Стая - Шетцинг Франк - Страница 15

Миллионы лет шельф пребывал в покое.

Нефть совершила переворот. Норвегия, пребывая в упадке как рыбодобывающая нация, набросилась на вновь открытые месторождения полезных ископаемых и за тридцать лет превратилась во второго в мире по величине экспортёра нефти. Ровно половина всех европейских ресурсов размещалась под норвежским шельфом. Такими же богатыми оказались и запасы норвежского газа. Платформы строились одна за другой. Технические проблемы решались без оглядки на то, чего это стоило окружающей среде. Бурили всё глубже, простые конструкции первых буровых вышек уступили место сооружениям высотой с «Эмпайр Стейт Билдинг». Идеи о подводных, автоматически управляемых платформах постепенно становились действительностью. Оставалось только ликовать.

Но ликование кончилось быстрее, чем можно было ожидать. Улов рыбы шёл на убыль во всём мире; точно так же обстояло дело и с добычей нефти. То, что возникало в течение миллионов лет, иссякло за какие-нибудь сорок. Многие месторождения шельфа были уже исчерпаны. Забрезжил призрак колоссальной свалки ненужной техники — опустевших платформ, демонтировать которые миру было не по силам. Лишь один путь мог вывести нефтедобывающие нации из тупика. По другую сторону шельфа, на континентальных окраинах, на бескрайних глубоководных пространствах залегали нетронутые запасы. Обычные платформы здесь исключались. То, что планировала группа Лунд, чтобы использовать эти запасы, были сооружения другого рода. Склон далеко не везде был обрывистым. Были и террасы, они-то и представляли собой идеальные площадки для подводных фабрик. В связи с риском, связанным с глубоководными работами, число обслуживающего персонала должно было сводиться к минимуму. С уменьшением нефтедобычи закатывалась и звезда рабочих-нефтяников, которые в семидесятые и восьмидесятые годы привыкли очень хорошо зарабатывать. На Гульфаксе-С планировалось сократить персонал до нескольких десятков. Более новые платформы, как «Человек на Луне» — проект века на газовых месторождениях норвежского склона, — работали в почти автоматическом режиме.

Так или иначе, североморская нефтяная индустрия становилась убыточной. Правда, прекращение добычи представляло собой ещё большую проблему.

Когда Йохансон вышел из своей каюты, на борту «Торвальдсона» царило спокойствие. Он подошёл к поручням и глянул вокруг. За прошедшие два часа они оставили позади посёлок платформ, и теперь корабль находился за краем шельфа. Вдали ещё виднелись отдельные силуэты буровых вышек, но в остальном здесь всё уже походило на настоящее море, а не на затопленный индустриальный район. Под килем было около 700 метров глубины. Континентальный склон был промерен и картографирован, но о зоне вечной темноты сведений почти не было. Луч мощного прожектора вырывал из темноты то одну, то другую картинку, однако это давало так же мало представления о целом, как свет одного уличного фонаря обо всей Норвегии ночью. Йохансон вспомнил о бутылке бордо и о наборе французских и итальянских сыров в своём чемодане. Он отправился на поиски Лунд и застал её за проверкой робота. Это был прямоугольный ящик, сваренный из трубок, высотой метра три, начинённый техникой. На закрытой верхней стороне стояло имя робота — «Виктор». В передней части ящика Йохансон увидел камеры и манипулятор. Лунд просияла ему навстречу:

— Ну как?

Йохансон из уважения оглядел «Виктора» со всех сторон.

— Большой жёлтый пылесос, — сказал он.

— Пораженец ты.

— Ну ладно. На самом деле я впечатлён. Сколько эта штука весит?

— Четыре тонны. Эй, Жан!

Худощавый человек с рыжими волосами выглянул из-за кабельного барабана. Лунд подозвала его.

— Жан-Жак Альбан — старший офицер на этой ржавой посудине, — представила рыжего Лунд. — Слушай, Жан, мне ещё нужно кое-что утрясти. А Сигур ужасно любопытный, он хочет всё знать о «Викторе». Будь добр, позаботься о нём.

Она убежала. Альбан смотрел ей вслед с выражением весёлого бессилия.

— Как я понимаю, у вас есть дела поважнее, чем рассказывать мне о «Викторе», — предположил Йохансон.

— Ничего-ничего, — Альбан улыбнулся. — Тина в один прекрасный день перегонит сама себя. А вы из НТНУ, правильно? Вы исследуете червей.

— Я только высказал своё мнение на их счёт. А почему эти создания так вас беспокоят?

Альбан махнул рукой:

— Нас беспокоит скорее строение дна на склоне. А червей мы обнаружили случайно, они занимают главным образом фантазию Тины.

— А я думал, вы спускаете робота ради червей, — удивился Йохансон.

— Это Тина вам сказала? — Альбан взглянул на автомат и отрицательно покачал головой. — Нет, это лишь часть миссии. Разумеется, мы ничем не можем пренебречь, но главным образом мы готовимся к установке долговременной измерительной станции. Прямо над разведанными залежами нефти. Если мы придём к выводу, что место надёжное, то впоследствии здесь будет подводная станция добычи нефти.

— Тина мне что-то говорила о СВОПе.

Альбан глянул на него так, будто не знал, что на это ответить.

— Вообще-то, нет. Подводная фабрика уже считай готова. Если в планах что-то изменилось, то это прошло мимо меня.

Ага. Значит, плавучей платформы не будет. Может, было лучше не углубляться в эту тему. Йохансон стал расспрашивать Альбана о роботе.

— Это «Виктор-6000», — объяснил Альбан. — Он может погружаться на глубину шесть тысяч метров и работать там несколько дней. Мы управляем им отсюда, сверху, и получаем общие результаты в реальном масштабе времени, всё через кабель. На сей раз он останется под водой 48 часов. Попутно нагребёт и червей. «Статойл» хочет избежать обвинений в том, что нарушает биологическое равновесие экосистемы. А вы что думаете про этих червей?

— Ничего, — уклончиво ответил Йохансон. — Пока.

Прозвучал сигнал запуска. Йохансон увидел, как выносная стрела пришла в движение и подняла «Виктора» вверх.

— Идёмте, — сказал Альбан. Они двинулись к пяти контейнерам в человеческий рост, поставленным посреди палубы.

— А что в этих контейнерах?

— Гидравлика для лебёдки, агрегаты, весь этот хлам. А в переднем находится контрольный пульт. Не стукнитесь головой.