Дверь, ведущая в ад - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 34

Когда мы выбрались наружу и плотно прикрыли дверь в подвал, Андрей спросил девушку:

– Тебя как звать-то?

– Таня, – ответила она. – А вас?

– Я – Андрей.

– А я – Аристарх.

– Очень приятно, – улыбнулась Таня.

Мы с Андреем оттащили сани поглубже в лес, чтобы не маячили у подвала, и пошли к его машине. Шли молча, пока он не спросил меня:

– Ну, а ты что скажешь, если тебя спросят? Ты же ведешь журналистское расследование убийства Ларисы. Чем ты его закончишь?

– Ну, за меня не беспокойся, уж я найду, что сказать, – улыбнулся я. Хотя на тот момент еще не понимал, как буду выкручиваться из сложившейся ситуации. Конечно, мне могли бы помочь более-менее логически закончить программу про Измайловского маньяка (вернее, маньяков) кадры, которые я снял на смартфон в подвале, но показывать их теперь нельзя. А вот сохранить эти кадры на всякий случай будет нелишне.

– Ну, смотри, – коротко бросил Андрей, и мы снова замолчали.

Так молча и дошли до его «Шкоды Йети».

– Ну, Андрей, Аристарх, спасибо вам, – стала прощаться Таня. – Без вас мне в том подвале точно конец бы пришел.

– Да ладно тебе, – отмахнулся Андрей и вдруг спросил: – Ты где живешь? Давай подвезу…

Когда они садились в машину, я шепнул еще:

– Ты от пушки-то избавься.

– Знаю. – Он посмотрел на меня так, как будто я ему сказал, что земля круглая. Потом улыбнулся и протянул руку: – Пока.

– Пока, – ответил я и крепко пожал протянутую ладонь.

Глава 11

Пожелание шефа – непреложный закон, или Пой, гармоника, вьюге назло

– Все, – сказал я и честно посмотрел в глаза шефу.

– Что «все»? – спросил он.

– Тупик, – ответил я.

– В твоем расследовании? – удивился шеф. – Что-то я не припомню, чтобы ты не доводил свои расследования до конца. На тебя это не похоже.

– Ну, и на старуху бывает проруха, шеф, – произнес я печально и, немного подумав, добавил: – Вот если бы найти тело второй девушки, что бесследно исчезла, Сании Хакимовой, тогда, возможно, появились бы еще какие-нибудь зацепки и ниточки, за которые можно было бы потянуть…

– Ну, так ищи, – промолвил шеф.

– Искал бы, если б знал, где, – с чувством произнес я. – Они наверняка ее закопали. И сделать это могли где угодно. А Измайловский парк, если вам, шеф, неизвестно, – это полторы с лишним тысячи гектаров земли…

– Они? – остро посмотрел на меня шеф. – Кто они?

– Ну, он или они – какая разница, – сказал я как бы мимоходом и сделал невинное лицо. – К тому же, шеф, вам же сверху настоятельно рекомендовали свернуть мое измайловское расследование? С чего это вдруг вы говорите мне «ищи»? Я не намерен своим неповиновением и легкомысленным эгоцентризмом подставлять под монастырь своего глубокоуважаемого начальника и всю телекомпанию в целом.

– Эх, как ты закрутил! Повышать тебя надо! – усмехнулся Гаврила Спиридонович.

– К тому же, являясь ответственным работником и убежденным сторонником соблюдения субординации, я уверен, что мы с вами поступим правильно, если все же прислушаемся к вышестоящим товарищам и не только примем к сведению, но и исполним их настоятельные рекомендации хотя бы ради того, чтобы…

– Ладно, ладно, – отмахнулся от моих разглагольствований шеф. – Хватит мне тут заливать…

– Да как можно, шеф?! – вознегодовал я, округлив глаза. – И в мыслях не было такого! Заливать можно супруге, которая косится на вас, когда вы приходите домой в половине второго ночи с запахом виски и говорите, что у вас было совещание, на котором решались принципиальные вопросы. Заливать можно приятелю, рассказывая о своем отпуске, проведенном в Коста-Рике, в то время как все отпускное время вы простояли буквой «зю» на своем садово?огородном участке, собирая с картошки колорадских жуков и пропалывая лучок и морковку. Заливать можно своим…

– Хватит, говорю! – Шеф даже слегка прихлопнул ладонью по столу. – Уверен, ты что-то темнишь.

– Да ничего я не темню, – уверенно произнес я голосом кристально честного человека, уж кому-кому, но собственному шефу отнюдь не намеренному говорить неправду.

– Нет, ты определенно что-то знаешь и скрываешь это от меня по непонятным для меня причинам. – Шеф обладал интуицией, ничуть не меньшей, нежели у меня. А своим шестым чувством я очень гордился…

– Да ничего я не знаю, шеф, – невинно сморгнул я. – К тому же, если посмотреть на это дело со стороны, то…

– Ты как партизан на допросе, – перебил меня шеф и буквально вонзил в меня свой взгляд: – Давай говори.

Надо было срочно искать выход из положения. Некий компромисс, который позволил бы и мне как-то умолчать о случившемся в подвале, и шефа более-менее успокоить, не давая ему далее развивать столь неприятную для меня тему.

И я нашелся, что сказать…

– Помните, Гаврила Спиридонович, в нашем с вами последнем разговоре вы попросили меня, чтобы дело о появлении в Измайловском парке нового маньяка, которое вы мне поручили вести, как-нибудь разрешилось само собой. И чем раньше, тем лучше… И чтобы к нашему телеканалу не было бы никаких претензий.

– Ну и?

– Так вот, считайте, что дело разрешилось. И именно так, как вы хотели: само собой. И претензий к нам никаких и ни от кого не будет. Заявляю вам это со всей ответственностью…

– Это точно? – Шеф немного успокоился после этих моих слов, а, может, понял, что, кроме сказанного, больше из меня ему ничего не выжать.

– На все сто! – твердо ответил я. – Все именно так, как я вам сказал. Кроме того, – тут я выдержал небольшую паузу, – пожелание шефа для меня – непреложный закон.

– Ну, блин, ты даешь! Умеешь ты, это… – Что «это», шеф не договорил. – А как разрешилось это дело, ты, конечно, не скажешь.

– Конечно, – округлил я глаза.

– Но оно точно разрешилось? – уже полностью сдался шеф.

– Не сойти мне с этого места, если это не так, – заверил его я.

– Ну… ладно, иди, – махнул рукой шеф и уткнулся в свои бумаги.

– Благодарствуйте, шеф…

Я встал из-за стола, резко кивнул, как кивают генералам гордые поручики, и неспешно удалился, держа спину прямой, как гладильная доска.

Хороший все-таки мужик наш шеф.

Мне не давала покоя Сания Хакимова из города Буинска.

Была ли она в том подвале с железной кроватью и керосиновым обогревателем?

Скорее всего, была. И эти чокнутые Шацкие развлекались с нею, насколько позволяло их больное и извращенное воображение. А позволяло оно такое, что нормальному человеку и в голову-то не придет.

Клементина – а в этом деле именно она являлась главной преступницей – издевалась над жертвой, насиловала в извращенной форме, колола бедную девушку ножом, в то время как Борис, наблюдая за этим, удовлетворял свою похоть. Иначе, наверное, получить сексуальное удовлетворение у него не получалось. А потом они вместе душили жертву, поскольку после того, что они выделывали с ней, отпускать ее было нельзя.

А куда ее девать?

Конечно, закопать. Наверняка Сания Хакимова закопана не очень далеко от того подвала. А Ларису Бекетову они просто не успели закопать и бросили в глуши около болотца. Возможно, их кто-то спугнул. Скажем, те же самые лыжники в лице «олимпийца» Николая Васильевича Сахнина (ведь это именно он обнаружил труп девушки и вызвал полицию). А старики, они птахи ранние…

Стоял вопрос, как мне заканчивать программу. Вернее, чем? Пожалуй, лучше всего оставить вопрос открытым. Дескать, следствие ведется, и о его результатах мы сообщим, когда таковые появятся. И призвать рыжеволосых девушек, посещающих Измайловский парк, не ходить туда поодиночке. А дальше… Может, найдется труп Сании, или кто-нибудь обнаружит тот страшный подвал с железной кроватью и керосиновым обогревателем. Тогда, дав краткую предысторию вопроса, можно будет и закончить программу об «измайловском маньяке»…

Надо было как-то объясниться и с Ириной.