Стая - Шетцинг Франк - Страница 16

Они вошли через низкую дверь. В контейнере было тесно. Йохансон осмотрелся. Половину помещения занимал пульт с двумя рядами экранов. Некоторые мониторы были выключены, другие показывали навигационную информацию. Перед экранами сидели несколько человек. Лунд тоже была здесь.

— Вон тот человек посередине — пилот «Виктора», — тихо объяснял Альбан. — Справа рядом второй пилот, который обслуживает манипулятор. «Виктор» — машина чувствительная и точная, но требует и соответствующей сноровки в управлении. Следующее место принадлежит координатору. Он поддерживает связь с вахтенным офицером на мостике, чтобы корабль и робот действовали в оптимальном контакте. По другую сторону сидят учёные. Там и Тина. Она будет обслуживать камеры. Ну что, всё готово?

— Можете начинать спуск, — сказала Лунд. Один за другим включились оставшиеся мониторы.

— Теперь вы видите то, что видит «Виктор», — объявил Альбан. — У него восемь видеокамер. Одна основная с объективом Zoom, два пилотных объектива для навигации и пять дополнительных камер. Качество изображения очень хорошее, даже на глубине в несколько тысяч метров мы получаем резкое изображение в цвете.

Перспектива перед объективами изменилась. «Виктор» погружался. Мониторы показывали зелёно-голубой подводный мир, который постепенно мутнел.

— Включить прожекторы, — сказал координатор.

Разом пространство вокруг «Виктора» осветилось. Зелёная голубизна побледнела и уступила место освещённой черноте. В поле зрения попадали мелкие рыбы, потом всё заполнилось крохотными воздушными пузырьками. Йохансон знал, что в действительности это планктон, миллиарды крохотных живых существ. Красные медузы и прозрачные рифлёные медузы проплывали мимо.

— Что именно будет делать «Виктор», когда опустится вниз? — спросил Йохансон.

— Он возьмёт пробы воды и осадочного слоя, нагребёт всякой живности, — ответила Лунд, не оборачиваясь. — А главным образом добудет видеоматериал.

На экране возникло что-то вроде ущелья. «Виктор» спускался вдоль отвесной стены. Красные и оранжевые лангусты помахивали своими длинными усами. Там, внизу, было уже темно, но прожекторы и камеры передавали естественные цвета живых существ поразительно интенсивно. «Виктор» продвигался дальше мимо губок и голотурий, потом склон постепенно стал более пологим.

— Приехали, — сказала Лунд. — 680 метров.

— О’кей, — пилот подался вперёд. — Сделаем круг.

Отвесный склон исчез. Какое-то время они снова видели свободное пространство, потом в чёрно-синей глубине обрисовалось морское дно.

— «Виктор» может перемещаться с миллиметровой точностью, — сказал Альбан с видимой гордостью. — Вы можете поручить ему вдевать нитку в иголку.

— Спасибо, с этим справляется мой портной. А где именно робот сейчас находится?

— На одном из плато. Под ним залегает несметное количество нефти.

— И гидрат метана?

Альбан задумчиво взглянул на него:

— Да, конечно. Почему вы спрашиваете?

— Просто так. И здесь «Статойл» собирается поставить фабрику?

— Хотелось бы. Если не возникнет никаких препятствий.

— В виде червей.

Альбан пожал плечами. Йохансон заметил, что французу неприятна эта тема. Они смотрели, как робот облетает по кругу чужой мир, обгоняя нескладных пауков и рыб, которые рылись в осадке. Камера выхватывала колонии губок, светящихся медуз и мелких каракатиц. Море было населено здесь не особенно густо, зато было много придонных жителей. Через некоторое время ландшафт стал корявым. По дну протянулись полосы.

— Это осадочные оползни, — сказала Лунд. — На норвежских склонах уже кое-что ползёт.

— Что это за рифлёные структуры? — спросил Йохансон.

— Это из-за течений. Мы подруливаем к краю плато, — Лунд сделала паузу. — Недалеко отсюда мы и обнаружили червей.

Все уставились на экраны. В свете прожекторов появилось что-то новое. Светлые, обширные линялые пятна.

— Лужайки бактерий, — заметил Йохансон.

— Да. Признак гидрата метана.

На экране появились потрескавшиеся белые пятна. Замёрзший гидрат залегал прямо на дне. Внезапно Йохансон увидел что-то ещё. В пультовой воцарилась тишина.

Части гидрата скрылись под розовой копошащейся массой. Вначале ещё можно было различить отдельные существа. Затем огромное количество извивающихся червей стало необозримым. Розовые трубочки с белыми кустиками щетины ползали друг по другу в несколько слоёв.

Кто-то за пультом издал возглас омерзения. Люди так устроены, подумал Йохансон. Нам отвратительно всё, что ползает и копошится, а ведь это совершенно нормальная картина. Мы бы к самим себе испытывали омерзение, если бы могли видеть, какие орды клещей шевелятся в наших порах, поедая жир кожных выделений, как миллионы крошечных паучков распространяются в наших матрацах, а миллиарды бактерий — у нас в кишечнике.

Но ему и самому не нравилось то, что он видел. Полученная им в университете картинка из Мексиканского залива изображала популяции, похожие на эти, но те черви были меньше размером и вели себя довольно пассивно в своих ямках. А здешние беспокойно извивались и шевелились на льду — гигантская дрожащая масса, целиком покрывающая дно.

— Курс зигзагом, — попросила Лунд.

Робот двигался размашистым слаломом. Картина не изменилась. Черви, куда ни глянь.

Внезапно дно стало опускаться. Пилот направлял робота дальше к краю плато. Даже восемь мощных прожекторов пробивали темноту лишь на несколько метров. Но можно было заметить, что эти твари покрывали весь склон. Йохансону показалось, что они стали ещё больше, чем те экземпляры, которые Лунд принесла ему на исследование.

В следующий момент всё стало чёрным. «Виктор» оказался за пределами плато. Здесь был отвесный обрыв на сто метров в глубину. Робот на полной скорости продвигался дальше.

— Поверните, — попросила Лунд. — Посмотрим на отвесную стенку.

Пилот поманеврировал «Виктором». В лучах прожекторов парили мелкие частицы.

Что-то большое и белое изогнулось перед объективом, на секунду заполнило собой весь экран и молниеносно отпрянуло назад.