Назад в юность. Дилогия (СИ) - Сапаров Александр Юрьевич - Страница 59

Контроль над нами настолько ослаб, что я даже смог наконец сходить на речку и половить хариусов, из которых мы потом со старшиной Вадимом сварили уху, после отбоя запив ее медицинским спиртом, который мне так и не пригодился.

И вот настал знаменательный день отъезда. Помня о предыдущем рейсе, я собрал в своем купе немногих непьющих парней и сообщил, что нам придется внимательно смотреть за нашими особо буйными товарищами: те уже предвкушали ночную пьянку.

Наше путешествие протекало достаточно спокойно. В моем купе было тихо. Я лежал на койке и наблюдал за игрой в карты своих попутчиков. Неожиданно к нам зашел один из студентов, вид он имел бледный и взволнованный.

— Слушай, Андреев, тут такое дело. За нами в паре вагонов едут морпехи на дембель, у них там дым коромыслом. Ну и тут один из них залетел к нам в купе и стал выделываться. Я его хорошо так отоварил. Он убежал, но сказал, что сейчас они все придут и нас уделают. Что будем делать? Нас в три раза меньше, да и сам знаешь, у нас помахаться — ты да я, да мы с тобой.

— Валера, а кто тебя просил с ним драться? Ну повыступал бы он и ушел. Вот теперь собирайся, и пойдем разговаривать с морпехами, — высказывал я этому придурку, переодеваясь в форму старшины.

По дороге в соседний вагон я реквизировал у провинившегося купе все водочные запасы.

Когда мы зашли в соседний вагон, это было что-то. Затянутые сизым табачным дымом купе, шум и гам. Слышались крики:

— Пойдем, надо этих гражданских по полной отоварить, чтобы знали, как на дедов прыгать!

Я прошел несколько купе и все-таки обнаружил место, где сидели три старших сержанта. У них было поспокойней, и пили они из маленьких граненых стаканчиков, видимо, кто-то постарался к дембелю. Но вот с водкой у них не очень: на столе сиротливо стояла одна, немного недопитая бутылка.

Я подошел к столу и со словами:

— От нашего вагона вашему, — поставил на стол три бутылки.

Сержанты пьяными глазами посмотрели на меня:

— А что ты, старшина, такой добрый? Мы про таких добряков у сапогов раньше не слышали.

— Слушай, моряки, мы со сборов едем. Тут ваш паренек с нашим один на один перемахнулись, так вот мы за своего прощения просим. И вот он тоже пришел со мной, извиниться хочет.

— И что этот хмырь — нашему морпеху морду начистил?! — с удивлением завопили сержанты.

— Да вот как-то так получилось.

Один из сержантов выскочил в коридор, и я услышал его мощный голос:

— Эй, деды! Кому там из наших морду начистили?

Спустя несколько минут в проеме купе появился морячок не очень высокого роста. Когда он увидел Валеру, его лицо, украшенное фингалом, радостно осветилось:

— Ага, сам явился, ну сейчас мы тебя отрихтуем!

— Погоди-погоди, Гена, — веско произнес сержант. — Расскажи лучше, как это гражданский уделал морского пехотинца?

Лицо морячка сразу сделалось пунцовым, и он замямлил:

— Да вот, ребята, он как-то неожиданно дал мне в глаз, я даже среагировать не успел.

Настроение у моряков резко сменилось. Видимо, драться в поезде особого желания ни у кого не было. Но мое желание приехать домой трезвым так и не сбылось, потому что пришлось до Энска пить водку в компании трех морпехов.

Прибрел домой я лишь в полпятого утра. Аня, знавшая, что я приеду ночью мурманским поездом, похоже, не ложилась и сразу открыла дверь. Я зашел в коридор и рухнул на пол.

Проснулся я, когда солнце уже ярко освещало комнату. Я лежал раздетый на кровати, моя жена сидела рядом и разглядывала мое лицо.

— Аня, что с тобой? Что ты во мне ищешь?

— Да вот смотрю, какие следы оставляет после себя длительное употребление спиртного, — улыбнулась она.

— А кто меня уложил в кровать?

— Сережа, здесь, кроме меня, никого не было, а ты забываешь, кто у меня папа. Я с ним такую практику прошла. Но мне бы не хотелось, чтобы ты шел по его стопам.

Долго мы не пикировались. Я схватил жену и увлек к себе под одеяло.

* * *

Весь шестой курс я старался не отходить от операционного стола, искал любой повод, чтобы быть в оперирующей бригаде. Даже ночами в больнице, когда я дежурил в своем подвале, под любым удобным предлогом вставал за операционный стол. Это было не так просто, потому что хирургов много, а операций — не очень. Конечно, дневное время оказалось полностью расписано, а «держать крючки» не хотелось никому.

Кроме того, я в добровольном порядке штудировал кардиологию, а уже в тайном — гипноз и внушение.

К моему стыду, свои способности я использовал на всех родных и знакомых, и всегда с полным успехом. Теперь меня не удивляли, как раньше, статьи в газетах, где незадачливые обворованные люди, которые сами отдали в руки похитителей свои кровные деньги, говорили, что не знают, почему они это сделали. А ведь это проворачивали мошенники, имевшие только начальные, очень неграмотные представления о внушении.

К концу второго семестра я с помощью Аркадия Борисовича позвонил Чазову, и тот заверил, что своих решений не меняет. Меня в Москве ждет место в общежитии и работа интерна в его клинике.

— Сейчас под эгидой Четвертого управления Минздрава сформирована центральная научно-исследовательская лаборатория, вот там ты и сможешь проявить свои таланты, — сказал он.

Когда я сообщил о разговоре Ане, та опять захлюпала носом, что вообще-то стало немного раздражать меня. Ну нельзя же быть настолько плаксой, чтобы все проблемы жизни встречать именно этим! Время шло быстро, и вот у меня сданы все госэкзамены. С красным дипломом и званием лейтенанта медслужбы запаса я был готов к дальнейшей взрослой жизни и возможному выполнению своих замыслов.

Но у нас с Аней был еще месяц безделья перед моей работой и перед ее последним пятым курсом. И мы решили поехать на море. Три недели мы жили в Геленджике дикарями, ходили на галечный пляж, пили кислое местное вино и теплыми вечерами гуляли по улицам. Но все хорошее очень быстро кончается. И вот вся моя семья в сборе и провожает меня на вокзале. Я в последний раз обнимаю всех, целую Аню и сажусь в вагон поезда Мурманск — Москва.

Начался новый этап моей второй жизни. Каким он будет, я пока даже не представлял. Но одно знал точно: я приложу все силы, чтобы изменить будущее нашей страны и не допустить развала и бедствий девяностых годов.

Александр Сапаров Назад в юность - 2

Безнадежная попытка?

Внимание,- прозвучал голос по вагонной радиосети, - наш поезд прибывает в столицу нашей Родины город Москву уважаемые пассажиры будьте внимательны, не оставляйте в вагоне свои вещи..

Уже не слушая голос, доносящийся из динамика, я подхватил свой чемодан и вышел в коридор, где уже столпились, готовые к выходу пассажиры. Поезд медленно остановился у платформы Ленинградского вокзала, вместе со всеми я вышел на перрон, пройдя мимо приветливо прощающейся с нами проводницы. Хотя еще было утро, но уже парило, я мгновенно взмок, и даже легкий ветерок не помогал чувствовать себя комфортно. Мое настроение трудно было назвать радостным, скорее присутствовала какая-то настороженность. Как меня примет новый коллектив? как я буду работать в большом городе, где, как казалось мне, никто меня не знает? И вот я вышел на площадь трех вокзалов, в воздухе стоял сизый дымок от горящих торфяников вокруг Москвы. Раздавался шум сотен автомобилей, тысячи людей, занятых своими мыслями шли мимо меня, не обращая никакого внимания на появившегося в их городе “мессию”.

За неделю до отъезда в Москву меня вызвал на встречу мой куратор, который за время нашего общения так и не дал мне ни одного поручения.

Встречались мы уже по другому адресу в новостройке, такие дома только начавшиеся строиться микрорайонами по всему Петрозаводску уже получили название хрущевок. В этот дом только, что заехали жильцы, и естественно никто здесь никого не знал.