Райский остров - Барнет Джилл - Страница 38

Маргарет посмотрела на него с понимающим видом.

– Опять тебя коза боднула?

Молчание Хэнка было красноречивее любого ответа.

– Я придумала ей имя! – вдруг сказала Лидия.

Впервые за все это время она так оживилась. Они разом повернулись к ней.

– Имя козе. Мы назовем ее Опровержение.

Маргарет широко улыбнулась девочке:

– Прекрасное имя! Мне очень нравится.

Лидия одарила их первой улыбкой, наполненной радостью и гордостью. Мадди заметил про себя, что Маргарет вздохнула с облегчением.

– Давайте покончим с этим, – вступил Хэнк в их диалог.

Мадди взглянул на Маргарет, та в ответ закатила глаза, затем – на Хэнка, который слегка съежился и смотрел на него, как Парис, должно быть, взирал на троянского коня.

– Мы должны повернуться лицом на восток, – сообщил Мадди серьезно.

– Хорошо, что ты не летишь, Смитти, а то ты бы думала до завтра, в какую сторону следует смотреть.

– Восток вон там, – указала Маргарет на север.

Хэнк хмыкнул и отвернулся.

– Да пребудет с нами благословение Аллаха, – громко объявил джинн. Он был очень доволен, ему удалось внести мелодраматическую нотку. Потом он добавил громким театральным шепотом: – Пожалуйста, воздержитесь от проклятий, не упоминайте имя дьявола всуе.

Хэнк выглядел неважно. Челюсти его закаменели, даже появился тик на правой щеке. Он посмотрел на землю с таким видом, как будто опасался, что видит ее в последний раз, и потер лоб левой свободной рукой.

Мадди обменялся с Маргарет взглядом, подмигнул ей и повернулся к Хэнку:

– Порядок.

Потом подождал целую минуту.

– Приготовиться.

У Хэнка был такой вид, будто Мадди сейчас поведет его на гильотину.

Мадди крепко сжал руку Хэнка и сказал:

– Поехали!

И они полетели вертикально вверх, метров на сто в высоту, видимо, Мадди не смог отказать себе в удовольствии подразнить Хэнка.

У-у-укин сын! – раздалось откуда-то с небес.

Хэнк долго моргал, наверное, в течение минуты, пытаясь освободиться от волшебного облака, попавшего в глаза. Но это мало помогало, пока дым не рассеялся сам собой. Внутри бутылка походила на рай в представлении старьевщика. Хэнк бывал в закладных лавках, но нигде не видел подобного хаоса.

Ясно было одно: Мадди собирал новинки техники и всякие диковинки всех времен и народов. Некоторые странные механизмы были с зубцами и шестернями, другие – с приводными ремнями. Древний боевой топор соседствовал с чашей, полной фиг и фиников, песочные часы – с набором каких-то лотков, скорее напоминающих лабиринт для крысы.

Там были и камера, и треножник, пудреный парик, пряжки для обуви, коллекция пиджаков, один ярче другого, дорожные шашки и шарманка стояли у стены рядом с грелкой для кровати и кузнечными мехами.

Хэнк подвинулся и тут же локтем въехал в греческую вазу, полную каких-то книжек. Он пошарил рукой и вытащил бульварный роман. Господи, это-то хоть откуда? Он взглянул на джинна, который сидел, подперев голову рукой, на рыжей в красную полоску скамье. Ножки ее были выполнены в виде драконов. Ноги джинна болтались, не доставая до земли, и он своими колокольчиками вызвякивал какую-то мелодию. Хэнк никак не мог к этому привыкнуть.

Он взглянул вниз и увидел под сиденьем пачки газет, каких-то листовок и буклетов. Сверху и с боков свисали шелковые драпировки – пурпурные, красные, желтые, они походили на карнавальные палатки. Тончайшая москитная сетка висела на медных настенных крючках в виде голов пифонов.

Больше всего там было подушек из разных тканей, с кисточками и бахромой, всех цветов и размеров, а пол был устлан старинными персидскими коврами.

Неожиданно рядом с его правым ухом раздался удар гонга. Хэнк повернулся на его звук и увидел причудливые деревянные часы, которые как раз стали отбивать глупейшую мелодию. Из дверец на часах появились две деревянные фигурки мужчины и женщины с крошечными цимбалами в руках. Они обошли круг и, встретившись на середине, стали бить в цимбалы друг друга. Насмотревшись, Хэнк повернулся и... застыл на месте. Он увидел вдруг то, что не попадалось ему уже много лет. У ярко-красной стены лежали бейсбольная бита, черная перчатка с ловушкой и мячик. На негнущихся ногах он подошел поближе, взял в руки биту, машинально слегка подкинул ее в руке. Он смотрел на нее и не верил собственным глазам. Он вспоминал о том времени, когда у него была мечта, нет, не мечта, а скорее это был его шанс. Теперь, когда прошло столько лет, ему казалось, что это все было не с ним, а с кем-то другим. История, выдумка, предлог – все равно как большая рыба, которая сорвалась с крючка. Он смотрел и смотрел на биту в руке. Может быть, потому, что он проторчал в тюрьме последние четыре года, может, потому, что неумолимо бежит время. Эта проклятая бита напомнила ему все, что он отбрасывал от себя почти десять лет, каждую дверь, которая могла бы открыться и осветить темную дорогу, которую он выбрал для себя, боясь поверить, что жизнь не так плоха, как он думает.

Он закрыл глаза на какое-то мгновение и представил себя на беговой дорожке судьбы: вот он бежит, изо всех сил прячась от всего хорошего, что предлагала ему жизнь. Он всегда был готов проиграть, но отчаянно боялся попробовать выиграть.

– Привет, Хэнк!

Он мгновенно обернулся, как будто его ударили. Сзади него стоял Теодор. Хэнк растерялся. Ему было неловко, что его застали в тот момент, когда он парил между прошлым и будущим. Он нагнулся и поставил биту на старое место у стены и только потом взглянул в лицо мальчику. Но судьба продолжала глумиться над ним: на Теодоре была кепка чикагской бейсбольной команды. Лавровый венок был зачем-то надет на шею, поверх его обычной одежды красовалась тога, свисавшая почти до пола. На плече висела ракетка для бадминтона. В кулаке он зажал белый воланчик. Теодор помахал Хэнку рукой, а Мадди сидел на диване и, казалось, с удовольствием и большим интересом наблюдал эту сцену. Хэнк нахмурился, джинн сделал большие глаза и схватил первый попавшийся роман.

– Не обращайте на меня внимания, – сказал он якобы небрежно, откинулся на подушки, положил ногу на ногу и начал читать.

Хэнк еще выждал, но Мадди глаз не поднял.

– Иди сюда, парень.

Теодор склонил голову к плечу и не сдвинулся с места.

– Что-нибудь случилось?

– Да. Я сказал, чтобы ты подошел.

– Я не хочу.

– Если мне придется этим заняться, то предупреждаю, что могу рассвирепеть.

– Я хочу...

– Только не это! – взревел Хэнк и бросился к мальчугану, чтобы закрыть ему рот.

Ребенок и сам уже захлопнул рот себе ладошкой, когда услышал вопль Хэнка, и испуганно смотрел на него поверх руки. Он не успел ничего произнести. Хэнку, впрочем, показалось, что с дивана донесся приглушенный смешок, и он тут же метнул взгляд на джинна, но тот лежал и похоже был поглощен книгой.

Хэнк тряхнул головой и посмотрел опять на Теодора.

– Почему ты не выходишь из бутылки?

– Потому что.

– Я хочу, чтобы ты мне ответил.

Теодор огляделся.

– Я мечтал, чтобы ты все это тоже увидел.

– Итак, ты не выйдешь?

Ребенок кивнул. Хэнк наблюдал.

– А ты не мог меня просто попросить?

– Ты бы не пришел.

Да, черт побери, он подумал, что ребенок прав. Именно так. Он бы не пришел.

– Послушай, нельзя прожить жизнь, манипулируя людьми, пользуясь другими как куклами, чтобы добиться своего.

Ему показалось, что он слышит голос Смитти. Вот бы она обрадовалась, если бы присутствовала здесь. Она бы не упустила случай вставить какие-нибудь крылатые слова, вроде «чья бы корова мычала».

– Но у меня сработало.

– На этот раз – может быть. Ну а дальше? Если не получится, что ты будешь делать?

– Ты устроишь мне взбучку?

Хэнк опешил:

– А что, твой отец так поступал?

– Иногда.

Он заложил руки за спину и посмотрел на джинна, но именно в тот момент джинн нырнул обратно в книгу.

– Но я же тебе не отец.

Теодор молчал некоторое время, потом прошептал: