Черный полдень - Корнев Павел Николаевич - Страница 22

— Не, это не дело, — возмутились обедавшие за одним из столов дружинники, и толпа одобрительно загудела. — Энигма, голимый беспредел получается. Пусть между собой разбираются…

— Трое на одного? — Поднявшись из–за стола, Рустам снял висевший на спинке стула АКМ, а Второй демонстративно выложил на стол пистолет–пулемет.

— Зачем? Один на один! Нет? Ну как скажешь… — моментально успокоился прекрасно понявший намек дружинник. Да и другие завсегдатаи с Рустамом связываться не пожелали. Вряд ли стволов испугались. Не без этого, конечно, но, думаю, Зубастого здесь слишком хорошо знают и понимают, что подобного неуважения он никому не спустит. Теперь уже не столько во мне дело…

— Земля круглая, — поняв, что ловить здесь больше нечего, буркнул зажавший порезанную щеку парень и заковылял к своему столу. Плешивый заводила уставился на меня налитыми кровью глазами, но тоже решил не испытывать судьбу: сплюнув под ноги, он отправился вслед за приятелем.

Спрятав финку в чехол, я кинул в рот так и зажатую в левой руке горошину — хрен с ней, с водой, — и направился к своим. Толчок в спину оказался полной неожиданностью: тут же кто–то сдавил шею, а ноги подогнулись под тяжестью чужого тела. От нехватки воздуха в глазах замелькали искры, но, сообразив, что меня придавил к полу напрыгнувший сзади третий из этой компании недоумков, я принялся нашаривать рукоять ножа…

Выстрел грохнул прямо над ухом. Завизжавший парень, зажимая простреленное бедро, забился на полу, а не спешивший убирать пистолет в кобуру Рустам протянул мне свободную руку.

— Вы хотите один на один? — заявил вдруг Зубастый, который заметил, что от столика в противоположном углу к нам уже направилась парни в серых балахонах. Блин, да их человек десять, не меньше. — Эй, лысый, согласен?

Чистые, мать их… Если б не эти выродки, никто бы даже пикнуть не посмел, но в последнее время бандиты с северной окраины слишком резко поднялись. Ясно, что только из–за них Рустам на поединок и согласился. Уродов ведь никто не любит, и большая часть посетителей запросто сторону Чистых принять могла. Дружинники, само собой, отвернутся и ничего не заметят. А нужна нам бойня?

— Иди сюда! — несколько раз взмахнул протянутым одним из Чистых ножом плешивый. Надо сказать, смотрелся парень весьма внушительно — вряд ли качается, скорее работа с физическим трудом связана. Да и природой немало заложено. — Иди, урод, кишки выпущу.

Я отвел назад руку с зажатой обратным хватом финкой — никаких изысков, рукоять будто палку держу, — и выставил вперед раскрытую левую ладонь. Не такой уж из меня мастер ножа, чтобы пытаться этого бугая порезать — толстый свитер с воротником под горло и кожаная жилетка неплохо его защищают, да и толку с порезов… Это ж только если умеючи.

— Ты покойник! — явно заводя себя, подскочил здоровяк, но напролом не попер — вовремя остановился и уже куда осторожней, короткими дуговыми взмахами попытался подрезать мне руку.

Разгадав несколько ложных выпадов, я выгадал момент, когда плешивый в очередной раз попытался хлестким ударом «писануть» меня по лицу и, рванувшись вперед, перехватил свободной рукой его правое запястье. Тут же без всяких финтов — сверху вниз — ударил финкой в шею и, не ослабляя захвата, воткнул нож еще несколько раз. И только потом отпрыгнул назад, разрывая дистанцию.

— Инцидент исчерпан? — уже в открытую взяв на прицел Чистых, уточнил Рустам, когда мой противник, зажимая руками окровавленный ворот свитера повалился на пол.

— Исчерпан, — кивнул один из бритых наголо парней, которого явственно перекорежило от необходимости договариваться с уродом. Хоть они и поднялись в последнее время немерено, но на бойцов «Красного декабря» пока ума хватает не кидаться. Хм… на самом деле не удивлюсь, если Перов идею создания этого отряда продавил под видом борьбы с Чистыми.

— Держи, — сунул мне в руки фуфайку и шапку Второй.

— Спасибо, — вытерев кровь с лезвия финки салфеткой, начал одеваться я, а измененный шагнул к молча пялившимся на нас Чистым и, поковырявшись указательным пальцем в носу, вытер козюльку о балахон одного из них.

— Запомните, мальчики, как не все измененные — уроды, так и не все уроды — измененные.

— Не воспринимайте это на свой счет, — миролюбиво улыбнулся взбешенным парням Напалм, и отблески огня, мелькнувшие в прорезях для глаз опущенной на лицо шапочки, помогли Чистым принять правильное решение: они молча развернулись и ушли к себе за стол.

— Как думаешь, ты его наглухо? — не отрывая глаз от двери хинкальной, поинтересовался Второй, когда сани отъехали от ограды рынка и вывернули на Южный бульвар.

— Да какая разница? — пожал я плечами и повернулся к Рустаму: — Спасибо, кстати. Выручил.

— Пошел ты! — скривился тот. — Глаза б мои на тебя не смотрели…

— Второй, ты чего на Чистых наехал? — Решив не выяснять отношения с Зубастым, уставился я на измененного. — Эти гады злопамятные…

— Погорячился, однозначно, — поддержал меня пиромант. — Ни к чему это..

— Хрен бы с ними, — резко взмахнул рукой Второй. — Пусть только попробуют!

— Они и пробовать не будут, проломят голову тупым тяжелым предметом и спишут все на шпану, — зевнул Напалм. — Сан Саныч, мчи нас быстрей! К ужину опаздываем!

— Я и сам им тупым и тяжелым могу, — насупился Второй. — Довелось с этими тварями пообщаться. Вам–то хорошо…

— Особенно мне, — кивнул я.

— Да ладно, ты ж меня понял, — вздохнул измененный. — А я пока по госпиталю покантовался, пока в гетто обживался…

— А в отряд как попал? — заинтересовался Напалм.

— Да мне почти сразу предложили, — не стал скрытничать Второй. — Все одно, говорят, в гетто придется переселяться, так сослужи Форту службу, глядишь, чего и выгорит в итоге. Ну я и согласился…

— А! — понял пиромант. — Подрывной деятельностью занимался!

— По–всякому бывало, — пожал плечами парень. — Но, если б ничего не предложили, — тогда точно сам бы в петлю влез. С братом же всю жизнь вместе, а его… И почти каждую ночь снится, как мы на карусели в «Луна–парке» крутимся, он слетает, а я его за руку ловлю. Сам одной рукой держусь, но его не отпускаю. Чувствую — не удержусь, но никак решить не могу, какую руку разжать…

— Брата твоего жалко, — кивнул Напалм. — Если б я тогда мог…

— Ладно, перестань. Ты ж нас всех спас, — грустно усмехнулся Второй и отвернулся.

Напалм тоже замолчал, злой Рустам в мою сторону даже не смотрел, так что я устроился поудобней на лавке и попытался задремать. Толком поспать, конечно, не получилось, да и головная боль разыгралась. К тому же время от времени начинало казаться, будто спину колет какой–то очень уж внимательный взгляд. Несколько раз оборачивался — вглядывался в спешащих по своим делам прохожих, настороженных дружинников, суетившихся уличных торговцев и попрошаек, но никого подозрительного так и не заметил.

В конце концов я плюнул на это дело и опустил на лицо вязаную шапочку, а там уже и здание Морга показалось. Сан Саныч высадил нас у ворот и повез Рустама в Центральный участок, а мы побрели по расчищенной от снега тропинке к черному входу.

— Замерз, как собака, — поежился я и смахнул нападавшие на фуфайку пушистые снежинки, которые начали медленно планировать с неба. — А вроде не холодно даже.

— Сырость высокая, — не открыл мне ничего нового Напалм. — Голова трещит, надо бы подлечиться… Как говорится: что–то стало холодать, не пора ли нам поддать.

— Я спать пошел, — отказался Второй и юркнул в Морг.

— Знаешь, не сегодня… — поморщился я, чувствуя странную вялость во всем теле. И дело не в занесенной мне Вацлавом заразе — скорее всего, излишек излучения хапнул. Вон и правое предплечье опять ломить начало.

— Ты сначала посмотри, что я принесу, потом говори уже, — подмигнул пиромант и приоткрыл дверь. — Пошли.

— Пошли, — решил я, что пить точно сегодня не буду, но, к моему немалому удивлению, умчавшийся к себе Напалм вскоре заявился с литровой бутылью, содержимое которой ничуть не напоминало алкогольный напиток. Будто взвесь какая–то белая колышется…