Его тьма - Флат Екатерина - Страница 31

— Спокойно подходите, касаетесь основания левой рукой и четко задаете свой вопрос.

Чувствуя себя неимоверно глупо, я все же подошла к выточенной из Камня статуе, коснулась пальцами основания и без особой надежды произнесла:

— Как лишить мага Иоса его силы, не убив его?

Мальчишка положил обе руки на постамент и закрыл глаза. Молчание длилось не меньше пяти минут. Я уже склонялась к версии, что юный служитель просто мучительно пытается сочинить ответ, более развернутый и обоснованный, чем вполне очевидное «никак!». И тут он наконец заговорил. До этого звонкий голос зазвучал теперь неестественно глухо и монотонно:

— Силу великую поборет мириит.

— А что такое мириит? — опешила я.

Но, похоже, больше одного вопроса не полагалось. Мальчик тряхнул головой, словно пытаясь сбросить невидимую вуаль со взлохмаченных волос, кивнул в противоположный входу конец пещеры и прежним звонким голосом бросил:

— Выход там.

В Элевеес я вернулась около полуночи. Усталая, голодная и крайне озадаченная. Чудом не заблудившись в переплетении узких улочек, я не без помощи добрых прохожих все же добралась к местному Дому Целителя. Внутри царила полная идиллия, и никто, похоже, спать пока не собирался. Валесия и Одвар сидели рядышком на софе и с жаром обсуждали «слабое и крайне хрупкое здоровье» дочери Правителя. Худощавая миловидная женщина в кресле перебирала корзинку с вязанием, попутно доказывая воркующей парочке, что все болезни от невкусной еды. А Мерб гонялся по комнате за весело похрюкивающим Пакостником. Судя по общей округлости и предовольной морде моего дракончика, кормили его за день раз двадцать. Мрачная я в эту картину совсем не вписывалась, но в тот момент меня не слишком заботила перспектива испортить окружающим настроение.

— Доброго вечера всем, — я вежливо улыбнулась, едва переступив порог. Только, боюсь, моя улыбка больше напоминала голодный оскал.

— Ой, деточка, какая же ты уставшая! — женщина всплеснула руками. — Тебя необходимо срочно покормить! И не вздумай возражать!

— Разве можно возражать против еды? — с блаженной улыбкой пробормотала я, завороженно наблюдая, как Мерб ставит на стол тарелки с разнообразной снедью.

Последующие минут пятнадцать самой философской из моих мыслей было: «А не лопну ли я, если съем еще один пирожок?» — на какие-либо размышления сложнее мой оголодавший организм не соглашался. Мол, сначала еда, а потом уже будем думать, как жить дальше. Добродушную женщину, как выяснилось, звали так же, как мою маму, — Ильди. То ли поэтому, то ли из-за ее искренней заботы я сразу почувствовала расположение к матушке Мерба и Одвара. Она радостно умилялась моему хорошему аппетиту и настаивала пожить в Элевеесе хотя бы еще с недельку.

— А может, даже и больше, — мгновенно согласилась Валесия. — Моя нога еще нескоро заживет. Правда ведь, Одвар? — она перевела полный влюбленного восхищения взгляд на Целителя.

Он с готовностью кивнул. Похоже, эти двое нашли друг друга. Я бы несомненно порадовалась чужому счастью, но не получалось. Мы и так задержались в Элевеесе, а время не терпит. Пусть я и отчетливо чувствовала, что Ивор пока жив, но ведь ситуация могла измениться в любой момент. Нужно было спешить, чтобы опередить Стражей, а без Валесии мне не прочесть карты и не найти дороги в Ристен.

Пока остальные принялись рассуждать о пользе тех или иных специй для здоровья, я маленькими глотками пила обжигающий ромашковый чай и предавалась тяжким думам. Почему-то была уверена, что Говорящий Камень — это не обман, и таинственный мириит действительно мне поможет. Ведь одно дело — найти Ивора и каким-то чудом убедить его не использовать Иос. И совсем другое — сделать так, чтобы Стражи перестали на него охотиться. Тут только один вариант: избавить Ивора от этой проклятой магии. Тогда он уже не будет представлять угрозы, и его оставят в покое. О том, насколько мой замысел сомнителен, я пока старалась не думать. Все равно всех неожиданностей не предусмотришь.

— О чем печалишься? — сидящая за столом рядом со мной Илвди тронула меня за руку. — Неужели пирожки невкусные, что ты так погрустнела?

— Нет, что вы, пирожки замечательные, — я вымученно улыбнулась. — Это я задумалась просто. Слово сегодня незнакомое услышала, и вот, теперь гадаю.

— Что за слово-то? — полюбопытствовал Мерб, поглаживая довольно урчащего дракончика.

— Мириит.

И снова на меня дружно посмотрели как на крайне недалекую девушку. Валесия демонстративно закатила глаза и назидательно просветила:

— Мириит — это разновидность серебристой глины. Толку от нее особой нет, она непрочная. Ее используют исключительно для создания сосудов для зелий и шкатулок под сильные артефакты. Свойство у мириита такое: не пропускать магию.

— А на человека он как может повлиять? — тут же спросила я.

— Никак, — Одвар покачал головой. — Он действует только на сильную магию, в нас же ее крупицы. У меня большинство лекарственных настоек в мириитовых сосудах, чтобы от воздействия внешней магии они свои свойства не потеряли. Но на моих способностях это никак не сказывается.

— Из мириита даже украшения делают, — добавила Ильди. — Уж очень он по виду серебро напоминает, но стоит, конечно, несравнимо меньше.

Я растерянно взирала на окружающих. С языка так и хотело сорваться ошеломленное: «Неужели все так просто?». Но как при такой простоте никто раньше не додумался сдержать Иос с помощью мириита? Наверное, всегда искали сложные пути, не догадываясь, что решение лежит на поверхности. Я резко воспряла духом. Теперь моя задача казалась мне совершенно пустяковой.

Всю ночь крепко проспав, проснулась я в прекраснейшем настроении, которое только улучшилось, когда добрый Мерб вместе с медовыми оладушками на завтрак принес мне маленькую деревянную коробочку.

— Это матушка передала в подарок вам, — пояснил он, — кулон мириитовый.

— Ой, спасибо, — растроганно прошептала я, открыв крышечку и с любопытством разглядывая небольшое каплевидное украшение. На вид мириит действительно ничем не отличался от серебра.

— Только вы пока не уходите, — продолжил Мерб, — матушка вам в дорогу еще кое-какую снедь собирает.

— Я даже не знаю, как вас благодарить…

— Это мы вас благодарить должны, — парнишка понизил голос до шепота, покосившись на спящую Валесию. — Одвар все последнее время такой мрачный и несчастный был, а как вы прибыли, буквально до неузнаваемости изменился.

Я тут же почувствовала острый укол совести. Попыталась оправдать себя тем, что после того, как доберемся до Ристена, Валесия вполне себе может вернуться в Элевеес.

Мерб поспешил помогать матушке, и почти тут же пришел Одвар. Валесия как раз проснулась, и я, чтобы не мешать влюбленным, вышла на улицу. На лужайке перед домом вовсю нежился Пакостник, подставляя щедрому светилу то один чешуйчатый бок, то другой. Забавно, под лучами утреннего солнца он всегда казался бронзовым, и только ближе к полудню вновь обретал привычный темно-зеленый цвет.

— Ну что, безобразие мое крылатое, готов вновь пускаться в путь? — я села на корточки и почесала урчащему дракончику шипастую мордочку.

— Авиона, — вдруг окликнула меня Валесия.

Я встала и обернулась. Влюбленная пара вышла на крыльцо, и, судя по виноватому виду дочери Правителя, девушка собиралась сказать мне что-то не особо приятное.

— Авиона, — девушка подошла ко мне, при этом старательно отводя глаза, как будто заранее стыдясь своих слов, — тут такое дело… В общем, я здесь остаюсь.

Не успела я изумленно перебить, как Валесия продолжила:

— Я, конечно, понимаю, что ты чувствуешь, но и ты постарайся меня понять. Я наконец-то встретила человека, с которым хочу разделить свою жизнь, — она бросила радостный взгляд на стоящего в ожидании на крыльце Одвара, — и разлучаться с ним, пусть даже на время, я не намерена. Но ты не переживай, так для тебя даже лучше. Я бы только обузой в пути была.