Райский остров - Барнет Джилл - Страница 33

– Ты не скажешь мне, что тебя вдруг разобрало?

Она оглянулась через плечо:

– О чем это ты?

Он помахал рукой.

– Ну, эта неожиданная жажда строить сигнальные огни?

Она долго стояла, ничего не отвечая, по всей вероятности, в ней происходила внутренняя борьба. Он видел это по ее лицу и позе. Она крепко обхватила себя руками, как человек, которому внезапно стало холодно.

– Да так, ничего, – вот и все, что она сказала.

– Я сложил костер для сигнального огня в первое утро на острове.

Она резко обернулась, кисти рук все еще были прижаты к локтям.

– Шутишь? – спросила она на всякий случай, ибо поверила ему сразу.

Она провела рукой по лбу и подошла к нему поближе. Маргарет стояла рядом с Хэнком, но смотрела на океан и вдруг спросила, как будто разговаривала сама с собой:

– Что, если нас никто не найдет?

Ах вот в чем дело! Хэнк наклонился, подняв первую попавшуюся раковину, потом тоже стал смотреть на безбрежные просторы.

– Кто-нибудь да появится.

– Но это не обязательно. Может пройти лет двадцать.

– А может, это произойдет завтра.

Они долго молчали. Издалека были слышны только звуки гармоники, да волны разбивались о скалы на мысу и тихо плескались в лагуне.

– Тебя кто-нибудь ждет? – спросила она.

– Меня? – Он засмеялся. – Кто, например, тебя интересует? Жена или любовница?

Она пожала плечами. Хэнк посмотрел на воду, бросил ракушку и выпрямился.

– Я сам по себе. Один. Меня никто не ждет. – Он немного подождал, думая, что она обязательно обернется.

Но она этого не сделала, села на песок, обхватила руками колени и продолжала смотреть вдаль. Он подсел к ней поближе, ожидая, что она будет делать. Против его ожидания она не сдвинулась с места.

Маргарет показала ему на серебряную бутылку:

– Посмотри, какая она старинная, даже, может быть, древняя.

Хэнк бросил беглый взгляд на бутылку, а Маргарет подняла ее повыше, к солнцу.

– Посмотри на гравировку и рисунки. Они сделаны вручную, так как слишком несовершенны. То, что делает машина, всегда ровно и правильно и сильно отличается от несовершенства ручного резца.

Он не отвечал, хотя, надо признаться, ему было интересно узнать, куда она клонит.

Маргарет чуть поколебалась, потом спросила:

– Интересно, что бы изменилось, если бы мы нашли эту бутылку?

Хэнк лукаво усмехнулся:

– Мы бы были уже далеко отсюда.

– Думаю, да. Я бы уже вернулась в Сан-Франциско. – Она немного помолчала, закопала ступни в мокрый песок, потом задумчиво продолжила: – Была бы дома. А где бы ты был?

Хэнк пожал плечами:

– Где-то в Штатах.

– Разве нет такого места, которое бы ты мог назвать домом?

– Я вырос в Питсбурге.

– Что привело тебя в южные моря? Такой выбор мне представляется странным.

– Ты же тоже здесь.

– Я в отпуске, путешествую. По крайней мере я отправлялась отдыхать. – Она бросила на него лукавый взгляд. – Мне не кажется, что ты приехал сюда в отпуск, а тем более путешествовать.

– Это перекрестный допрос?

– Вовсе нет. – Она от души расхохоталась. – Старое как мир любопытство. Не нужно сразу лезть в бутылку.

– В свое время я слышал, что здесь много денег, золота, жемчуга. Люди приезжали сюда за состоянием.

– Только этого не хватало. Неужели ты приехал искать клад? – В притворном ужасе она закатила глаза.

– Да можно и так сказать. – Он рассмеялся.

– Что тут смешного?

– Я не собирался ни охотиться за состоянием, ни заниматься кладоискательством. – Он помахал колодой карт. – У меня были большие планы найти тех, кто бы добровольно поделился со мной.

– Но тебя схватили, и ты кончил в тюрьме, – продолжила она за него.

– Нет, меня не повязали. – Хэнк не смог скрыть горечи в голосе. – Все дело в том, что на этих островах не существует «невиновности, пока вина не доказана». – Он бросил раковину в набежавшую волну.

– Да, наполеоновские законы, – пробормотала она рассеянно, рисуя что-то на песке. – Иногда мы, американцы, принимаем как должное то, что имеем, и не ценим того, за что должны воздавать хвалы судьбе и Создателю ежедневно.

Они посидели еще недолго молча, став как бы ближе друг другу. Ветер шелестел в кронах соседних пальм. Песчаный краб пробежал по берегу и исчез в норке, спрятался в мокром песке, только небольшой бугорок остался на том месте. Через несколько минут Смитти снова обратилась к бутылке.

– Если бы у тебя, – она крутила ее в руках, – было три желания, то что бы ты загадал? Что бы ты выбрал?

– Свободу, – сразу ответил он.

Он чувствовал, что она смотрит на него, и даже знал, что она хочет спросить. Ее интересует, почему ему присудили пожизненное заключение. Он обернулся и, следуя ее манере, посмотрел ей прямо в глаза. Он увидел интерес и любопытство, в какой-то степени оправданное, но он и так сказал слишком много.

– А ты? Что бы ты выбрала?

Хэнк поднял маленькую палочку, потыкал ею песок, потом посмотрел на нее. Ответа все не было.

– Я думаю.

Он рассмеялся про себя. Какая неожиданность. Смитти думает. Он бросил палочку в воду и стал наблюдать, как волна подхватила ее и понесла опять на берег.

– Чего, интересно, могла бы захотеть женщина-адвокат? Выигрывать каждое дело?

– Совсем нет. Я люблю борьбу и с удовольствием принимаю вызов. Трудности меня вдохновляют, ситуация так часто меняется. Мне очень нравится бороться за справедливость.

– Это твой любимый оксиморон, милочка. Мир в принципе не может быть устроен справедливо.

– А я верю, что он может быть справедлив для всех.

– Ты пытаешься влезть на радугу.

– Закон – он один для всех. Подумай об этом. Без законов в мире царил бы хаос.

– Хаос царит и с законами. – Он рассмеялся еще более едко. – Представляешь, какой будет ад на земле лет через сто?

– Мир станет еще лучше, справедливее, совершеннее.

Он просто покачал головой. Идеалистка. Для него все это звучало как шутка. Да, пожалуй, она и вправду адвокат.

– Ну так что там с желаниями, Смитти? Чего хочет адвокат, который работает для того, чтобы мир стал совершеннее?

– Ты забываешь, что до того, как стала адвокатом, я была женщиной.

– Хорошо, тогда что бы загадала женщина?

Она покачала головой:

– Не могу ответить за всех, только за себя. Я бы хотела очутиться дома.

– У тебя три желания, остается еще два.

– Не знаю, на самом деле не знаю, – сказала она, как будто рассуждая вслух. Она вдруг взглянула ему прямо в глаза. – Странно звучит, да?

– Нет, ты, наверное, просто не думала об этом достаточно долго. – Хэнк постарался сохранить серьезное лицо, только сделал ударение на слове «думала».

Смитти бурно расхохоталась:

– Хорошо тебе смеяться надо мной.

Ее смех прекратился так же внезапно, как и начался. Налетел порыв ветра и растрепал ее волосы, она машинально откинула их. Хэнк наблюдал за тем, как она убрала прядь с самых красивых губ, какие он когда-либо видел. Все в ней: и лицо, и тело – было именно тем, о чем мечтают в тюрьме, да и не только там, мужчины. Именно тот тип красоты, который сбивает с ног: полная грудь и бедра, узкая талия, длинные-длинные ноги. Он все время чувствовал присутствие рядом женщины, и не просто женщины, а именно ее. Кроме того, он вдруг понял, что они могут вместе провести на этом острове долгое время. Как давно у него не было женщины! До него долетал ее нежный запах, смешанный с запахом моря и леса. Женский запах, который так знаком любому мужчине. Запах, который может побудить мужчину перейти грань и взять то, что возбуждает желание. Он никогда не принуждал женщин. Ему это никогда не требовалось, и он презирал идущих на это мужчин. Он всегда был способен отговорить себя от ненужного поступка, убедить себя отказаться от любой женщины. Да и не так уж трудно это было.

Но сейчас... Он смотрел, как она чертит что-то рассеянно на песке, видел ее профиль и не мог удержаться. Ему так хотелось потрогать, коснуться ее!