал, что именно сейчас уже закладывается та основа, фундамент, на котором через полтора десятка лет некий комбайнер начнет свою перестройку. Но, что я мог сделать на своем месте? Наверно только продвигать нашу медицину вперед, насколько это будет возможно.

Когда я начал писать свою диссертацию, то мои коллеги меня не совсем понимали, И если бы не поддержка Чазова этой темы не было бы в ЦНИИЛ вообще. А через год наше учреждение уже могло дать фору Бакулевскому институту. Уже создавалось практически с нуля отделение ангиокардиографии и катетеризации сердца. Для опытных специалистов была ясно, какое это может иметь значение для будущего кардиологии и сердечной хирургии. Но так получилось, что у нас специалистов этого профиля практически не было, и только я, по крайней мере, с точки зрения окружающих, был в этом, как рыба в воде. А вообще то направление, которое я поднимал, имело в перспективе не только кандидатскую, но и докторскую диссертацию. Но зато и требовало огромных затрат. Никто из наших “мастодонтов” науки не хотел связываться с этим делом. И пришлось мне, вчерашнему интерну - младшему научному сотруднику принять на себя заведование этим отделением. Когда это все решалось в верхах, я поражался своему шефу, вот каким чутьем он руководствовался, давая зеленый свет моим идеям, когда практически никто не хотел ничем особо рисковать? Но зато мне и приходилось, пахать и пахать в ответ на зеленый сигнал светофора.

Все лето и осень провел в хлопотах, единственное, что было здорово в нашей системе, что когда решение было принято, деньги на строительство, медицинскую аппаратуру выделялись без проблем. Поэтому уже к зиме, у нас стоял импортный ангиограф при виде, которого у профессора Петросяна из Бакулевского института, занимавшегося той же темой, текли слюни, чуть не до пупа. Смотрел он на меня при этом, как “Ленин на буржуазию”. Но когда мы с ним уселись в ординаторской и начали обсуждать мои дальнейшие планы, он уже смотрел на меня другими глазами и тут же предложил, перейти к нему в Бакулевку.

-Молодой человек, - сказал он тихо,- вы же прекрасно понимаете, что в вашей системе, вы никогда не сможете заниматься научной работой, как надо, по определенным причинам, приходите ко мне, я знаю, вы пишете диссертацию, защититесь у нас, и сможете под моим руководством и дальше развивать ваши идеи.