Назад в юность. Дилогия (СИ) - Сапаров Александр Юрьевич - Страница 63

-Знаешь сын, когда на работе узнали, что работаешь в Кремлевской больнице, ко мне совершенно изменилось отношение. Раньше, например, секретарь горкома партии, вел себя со мной вполне по-деловому, без выпендрежа или еще чего-нибудь, то сейчас он, похоже, вроде, как заискивает передо мной. Мне это совсем не нравится. Я в партии много лет, и всегда никому не боялась правду говорить, а тут, мне как не по себе становится.

-Даша, ну, что ты берешь в голову всякие проблемы,- вступил в разговор отец,- не так посмотрел, не так поглядел. Я тебе уже давно говорил, что в нашу партию всякое дерьмо проползает. И самое главное не сделать ничего. Мы тут, как-то с парторгом нашим Ильичом после работы посидели немного, я ему это все высказал, так знаешь, что он мне сказал? Мы, говорит, Леха последние коммунисты настоящие, а эти все видимость одна.

-Родители,- завопил я возмущенно,- в кои веки к вам сынок с Москвы приехал, мешок деликатесов привез, а вы тут партсобрание устроили. Мне этого и у себя хватает, давайте, о чем-нибудь другом поговорим.

К моим воплям присоединилась и бабушка:

-Вот видите вашего сынка там, в ежовых рукавицах держат, наверно на собраниях за что-то песочат, раз вспоминать про них не хочется.

Лешка в соседней комнате включил телевизор и оттуда раздался голос Ободзинского ” Льет ли теплый дождь , падает ли снег” и мама с бабушкой моментально испарились из комнаты. Отец подмигнул мне, налил по полной рюмке водки:

-Ну, давай сынок по последней, за все хорошее.

Мы выпили не чокаясь, и пошли к нашим родным увлеченно рассматривающих в небольшом экране телевизора “Рекорд” симпатичного молодого певца.

Ближе к вечеру пришла Аня, вокруг которой, как всегда заходили кругами мама с бабушкой, забыв про свой телевизор. Потом мы забрались с ней в нашу с Лешкой комнату и принялись целоваться и рассказывать друг другу все новости, про которые не удосужились написать в письмах. Но нашу иддилию вскоре разрушил мой брат, который, почти без стука, забежал в комнату. Хмыкнул при виде наших раскрасневшихся физиономий и сообщил:

-А вы знаете, что сегодня закрытие сезона в парке культуры и отдыха? Танцплощадка сегодня последний день работает. Может, сходим?

По правде говоря, мне никуда не хотелось, кроме, как добраться до ближайшей койки вместе с женой, и желательно, чтобы никого не было поблизости. Но Лешка так хорошо рассказывал, что даже Аня начала жалобно на меня смотреть, пришлось с вздохом одеться и отправиться в парк.

Шли пешком, был теплый вечер, большая редкость для конца сентября в наших краях. Уже далеко до входа в парк, была слышна музыка, а в ворота вливался непрерывный поток молодежи. Я не видел ни одного знакомого лица и неудивительно, ведь практически за все эти годы я здесь не бывал, и теперь ругал себя, что поддался на уговоры младшего брата. Зато тот чувствовал себя, как рыба в воде, пока мы шли к кассам, он уже успел переговорить с кучей народа, у него везде были знакомые. Купив билеты мы прошли на танцплощадку, Лешка провел нас почти к эстраде и буркнув:

-Стойте тут, куда то смылся. Народ вокруг был не слишком трезв. Много ребят было с Уреки, Аню узнавали, здоровались, на меня кидали вопросительные взгляды, но не приставали. Оркестр играл почти, не переставая, медленные, быстрые танцы. К моему удивлению мне даже начало здесь нравиться.

-Однако ты Андреев и помолодел,- иронично думал я про себя,- за восемьдесят лет твоей душе, а все туда же с малолетками на танцульки.

Через некоторое время обратил внимание, что вокруг нарастает напряжение. На площадке появились речники, учащиеся речного училища, по несколько человек они подходили то к одному, то к другому парню и начинали его дубасить. Кое -где начинались даже групповые стычки. Вскоре к нам прибежал Лешка:

-Сережка надо сваливать, сейчас Урека будет речников пиздить, достанется всем.

Аня охнула:

-Лешка, гад, зачем я тебя послушала, сидели бы дома спокойно.

В этот момент за братом нарисовались два речника. У одного в руке что-то было. Я быстро переместился и в два удара отправил их отдохнуть на грязном деревянном полу.

-Все, Лешка уходим, не хватало еще тут в драках участвовать.

Лешка засмеялся:

-Гы, гы, ты сам, то, что сейчас делал?

-Дурак, если бы не я сейчас валялся бы с пробитой головой.

И показал ему на дубинку со свинцовой нашлепкой лежащую рядом с одним из моряков. Неожиданно на эстраду выскочил здоровый парень. Я ахнул - это был Федька Сорокин.

Тот наклонился ко мне и крикнул:

-Серый! Молоток! так держать!

Потом он выпрямился и надсаживаясь заорал:

-Урееека! Бля, бей речнуху. И с воплем прыгнул прямо в толпу народа.

Толпа глухо заворчала, вокруг завизжали девчонки, речники быстро сгруппировались, но их было всего около пятидесяти человек и они практически ничего не могли сделать против нескольких сотен разъяренных урецких парней, к которым присоединились и парни с других окраин города. Их попытки выбежать в открытые двери были блокированы. Несколько милиционеров, дежуривших на танцплощадке, забрались на эстраду и с интересом разглядывали драку, изредка комментируя происходящее, и похлопывая белыми чешскими дубинками по ладоням, по-моему, они болели за городских. Постепенно речников притиснули к высокой деревянной стене огораживающей танцплощадку. Через несколько минут она была повалена и в проем потекла река возбужденных подростков и молодых парней, вслед за убегающими жалкими остатками речников. Мы втроем быстро уходили вслед за толпой. По дороге на нас несколько раз пытались напасть неизвестно кто, но нам с Лешкой удавалось удачно отбиться с большими потерями для нападающих. Когда вышли из парка, на площади уже никого не было, человек пятьсот-шестьсот убежали вслед за речниками к их училищу, и с той стороны доносился невнятный шум, и только немногочисленные группки, таких же как мы бедолаг, выбирались из кустов. Мы прошли мимо перевернутого милицейского уазика, около которого топтался молодой милиционер, периодически пиная свою машину. На нас он даже не посмотрел.

Затем мы шли домой по почти пустому проспекту Карла Маркса, Лешка был весел необычайно, и все вспоминал, как он удачно заехал в лобешник то одному, то другому противнику. Аня, к моему удивлению шла спокойно, изредка тоже вспоминая самые волнующие эпизоды. Мне же было совсем не смешно. Я вспоминал эту драку в моей первой жизни. Тогда толпа загнала двух речников в озеро, и один вроде бы утонул. И вообще эта история имела такой резонанс, что о ней тогда сообщил даже Голос Америки.

Как я не сообразил, что эта история произойдет именно сегодня, и мне придется в ней принять участие. А если бы меня задержали, вот это бы было дело. Врача Кремлевской больницы задерживают за драку на танцплощадке - наверно это был бы финиш, для всех моих планов.

Когда мы пришли домой, еще никто не спал. Лешка, не дожидаясь вопросов, почему так рано пришли начал рассказывать о гигантской драке. Мама выслушала его возбужденный рассказ, побежала к телефону и начала звонить в горсовет дежурному по городу. Она переговорила с ним несколько минут, после чего сказала, что драчунов удалось разнять. Правда для того, чтобы разогнать тысячную толпу пришлось поднять пожарную часть и брандспойтами остужать разгоряченные молодые головы. Мы посидели еще немного, потом Лешка отправился спать в комнату к бабушке, а нам с Аней были предоставлены свободные “апартаменты”. Увы, акустика в этой комнате не позволяла нам полностью расслабиться, поэтому все происходило под Анин шепот:

-Сережа, тише, кровать скрипит. Перестань, давай завтра пойдем к нам, у нас на чердаке комната, в ней ничего не слышно.

-Анечка, расскажи-ка мне, а откуда ты знаешь, что там ничего не слышно?- шептал я в ответ.

Сережка, ты дурак, у нас там всегда гости спят, поэтому и знаю.

Пришлось, удовлетвориться минимумом доступного в надежде на завтрашний день.

Утром мы проснулись рано, и опять начался шепот, про то, что некоторые сильно много всего хотят, когда нельзя, а когда можно, не пользуются моментом. Пришлось вставать и идти на кухню, хоть чаю попить, там уже хозяйничала бабушка. Она с понятливым видом поглядела на мои бугрящиеся спортивки и сочувственно покачала головой.