Черный полдень - Корнев Павел Николаевич - Страница 37

— Твою мать! — выругался моментально вскочивший на ноги Напалм. — Чего расселись, живее!..

— Заткнись, — оборвал его вытащивший из кармана чаромет Ветрицкий. — Веру разбудишь…

— Но нам же уходить…

— И далеко мы уйдем, если хвост не обрубим? — поинтересовался у него я. — Делаем так: как услышите стрельбу, пулей мчитесь по длинному коридору, который вчера проходили. Все, кто там будет, — ваши. Но — не раньше. Если вас засекут, фокус не выгорит.

— А ты? — медленно поднялся на ноги Николай.

— Сюрпризец приготовлю. — Я выскользнул за занавеску, но тут же заглянул обратно. — Да, и Веру разбудите на всякий случай. А то мало ли….

Добежать до лестницы я еле–еле успел. Снизу уже слышались тяжелые шаги, но времени дивиться неосторожности выследивших нас преследователей не было — на цыпочках пробежав мимо лестничной клетки, я юркнул в первую попавшуюся дверь. Ну вот, теперь и дух перевести можно. И не только.

Вытащив из висевшего на поясе чехла нож, провел пальцем по сложному узору клинка и осторожно воткнул острие в деревянный косяк выломанной двери. Миг ничего не происходило, а потом меня накрыла холодная волна, оставившая после себя странное оцепенение. И пусть я оставался все так же отрезан от магических полей, но теперь донельзя обострившееся внутреннее зрение позволило разглядеть поднимавшихся по засыпанной снегом лестнице людей. Людей без всякого сомнения не совсем живых. А уж если называть вещи своими именами — стопудово мертвых.

Неужели ледяные ходоки по наши души пожаловали?

Нет, не все так просто. Если ничего не путаю, от каждого мертвяка нить управляющих чар тянется. Так и есть — зомби. Ага, а вон и гимназисты этажом ниже поднимаются. И одна из аур очень уж знакомой кажется.

Мертвяков пришлось пропустить. Размеренно шагавшие зомби уже прошли в узкий коридор, когда я выскочил из укрытия и, с хрустом вдавив клавиши взрывателей, метнул вниз по лестнице два алхимических заряда. Металлические шарики, срикошетив от стен, завязли в снегу пролетом ниже, а в следующий миг в коридор вырвались бесцветные языки пламени, в которых с едва слышным хрустом вспыхивала и мгновенно прогорала бетонная пыль. От двух слившихся воедино толчков содрогнулся пол и качнулись стены, но сами взрывы оказались совершенно беззвучны. И тем жутче в полной тишине прозвучал крик сгоравшего заживо человека: поднимавшегося последним гимназиста пламя только лизнуло, и теперь он катался по снегу, пытаясь потушить вспыхнувшую одежду. Остальным повезло больше — выброс алхимической энергии испепелил их, не оставив даже костей.

Прикрыв рукавом фуфайки глаза от дохнувшего в лицо жара, я едва не пропустил бросок развернувшегося ко мне зомби. Попавшийся под руку чаромет оказался как нельзя более кстати, и огненный росчерк «плазменного цветка» обезглавил еще вчера отправленного мной в нижний мир Зубастого. Тут же выстрелив в мертвяка с красной повязкой на рукаве, я метнулся обратно в открытую дверь, а показавшийся на том конце коридора Ветрицкий принялся испепелять зомби «Закатным муаром».

Осторожно выглянув в коридор и убедившись, что все неупокоенные обратились в прах, я помахал Ветрицкому и осторожно подошел к ведущему на лестничную площадку дверному проему. Да уж — теперь здесь не спуститься. Мало того, что в потолке проплавленная дыра зияет, и через нее снежинки медленно планируют, так еще и пара пролетов приказала долго жить. Железобетон от алхимических чар прогорел настолько, что не выдержал собственного веса и обвалился.

— Вера как? — повернулся я к Ветрицкому, перешагнувшему через обугленное тело теперь уже дважды мертвого бойца «Красного декабря».

— Нормально, — выглянул на лестницу он. — Никто не ушел?

— Нет, — прислушался к своим ощущениям я. — Но к ним подкрепление подойти может.

— Держи, — передал мне обрез и ранец Напалм. — Как они нас выследили?

— Мертвяков по следу пустили, — предположил я и, вытащив из портфеля пузырек с таблетками Вацлава, открутил крышку и высыпал на ладонь пилюлю.

Едва заметно припадая на раненую ногу, подошла Вера.

— Если они в свободном поиске были, у нас есть время отсюда убраться.

— Еще б вниз как–нибудь спуститься, — проворчал пиромант.

— Спустимся. Не одна же здесь лестница, — отмахнулся я от него и сморщился, проглотив таблетку. — Меня больше интересует, что дальше делать. Вер, ты идти сможешь?

— Смогу, — без колебаний заявила девушка. — Ногу немного тянет, но за ночь рана зарубцевалась. Даже и не знаю, что бы без Напалма делала.

— Ой, да я еще и крестиком вышивать умею, — расплылся в улыбке довольный похвалой пиромант.

— Тогда рвем когти. — Я закинул на спину ранец и пошел по коридору. — Интересно, времени сейчас сколько?

— Светает, — выглянул в одно из окон Ветрицкий.

— Сам вижу, — буркнул я и, на ходу расстегнув фуфайку, слегка надрезал подкладку. Сейчас некогда петли нашивать, а обрез лучше заранее от чужих глаз спрятать. — Часов ни у кого нет? Да и ладно…

— Мы куда сейчас? — догнала меня Вера.

— На проспект Терешковой. Оставила бы винтовку, все равно с собой не возьмем.

— Как это не возьмем? — возмутилась девушка. — Как из промзоны выходить будем, насобираем каких–нибудь обрезков, будто за старьем ходили. И замотаем так, чтобы винтовку не видно было.

— А если дружинники прицепятся? — скептически отнесся я к этой идее.

— Думаешь, автоматы они не найдут? — резонно в общем–то заявила Вера.

— Логично, — пришлось согласиться мне. — Ладно, посмотрим.

— И смотреть нечего…

На первый этаж мы спустились по лестнице, обнаруженной в дальнем конце коридора. Здесь снега навалило еще больше, и спуск напоминал горнолыжную трассу, но уж лучше так, чем из окошка в сугроб сигать.

— Ты куда? — удивился Ветрицкий, когда я через двор бытового корпуса направился к входу с обвалившейся лестницей. — Сейчас напрямик срежем и сразу на соседнюю улицу выйдем.

— Здесь ждите, — распорядился я и ослабил окутывавшую меня защитную пелену ровно настолько, чтобы притока магической энергии хватило для нормальной работы внутреннего зрения. Вроде спокойно все. Нигде по нашу душу засадный полк не притаился. — Один момент проверить надо.

— Ты смеешься? — заголосил Напалм. — Валить отсюда надо, а не…

— Сказал же — сейчас, — заткнул его я и, поднявшись на крыльцо, заглянул в дверь.

Поднимавшийся последним гимназист сумел–таки сползти на первый этаж, но снег оказался неспособен затушить охватившее его одежду алхимическое пламя.

И, как ни странно, искривленное предсмертной судорогой лицо оказалось прекрасно знакомо. Как звать не помню, но это точно тот самый вечно таскавшийся с Олежей Кузнецовым некромант. Вот, выходит, кого нам на хвост посадить решили. Кто, интересно, подсуетился: Гимназия или Дружина? Да какая, собственно, разница?

Я выкинул на труп некроманта светильник «Несущих свет» и, загодя махнув рукой остановившимся у дыры в заборе подельникам, прибавил шагу:

— Пошли!

Чем раньше уберемся отсюда, тем нам же лучше. Главное, чтобы промзону не оцепили. Да нет, это вряд ли. Слишком уж много дружинников с мест сорвать придется. А ситуация в Форте сейчас не та. Да и обосновать как–то проведение такой широкомасштабной операции придется. Нет, максимум чего опасаться надо — это мобильных поисковых групп. Ну и выборочно на дорогах из проверенных людей пикеты поставить могут. Ладно, умный в гору не пойдет, умный гору обойдет. А у проверенных людей работы и без нас сейчас выше крыши.

Пробравшись через дыру в заборе на территорию соседнего участка, посреди которого торчали запорошенные снегом останки мостового крана, мы решили пока на дорогу не выходить. Все одно — их здесь никто не чистит. Что там сугробы по пояс, что здесь.

И погода еще какая–то непонятная. Вроде и не холодно, а от сырости и ветерка пронзительного ощущения просто мерзкие. В такую погоду хорошо в кресле за рюмкой чая книжку почитывать или вообще из–под одеяла не вылезать. Но у нас–то выбора не было, и мы пробирались через наметенные ветром завалы снега, надеясь, что пропавших гимназистов еще не хватились. Нет, рано или поздно на дорогу выбираться придется — здесь за нами такой след остается, что его даже пытать не надо, просто иди себе и иди.