Дверь, ведущая в ад - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 12

На следующую ночь маньяк с топором подкараулил двадцатидевятилетнего парня (как выяснилось впоследствии, оказавшегося жителем Ростова-на-Дону), несколько раз ударил его топором по голове, после чего изнасиловал его, добил и, сбросив труп в мусорный контейнер, что стоял в пятидесяти метрах от станции метро «Измайловская», облил его бензином и поджег. Убийцу и насильника удалось взять по горячим следам.

Когда случились летом прошлого года групповые отравления жителей Измайлово, одна из версий была такова: это мстит за своего сожителя Алексея Малаева его подруга, проживавшая на Третьей Парковой улице. Правда, версия была слабенькой, поскольку Малаев сидел на зоне уже семь лет. Однако, как известно, женщины на месть горазды, к тому же месть – блюдо, которое подается холодным, и семь лет для подобных женщин, ничего и никогда не прощающих, – не такой уж и долгий срок. Поэтому эта версия была отработана, но подтверждения не получила.

В июле 2014?го в лесопарковой зоне Измайлово снова завелся маньяк. Его фирменным знаком было то, что поздними вечерами или на рассвете он подлавливал одиноких девушек и делал им «улыбку Гуимплена», то есть разрезал ножом рот до ушей, после чего добивал свои жертвы ударом ножа в горло. Когда на его счету уже было четыре жертвы (одна из них выжила), нападения на девушек вдруг прекратились…

И вот – убийство Ларисы с изнасилованием. Если с пропавшей Санией случилось то же самое, то в Измайловском парке завелся новый маньяк…

По приезду домой я принялся рассуждать вслух, благо Ирина была рядом и могла меня поправить.

– Итак, что мы имеем, – начал я. – А мы имеем труп девушки Ларисы, которая работала в кафе «Берлога» в Измайловском парке. И если исчезнувшая татарочка Сания не просто уехала домой, а пропала, причем в том же Измайловском парке, возможно, в нем орудует новый маньяк.

– Или вернулся старый, – внесла свою лепту в мои рассуждения Ирина.

– Может, и старый, – согласился я. – В девяносто седьмом году взяли одного маньяка, который душил девушек веревкой. Определили его в психушку, так, может, это он вернулся и принялся за старое?

– А почему ты думаешь, что Ларису убил именно маньяк? – резонно спросила Ирина.

– Я пока только предполагаю, – отозвался я. – Если Сания просто свалила домой, а убийство Ларисы – единичный случай, то маньяка нет. Если же Санию убили подобным же образом, а тела ее просто не нашли, маньяк, скорее всего, уже имеется. Помнишь, что сказал нам старик-«олимпиец» Сахнин, обнаруживший труп?

– Что до Ларисы на ее месте работала Сания, – припомнила Ирина, – и что обе они были добрыми и приветливыми.

– И это все, что ты помнишь? – иронически посмотрел я на нее.

– А что еще?

– Еще старик Сахнин сказал, что они обе были рыженькими.

– Так ты полагаешь, что новый или старый маньяк выбирает для нападения рыженьких? И это его, так сказать, маниакальный бзик?

– Если Сании нет в живых, то, надо полагать, да, – ответил я.

– Значит, надо выяснить, жива ли Сания.

– Это раз, – констатировал я.

– Потом надо найти парня Ларисы Андрея, разъезжающего на черном внедорожнике «Шкода Йети», – добавила Ирина. – Может, он и есть маньяк? Знакомится с рыженькими девушками, охмуряет их, потом заманивает в глухие лесопосадки и там насилует их и душит.

– Найти Андрея – это два, – снова констатировал я. И добавил: – Только я не думаю, что он и есть маньяк.

– Почему?

– Будет как-то слишком просто. А мне кажется, что дело тут намечается совсем не простое.

– Как скажешь, – охотно согласилась со мной Ирина, что вызвало мое крайнее удивление. Обычно она предпочитала со мной поспорить, отстаивая свою точку зрения.

– И третье, – менторским тоном произнес я. – Еще стоит обратить внимание на это кафе «Берлога», поскольку, несмотря на все имеющиеся плюсы касательно качества блюд и их стоимости, там вовсе не все ладно. На сотрудников, поступающих работать, в течение испытательного срока не заводится или не заполняется трудовая книжка, не составляется трудовой договор. Это значит, что зарплата не трудоустроенного официально работника минует ведомость и проводится, скорее всего, «вчерную». То есть не входит в фонд заработной платы, с которого государству платятся налоги. Но самое главное то, что обе девушки, пропавшая Сания и убитая Лариса, работали именно в этом кафе. Это, естественно, не может не настораживать. Верно?

– Верно, – кивнула Ирина и подняла на меня свои красивые глаза: – Ну, и с чего будем начинать копать?

– Что значит – «будем начинать копать»? – удивленно проговорил я.

– Это значит, что я буду помогать тебе в твоем расследовании, – улыбнулась Ирина. – По мере сил, конечно. И пока у меня будет время…

– Тогда нам надо найти этого Андрея, – произнес я. – И узнать домашний адрес Сании.

– И все? – хитро посмотрела на меня Ирина.

– Нет, еще не все, – ответил я и обнял ее. А потом между нами произошло то, о чем я не буду здесь распространяться, но догадаться о чем не представляет особого труда.

А уж если есть воображение!..

Глава 4

Почти семейный обед в «Мечте», или Без Володьки ну просто никак

Начало было положено. В первую очередь нужно было найти ухажера Ларисы Андрея, который так не нравился шеф-повару. А иначе зачем бы Борис Шацкий стал врать мне, что ничего про него не знает?

Другое дело, как найти этого Андрея в Москве? К тому же еще не факт, что «Шкода» – его личный автомобиль. Она вполне может принадлежать отцу Андрея, дяде, тете, дедушке, маме, двоюродному брату или вообще Васе Дудочкину. А парень по имени Андрей ездит на этом автомобиле по выданной ему доверенности и выпендривается перед девчонками этим авто, выдавая его за личный транспорт, хотя у самого за душой нет ни гроша! Может, оттого и поссорились Лариса и Андрей, что девушка узнала об Андрее что-то такое, чего он не хотел афишировать?

Однако начинать с чего-то надо. И без Володьки Коробова мне тут никак не обойтись…

– Товарищ майор? – произнес я в трубку.

– Ну, – раздался голос Коробова, в интонации которого явно читалось опасение, что сейчас будет услышана просьба, которую придется исполнять. Или отказывать в ней, что делать, учитывая долгую дружбу, очень не хочется…

– Это я, – сказал я бодро.

– И что? – Теперь в голосе Володьки появилось еще и уныние, граничащее с безнадегой.

– Ты что, не рад моему звонку, что ли? Тогда я перезвоню. Через недельку-другую. Ну, в крайнем случае, через месяц.

– Да нет, рад, – ответил Володька, немного успокоенный «неделькой-другой», а тем более «месяцем». Это значило, что у меня ничего особо не горит, и, возможно, я не стану допекать его своими просьбами разузнать чей-либо адрес, телефон или что-то в этом роде.

– Вот, соскучился и решил тебе позвонить. Дай, думаю, спрошу, как у моего старого приятеля дела.

– Ну, спрашивай.

– Ага, – заторопился я. – Ну, как дела?

– Благопристойно, – ответил Коробов.

– Ого! Слово?то какое откопал… Сейчас его редко услышишь. А прочее как?

– Прочее тоже ничего. Смирился.

– Оно и правильно! Чем сейчас занимаешься?

– Да разным, – неопределенно ответил Володька. – А ты чем занят?

– Тебе звоню.

– А вообще как? – задал вопрос Коробов и, наверное, тотчас пожалел об этом.

Но, увы, было уже поздно, поскольку я начал отвечать конкретно:

– А вообще… Ну, что: веду журналистское расследование убийства продавщицы кафе «Берлога» в Измайловском парке Ларисы Александровны Бекетовой, проживающей в Восточном административном округе города Москвы в районе Измайлово по адресу Третья Парковая улица, дом шесть, корпус два, квартира пять. Тело Ларисы Бекетовой было найдено утром шестого января в запущенной части лесопарка, недалеко от «луна-парка». На труп Ларисы наткнулся бывший пенсионер республиканского значения, а ныне пенсионер на общих основаниях, старик-«олимпиец» с шестидесятидвухлетним спортивным стажем по имени Николай Васильевич Сахнин, совершая свою обычную лыжную пробежку. С ним, как с главным свидетелем, мне удалось основательно побеседовать и получить ответы на многие интересующие меня вопросы. На место преступления мне тоже удалось проникнуть и рассмотреть жертву вблизи. Это было тело девушки с рыжеватыми волосами не старше двадцати пяти лет. Она лежала на берегу болотца, связанная скотчем по рукам и ногам. Куртка розового цвета на ней была расстегнута, свитер и черный бюстгальтер задраны на шею. Джинсы были приспущены, колготки, также черного цвета, порваны. Все это указывает на то, что над жертвой было произведено насилие. На груди и животе многочисленные неглубокие ножевые порезы. Посиневшее лицо явно указывает на удушение. Гематомы на теле и сломанные ногти служат доказательством того, что девушка перед тем, как ее связали, отчаянно сопротивлялась. Поговорив с директрисой кафе «Берлога» Клементиной Арнольдовной Шацкой и подругой Ларисы Бекетовой, кассиршей кафе Светланой, я выяснил, что у девушки был парень по имени Андрей, который частенько приезжал забирать ее с работы на черном внедорожнике марки «Шкода Йети». Последний раз он приезжал к ней четвертого января. Они в тот день поругались, и Андрея возле кафе больше не видели. То есть в день убийства Ларисы его поблизости от кафе не было… Да, в разговоре с нами старик-«олимпиец» Сахнин сообщил любопытную деталь. Он сказал, что до Ларисы на ее месте работала девушка-татарочка Сания, кстати, тоже имеющая волосы рыжеватого оттенка. Так вот, эта Сания однажды взяла, да и пропала. Сначала не вышла на работу, без всякого обоснования причины и какой-либо оправдательной весточки о себе, потом, так же без объяснений и предупреждений, по словам директрисы кафе Шацкой, прогуляла еще день и была уволена директрисой кафе автоматически, как не выдержавшая испытательного срока. Только вот мне неизвестно: вернулась ли она к себе на родину в Татарстан в город Буинск или пропала здесь, в Москве. И если она пропала здесь, то не связаны ли между собой исчезновение Сании и убийство Ларисы? И не дело ли это рук одного и того же преступника, возможно, маньяка, избравшего для свершения своих злодеяний опять-таки Измайловский парк и выбирающего себе в жертвы молодых рыжеволосых девушек?